— Извиняюсь, за глупый вопрос, — поспешил уточнить Иван, — а вы случаем не баобаб?
— Баобаб? Что такое баобаб? Имя или фамилия? Может национальность такая? Нет, не слышал, а может… — бубнил себе под нос собеседник, пытаясь найти ответ на вопрос.
— Не знаете, значит не… не баобаб, — успокоился Иван. — Но дерево?
— Дерево, — без тени смущения подтвердил собеседник.
— А эти… — Иван хотел обвести круг себя рукой, но не сумел, — в смысле другие деревья, они тоже… того?
— Что значит того? — обиделся собеседник. — Священное дерево это вам не того, а очень даже этого! Тьфу, какая бестолочь ко мне в гости пожаловала!
— Ну, уж извините, что без предупреждения, — съязвил Иван, — не собирались мы по деревьям шастать, не было печали, не было задумки. Откуда ж такое видано, чтобы у дерева сознание было, что за уродство такое божественное?
— Сами вы, батенька, урод! — запыхтело дерево. — И где только таких держат? Не из сумасшедшего ли дома сбежали, ась? Давненько я таких идиотов на Аливандере не встречал, давненько…
— Аливандер? — ахнул изумленно Иван. — Эко меня занесло куда!
— Что значит «эко»? — насторожился собеседник. — Ты откуда будешь-то?
— А с какой целью интересуетесь? — на всякий случай не ответил Иван.
— Ты не местный что ли? — раздраженно уточнил собеседник.
— Нет, но у меня… — хотел было сказать Иван «купчая на вашу планету есть», но вовремя осекся, потому как не к месту такие признания.
— Ага… — только и ответил собеседник.
Повисла томительная пауза. Иван торкнулся было смыться по-быстрому, но попытка ни к чему не привела. Как сидел он в башке того дерева, так и остался в ней же, хоть ты тресни. Ни помутнения в мозгах, ни мельтешения звездного, ни намека малого на возможность куда бы то ни было перемещения.
— Неужто застрял? Что же теперь всю жизнь тут торчать? Как же я, как же тело мое родное? Считай, что помер во цвете лет! — перепугался не на шутку Иван.
— Как… тебе кто… откуда у тебя… — никак не мог сформулировать нужный вопрос собеседник. — Кто тебя научил э-то-му? — осторожно по слогам поинтересовался собеседник.
— Сам научился, случайно правда, но так уж вышло. Что-то не так сделал?
— Как именно ты это сделал? — вопросом на вопрос ответил собеседник.
— Вам какое до того дело? — насторожился Иван.
Видали мы таких прытких, им расскажи, они потом сами пойдут по чужим башкам прыгать. Нам это надо? Так любой дурак сможет в царскую башку прыгнуть, да империей Российской править, а мы… Тут до Ивана дошло, да так дошло, что аж чуть не помер от страха — собеседник его в курсе тех перемещений, воспринимает их как должное, как обыденное, значит…
— Умру, а не расскажу тайны страшной! — пресек Иван дальнейшие расспросы.
В голове его немедленно родилась страшная картина, как полчища невидимых оккупантов заселяют мозги российских граждан и те волей неволей становятся на сторону врага. А там и двери отворяют и крепости рушат, чтобы и самого врага в стольный град впустить. Без боя, без единого выстрела падет империя российская — ужас-то какой! И кто тому причина, кто врагу след дал, кто на мысль навел? Иван! Иван Волгин! Умру, а не открою врагу тайны великой!
— Ну, и дурак! — обиделся собеседник. — И проваливай тогда, не мешай мне отдыхать!
— Не могу, — признался Иван стыдливо. — Пробовал уже, не получается. Может вы меня как-нибудь эдак… — Иван представил себе старт полицейских истребителей через трубу ускорителя, — … толкнете для разгону? А дальше уж я сам доберусь.
— Толкнул бы я коленом под зад, да у меня колена нет, а у тебя зада, — проворчал собеседник. — Ответствуй, как научился прыгать? Ответишь, так подумаю, как горю помочь, а нет, пеняй на себя — тыщу лет со мной в одном стволе жить, а характер у меня не сахар! Выбирай!
— По-другому нельзя? — заюлил Иван. — Может доктор у вас какой есть? — спросил он с надеждой. — Может мне пилюлю какую пропишут двигательную или еще чего?
— Условие мое знаешь, — сухо ответил собеседник. — За одно то, что ты знаешь тайну великую, надлежит тебя казнить немедленно. Но перед смертью покайся во грехе тяжком — как сию тайну узнал, кто продался, кто предатель?
— Да никто не продался, сам я до того секрета допер, само оно получилось, случайно! За что казнить? Я ж никому ничего худого не сделал! Наоборот даже… — тут Иван осекся, не решившись рассказывать о своих подвигах случайному собеседнику.
