— С чем поздравляете-то? — насторожился Иван. — Я не давал согласия на сотрудничество, поздравлять не с чем.
— Мы хорошо заплатим, — поспешил вернуться к прежней теме магистр. — Научите нас своему искусству и мы никаких денег не пожалеем, вы станете самым богатым человеком по ту и эту сторону галактики, — нашептывал змей-искуситель. — Сто миллионов, миллиард, сто миллиардов кредитов! Неужели вам мало? За одну ма-а-аленькую тайну сто миллиардов кредитов, согласитесь — это хорошая цена.
Совершенно неожиданно для себя Иван почувствовал какую-то странную маету, словно болит давно выдернутый зуб или совесть проснулась в самое неподходящее время. Навалилась тоска смертная, померк свет в глазах и… безо всякого звездного фейерверка Иван очнулся в трапезной царя.
* * *
Подобное подобным не лечится, не травится и ничему не учится!
— Черт, на самом интересном месте! — чертыхнулся он, вставая на ноги, словно ничего особенного не произошло.
— Ну, кто говорил, что ему плохо? — грозно-бесшабашным тоном осведомился Семенов. — Сейчас мы глянем, что там за сны ему снятся после такой травы, — Иван увидел, что Семенов затягивается его же недокуренной сигарой и залпом выпивает стакан водки, в точности повторяя действия Ивана перед улетом.
«Ты что делаешь, дурак?» — хотел было заорать Иван, но не успел. На лице Семенова отразилась такая богатая гамма чувств, что окружающие замерли в немом изумлении. Семенов то оглушительно гоготал, словно его черти за пятки щекотали, то плакал жалобно и тоскливо, то порывался всем набить морду и дойти до самого царя, то затихал, уставившись в одну точку.
Отсутствовал главный эффект — Семенов не терял сознание, точнее его сознание всегда было при нем. Семенов все сделал правильно, но у него не получилось то, что получилось у Ивана. Эта мысль пронзила Ивана, как удар тока. Получается, что не все так просто, как он для себя решил — покурил-выпил и пошел летать по чужим сознаниям, аки ангел бесплотный.
— Слышь, Каха, а ты тоже пробовал? — требовались дополнительные доказательства.
— Нет еще, а что надо? Ты же знаешь, я не курю! — отмахнулся Каха, наливая в стакан водки.
— Каха, надо! Один разочек можно, считай, что это приказ. Втяни дым и побольше, потом залпом водку и скажи, что чувствуешь!
— Приказ? Есть командир! Семенов, дай сюды!
Каха повторил подвиг друга с тем же результатом, разве что плакать не стал, зато спел несколько песен на своем языке. Учитывая полное отсутствие у Кахи музыкального слуха, концерт был еще тот. Факт оставался фактом — для всех прочих трава была обычным наркотиком.
Иван попробовал представить себя на месте Семенова. Вот он втягивает этот сладкий дурманящий дым и затем ударяет по сознанию стаканом крепкой водки. Вот оно должно накатить и… ничего не приходит. Почему?
Волгин пригорюнился и вдруг заметил странную штуковину — он видит самого себя пребывающим в грусти, как в зеркале. Только зеркала нет!
— Иван, ты чего закручинился? — неожиданно сказал он самому себе.
Стоп. Что значит самому себе? Иван посмотрел на говорящего — вопрос задал Семенов, но впечатление такое, словно именно Иван задал самому себе вопрос. Да и в глазах ощущение раздвоения, аж мутит немного от странного неприятного ощущения — смотреть на мир двумя парами глаз.
Точно! Вот это да, вот это прикол жизни. Иван для проверки представил, как Каха курит траву и… в тот же момент увидел себя любимого, Семенова и еще раз Семенова и еще раз себя и еще Каху… Вот же дурная трава.
Иван судорожно сглотнул, напрягся, выметая из сознания мысли о Семенове и Каха — зрения прояснилось, пропали лишние точки зрения. Что же такое получается? Получается, милостивые господа, что процессом-то можно управлять!
А ну-ка, попробуем вернуться к царю! Ну, что за невезение, — мысленно сплюнул Иван, — опять варги!
— Граф, не валяйте дурака, он не мог никуда исчезнуть, — магистр шлепал графа Вельде по щекам и совал ему под нос противно пахнущую ватку.
— Ап-чхи, — оглушительно чихнул граф и в тот же момент Иван птичкой выскользнул из его сознания.
— Эй, царь, хватить спать. Чего это тебя с трех рюмок так разморило? Совсем стар стал, пора на пенсию, — кто-то тряс безмятежно спящего царя за плечо. — Однако, крепок подрыхнуть наш государь, с таким каши не сваришь, — пробурчал некто себе под нос недовольно и раздраженно.
