— Ваше Величество, — Иван пропустил мимо ушей жалобы царя, ему в голову пришла новая идея, — нужна от вас одна малость, только вы сразу не отвечайте и в батоги не гоните.
— Малость, говоришь? — насторожился царь, помнящий Иванову безрассудность.
— Нужно, Ваше Величество, чтоб вы померли, а то я буду всякий раз к вам в башку попадать! — торопливо произнес Иван. — Не на самом деле, конечно, понарошку! — добавил он следом, понимая, как именно отреагирует царь на его просьбу.
— Как же я тебе, ирод ты окаянный, понарошку помру? А вдруг потом после твоего понарошку я вовсе копыта откину? Ты об этом подумал? Мне ж не шестнадцать лет понарошку помирать! — заголосил царь.
— Есть надежный способ, нам в школе полицейской об том рассказывали, факт научный и возраст не помеха. Пьешь снадобье и все, словно помер — не дышишь, сердце не бьется, тело холодеет. По всем признакам покойник. А спустя некоторое время опять живой и здоровый, словно и не помирал.
— Вот-вот и похоронят меня по высшему разряду с твоими советами. Хорошо ли будет очнуться в гробу, да в земле сырой? А ежели под горячую руку поспешат, да кремируют. На всякий случай, вдруг оживет случаем? — ерничал царь.
— Дозу сделаем вовсе малую, чтобы на минутку вырубился всего.
— Ваня, на каком предмете вы тот факт проходили, — неожиданно насторожился царь, явно что-то вспомнивший.
— А причем тут это?
— Случаем там таких имен как Ромео и Джульетта не звучало?
— Припоминаю, что-то похожее было. Проходили они по этому делу, все документально запротоколировано, взято из архива. Давнее, конечно, дело, но из архива однако ж.
— А кто дело вел, не припомнишь?
— Да разве ж упомнишь все. Хотя… австрияк какой-то или еврей… фамилия такая шипящая и колючая, как заноза…
— Не Шекспир случаем?
— Точно! Шекспир! Капитан Шекспир, лондонское отделение полиции, отдел убийств, как сейчас помню! А вы его откуда знаете, Ваше Величество, это ж специальная литература, полицейский спецназ по ней готовят?
— Олух ты, Ваня, олух царя небесного. На обычной литературе вы это проходили, из вас дуболомов образованных людей сделать пытались. И не дело это, а роман, выдуманный, роман про любовь. И никакого капитана Шекспира из отдела убийств не существует, а есть английский писатель, глубокой древности писатель Шекспир. Понял?
— Понял, — обреченно вздохнул Иван.
— Еще идеи есть?
— Не поверите, Ваше Величество, есть! — снова вдохновился Иван. — Тогда напейтесь до чертиков. Скажу тебе по секрету, состояние при этом похожее. Я сам так всегда делаю, когда невмоготу от вопросов тяжких.
— Напиться? — вздохнул царь обреченно. — Чего не сделаешь ради империи! Только ты уж не подкачай, не по возрасту и не по положению мне эти эксперименты.
— Так на чем мы, граф, остановились? — царь деловито наполнил опустевший стакан Меньшикова. — Предлагаю выпить за ваше здоровье, граф! И забудем о мелких неурядицах, нам еще империю от врагов защищать, чего мы все грыземся по мелочам?
* * *
Научный факт — бомба всегда попадает в эпицентр взрыва, даже при отсутствии прицела!
Едва царь, выпивший подряд три фужера водки, смежил веки и уснул в собственном кресле, сознание Ивана вновь рванулось в путешествие. Правильно говорят — хорошая пьянка сродни смерти, если выживешь, так все равно ничего не вспомнишь. Волгин надеялся коротко перескочить в находящегося поодаль графа, но не тут-то было. Снова чехарда и свистопляска звездная, снова непроглядная тьма чужого сознания и вот долгожданный момент — Иван смотрит на мир чужими глазами. Лучше бы он не смотрел.
Самое ужасное заключалось в том, что, пролетев сумасшедшее расстояние, он вновь вернулся в сознание графа Вельде. Все повторяется: те же лица окружают его со всех сторон, то же мрачное помещение, та же таинственная полутьма. За одним исключением — граф лежит на широком столе, прикованный к нему за руки и за ноги.
— Граф, — обратился к нему один из присутствующих, — когда он вернется к вам, постарайтесь дать нам знать об этом. Кивните, моргните, просто скажите «Он тут». Вы поняли?
— Он тут, — выпалил граф и дернулся.
Дернулся, потому что Иван загнал его в самую тьму сознания и перехватил управление телом графа.
— Проверка связи, кхе-кхе, — покашляв, пояснил он. — Обязательно сообщу! А тож! — пообещал Иван, соображая, как ему выбраться из столь щекотливого положения. — Нельзя ли веревочки ослабить? Жмут, мочи нету! — надавил на жалость Иван.