Кто его знает, кому тот Аливандер принадлежит? Будь он в Российской империи и тогда не след им лишнего знать, а вдруг варговская планетка или еще какого врага тайного владение? Тут куда не кинь всюду клин, всяко лишне слово боком выйти может отечеству. Эх, придется видать погибнуть во цвете лет, раз уж такой неудачный расклад вышел. Прощай, Люська, прощай милая, не сводить мне тебя в ресторан, не целовать губ твоих алых, не ласкать твоих нежных…
— Стоп! — от мысленных видений Люськиных прелестей Иван мигом пришел в себя. — Как я это сделал, рассказать могу, а потом отпустишь меня?
— Подумаю, — туманно ответил собеседник.
— Машины в космосе кружатся, ракеты падают стрелой, а молодого космонавта несут с пробитой головой, а молодог-а-а-а-а космонавта-а-а-а… — перевирая каждую ноту, заорал Иван любимую песню всех полицейских.
— Эй-эй-эй, хватит голосить, тебе же медведь на ухо наступил… — всполошился собеседник.
Иван умолк.
— Отпустишь?
— Я же сказал…
— … несут с пробитой головой, — тотчас же продолжил Иван.
— Отпущу-отпущу, только не ори! — пошел на попятный собеседник.
— А может и так отпустишь, а? У меня песен знакомых мно-о-о-го, не переслушать, — воодушевился успехом Иван.
— Пой! — посуровел собеседник. — Пой, а так не отпущу! Страдать буду безвинно, но секрет мне открыть должен. Не себя ради пекусь, безопасности родной планеты для! А потому пытай меня, изверг, песней своей фальшивой, но без секрета не отпущу тебя во родимую сторону! Вот мое крайнее слово!
— Кхм, уважаю! — только и нашелся что ответить Иван. — Секрет-то простой — травку из этих самых листьев курнуть, водкой запить и лети себе на все четыре стороны.
— Так просто? — удивился собеседник.
— Ага, — вздохнул Иван, — но не у всех получается, — добавил он, вспомнив эксперимент с друганами.
— А у тебя, значит, получается? — с недоверием в голосе уточнил собеседник.
— У меня получается, — вздохнул Иван.
— А почему? — не отставал собеседник.
— Да откуда ж мне знать, не ученый тем делам. Говорю же — курнул, выпил и полетел. Все, секрет сказал, отпускай, как договаривались!
— Погодь, разобраться нужно, много ли таких ушлых как ты. С кем секретом делился?
— Ни с кем! Разве ж о таком кому расскажешь? Мигом в психушке окажешься! — подивился непонятливости собеседника Иван.
— Тогда откуда знаешь, что у других не получается, а? — прокурорским тоном поинтересовался собеседник.
— Видел, как другие то же самое делали, — нехотя признался Иван, — ничего у них не было. Ни видений странных, ни совпадений случайных.
— Так они тебе и рассказали.
— Друган другану завсегда все расскажет.
— Ты-то им ничего не рассказал.
— Тут другое дело.
— Ага, у тебя одно дело, а у них другое.
— Как хочешь понимай, а я знаю наверняка — ничего у них не получилось! — уперся Иван. — Замаял ты меня своим допросом. Или отпускай или песню завожу! — пригрозил он пытливому дознавателю.
— Тебя как звать-величать? — неожиданно сменил тему собеседник.
— Иван… просто Иван, — для секретности Иван решил не уточнять все прочее.
— Ну да, простенько и со вкусом. А меня можешь звать 12–20—44—35.
— Не понял, у вас тут с именами напряженка?
— Иван, ну откуда у дерева имя возьмется, да и кому это нужно? С номерами проще и понятнее — тут тебе сектор-делянка-ряд-линия. Называешь код и знаешь, где кого искать. С именами, это же реестр придется заводить, там-то и там укоренен Серафим Стариков сын Михаила. А по сути тот же код и получается, согласись.
— Так это у каждого деревца код? Понятно.
— У каждого нашего деревца код, — с непонятным раздражением уточнил собеседник.
— Нешто ль есть и не ваши? Чужой кто сажал?
— Ваня, а откуда, по-твоему, они тут взялись-то? Ну, не мы же их высаживали. Эти рощи с испокон веков растут, а уж потом мы это… к ним присоединились. История долгая, ты меня в сторону не уводи.
— Подумаешь, нужно мне кого в сторону уводить. Была бы моя воля, я бы давно уже был от ваших мест подальше, — бурчал Иван, раздираемый противоречивыми чувствами.
С одной стороны дела ждут, друзья в беде, срочным порядком нужно обратно возвращаться и с Меньшиковым вступать в неравный бой. С другой — хочется узнать причину всех причин, источник, так сказать, своих неожиданных способностей. Не каждый день вот так запросто с деревом поговоришь, к тому же оказавшись на планете Аливандер.