Меньшиков, чтоб я сдох, получилось, попал, научился, ай да Ванька, ай да сукин сын! Меньшиков с царем пил, когда Иван царя покинул, кому как не Меньшикову сейчас царя будить? Обрадовался Иван, вдохновился, поднатужился, чтобы сознание графа в стороночку отодвинуть, да сдулся, словно в бетонную стену уперся.
Вот те на, вот те и коверкот. Как же раньше получалось, чем другие от того графа отличаются? Всех с первого раза Иван на лопатки клал и в самую дальнюю сторону отодвигал, а тут облом получается, да еще в такой неподходящий момент.
Взвыл Иван от отчаяния, собрался разбег взять, чтобы изо всех сил в ту стену неподатливую врезаться, да не подрасчитал видать. Метнулось его сознание в совершенно неожиданном направлении, как напуганный лось через бурелом, не разбирая дороги, полетело неведомо куда. Долго ли коротко ли, близко ли далеко ли, то нам неизвестно, но в следующий момент взору Ивана открылась скучная равнина.
* * *
Но если туп как дерево — родишься баобабоми будешь баобабом триста лет, пока помрешь!
Владимир Высоцкий
Не то чтобы степь, не сказать что лес, а так — серединка на половинку. Далеко, на сколько взгляда хватает, во все стороны ровнехонькими рядками, словно морковка на грядках, стоят невысокие деревца. Ствол от силы метр в высоту и сразу шапка лиственная. Стоят деревца, листочками на ветру сиреневыми колышут и тишина кругом мертвая. В смысле никого, кроме тех деревьев нету.
— Стоп, как же нету, когда я все это обозреваю? — спохватился Иван. — Раз уж сознание мое в кого-то вселилось, стало быть должен этот кто-то быть!
— Конечно, должен, — ровным голосом подтвердил кто-то. — А что с того?
— Не хотелось бы тут в одиночку оказаться на эдакой безлюдице, — осторожно ответил Иван, приглядываясь к окружающей действительности.
— Одиночество — благо, не каждый день вот так можно постоять на холме, проникая в сущность мироздания.
— Какого здания?
— Мира… здания, хм, интересный поворот мысли. С одной стороны мир, а с другой здание, вместе получается мироздание, забавно. Вы, милейший, откуда будете, с фабрики или с плантаций?
— Да я это… вроде как в охране… — замялся Иван, не решаясь раскрывать своего инкогнито.
— Ох-рана, ох-рано, забавно получается, да вы шутник, любезнейший. Повезло мне сегодня на умного человека. Давненько никто не забегал вот так просто поболтать, повеселить, все больше проблемы у людей, вопросы.
— Понятное дело, живые люди как-никак, — поддержал тему Иван, не совсем понимая сути разговора.
— Кто живые? — не понял собеседник.
— Собеседники ваши, кто же еще, — пояснил Иван. — На то он и человек, что на всякий вопрос ему умный совет нужен, так и жизнь веселее.
— Ах, вы в таком смысле, ну да, что-то в этом есть. Да какие у них вопросы? Так, ерунда всякая. Дорастут до маразма, кора уж трещит, в стволе дупла, вот и лезут со своими болячками на здоровое дерево — как это, как то? А я то откуда знаю, у меня пока что, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, таких проблем нет.
— Кора в смысле кожа? — не понял Иван.
— Кожа у деревьев? — собеседник погрузился в размышления. — Свежая мысль, оригинальная, я бы сказал некоторое иносказание. Да вы поэт, батенька.
— У каких деревьев? — окончательно запутался Иван.
— Да у нас с вами, батенька, у каких же еще? Тут другие не растут, выкорчевывают их нещадно, чтобы они не мешали спокойно расти другим.
— Деревья? — Ивану показалось, что он ослышался. — Так вы дерево?
— А-а-а, понял, новенький, недавно укоренился, понятно. Все в новинку, не привык еще, не пообтерся. Ничего-ничего, это пройдет, десять-двадцать лет и укоренитесь, батенька, даже и не вспомните, как это было поначалу. Я вот помню…
— Стоп! С этого места помедленнее! Дерево? Я что в дерево переселился? — взвыл Иван с отчаянья.
Он уже смирился с чудесной способностью перемещаться из одной человеческой головы в другую, но чтобы в дерево переместиться — это прямо глупость какая-то. Откуда у дерева башка? Оно же дерево! Вспомнилась не к месту старинная народная песенка про переселение душ и баобабы — кто их знает, вдруг то не сказка.
— Извиняюсь, за глупый вопрос, — поспешил уточнить Иван, — а вы случаем не баобаб?
— Баобаб? Что такое баобаб? Имя или фамилия? Может национальность такая? Нет, не слышал, а может… — бубнил себе под нос собеседник, пытаясь найти ответ на вопрос.