— Потерпите, — сухо отозвался магистр. — Как я понимаю, вы снова захватили сознание нашего уважаемого графа и делаете это не в первый раз, — констатировал факт магистр, решительно переходя к делу.
— Чего придумываете? Какое сознание? Глупости это! — почти искренне возмутился Иван, лихорадочно думая, как ему поскорее убраться восвояси. — Граф я, хотите, на Библии поклянусь, а?
— На Библии? — магистр явно развеселился. — А вы шутник, как я погляжу. Ближайшая Библия от нас в сотне световых лет, вам ли, граф, если уж вы хотите прикинуться графом, этого не знать?
Ничего себе сходил за молочком, мысленно присвистнул Иван, мотануло так мотануло. Хорошая штука трава Швондера, только управлять ей сложно. Все равно, что прокатиться верхом на ракете с дырявыми соплами — мощь огромная, а куда в следующее мгновение бросит, предугадать невозможно.
Ситуация дурацкая, безвыходная и плохо прогнозируемая. Уравнивайте шансы, говаривал их ротный на занятиях по тактике, то есть вносите точно такой же разброд и бедлам в боевые порядки противника. Главное в подобных случаях действовать, а не прятаться за камнем: по бегущей мишени попасть сложнее. Упрощаем ситуацию, переходим в атаку.
— Ну, хорошо, я не граф и что? Казнить будете, так мне по барабану. Вы же по сути своего же графа и пришьете. Давайте прямо к делу — чего надо? — грубо, без церемоний буркнул Иван.
— О, великий, — магистр неожиданно бухнулся на колени и вознес руки к потолку. — Взываю, прими клятву на верность! Известно нам доподлино, что ты посланец далекого мира. Не ведаем мы силы твоей, но готовы доверить власть, ради победы над нашим общим врагом заклятым!
— В смысле? — опешил от неожиданности Иван. — Ну, принял я вашу клятву и что дальше, конкретно, что сделать надо, враг-то кто?
На лице магистра отразилась растерянность, он склонил голову набок, тревожно вглядываясь в Ивана.
— Вы посланник?
— Типа того, — уклончиво ответил Иван, зная за собой способность болтать лишнее.
Магистр замялся в нерешительности, теребя лацкан пиджака.
— Хм, как бы это поточнее спросить… вы посланник… э-э-э… чужого мира?
— В принципе, да, — не стал разочаровывать Иван, начиная догадываться, что собственно Ивана Волгина тут никто не ждет.
Приняли за кого-то другого, хотя… За кого им вообще его принимать? И тут Ивана осенило: злой дух, вселился, деньги спер и смылся. Сегодня он у вас денег спер, завтра банк ограбит и никто поймать не сможет, потому как вор надевает самую лучшую в мире маску — он становится одним из вас. С таким лучше дружить, чем воевать, а еще лучше в компанию к нему пристроиться. Вот ведь мазурики, бандюганы с большой дороги, одно слово — варги.
— В принципе или да?! — в голосе магистра все сильнее звучало сомнение.
— Дело говори, дядя, не развешивай сопли на елке, — в открытую грубил Иван, намеренно обостряя отношения.
— Мы дадим все, что хотите: деньги, власть, при одном условии — научите нас своему мастерству.
— Ага, а потом при перечислении денег меня за жабры и возьмут, — ухмыльнулся Иван. — Да и к чему мне ваши деньги, если я и так могу их получить сколько захочу? — могу-не могу, это дело пятое, главное посеять сомнение в голове противника. — Посижу тут с вами и пойду к вашим банкирам в гости, там хоть руки не вяжут.
— Соглашайся, дурак, — неожиданно вмешался доселе молчавший граф, — опять исчезнешь, так хоть подыграй мне напоследок. Между прочим, за тобой должок, не забыл про пятьсот миллионов?
— А ты, вражина, молчал бы, — возмутился Иван, забывший о его существовании. — Мог бы, так своими бы руками задушил, предатель.
— Чего, как сразу, так предатель? — обиделся граф. — Не родину продавал, а свои услуги. Я игрок, кто больше заплатит, на того и работаю. Между прочим работа нервная и опасная, побить могут. Господи, кому все это рассказываю. Тебя как звать-то, захватчик?
— Меньше знаешь, крепче спишь, — вовремя одернул себя Иван, чуть не ляпнувший по привычке собственные имя и фамилию. — Пусть будет Вася Тапочкин, устроит?
— Слышь, Тапочкин, у нас все козыри на руках, давай сыграем, а? Мы их в два счета уделаем, ты возвращаешься домой, я остаюсь при делах и тебе долю малую, куда скажешь откину без базара. По рукам?
