— Согласен, — устало кивнул Натал и показал на свою руку. — Только не такой монетой, а то на долгие гастроли меня не хватит. И вас тоже. — Он хмыкнул: — Артисты! Господи, что вам не сидится на месте?!
— А зачем сидеть на месте? — к ним подошла Омела. — Натал, объясни, зачем?
— Он не сможет объяснить, — засмеялся Гиацинт. — Это высокие чувства, а не коммерция!
— А ты, детка, спроси у своего папочки, знает ли он, зачем с юных лет шатается по свету! — парировал Нат, беря Омелу к себе на колени. — Он сможет объяснить?
— Смогу, представь себе, — Гиацинт посмотрел на паруса. — Виола, принеси гитару.
61.
— Ха! А чем ты играть будешь? — всё-таки встав, поинтересовалась жена.
— А на то и друзья, чтобы помогать, когда рук не хватает, — (он весело подмигнул). — Джордано, скажи!
— Друзья, конечно, для того и созданы, — засмеялся Георгин. — Но я мелодии не знаю.
— Неважно. Подберёшь что-нибудь не быстрое, шесть восьмых. Там баллада, почти речитатив.
— Твоя?
— А как же! — усмехнулся Гиацинт. — Мы же "артисты!" — он обернулся к Наталу. — Ты, старик, сам потому же уехал за океан, а меня дразнишь "перекати-поле".
— Потому что так и есть, — Натал смотрел на звёзды. — Просто у каждого своя дорога.
— Всё-таки, Дорога? — поднял бровь Гиацинт. — Вся наша жизнь это Братство Дороги.
— Папа, а правда, почему мы странствуем по свету? — Омела, улыбаясь, обняла его за шею.
— В поисках счастья, девочка, — мягко ответил он. — Но сами поиски для таких бродяг как мы, уже счастье.
Виола принесла гитару и села рядом с мужем.
Они шли в открытом море, над ними горел носовой фонарь, освещая лица друзей, и можно было не спорить, что такое счастье, им только хотелось сохранить его подольше.
Джордано неспешно перебирал струны гитары. Гиацинт с улыбкой обвёл всех взглядом и кивнул:
— Вот так…
.
Все мы — люди в концертном зале,
Где актёры и судьи вместе
Наливают бокалы шампанским
И заздравные песни поют.
Здесь в антракте в буфете тесно,
Здесь все рады, если узнали,
Что из дальней страны бродяга
В нашем зале нашёл приют…
.
Мы идём под зелёным флагом,
С золотым колесом Дороги.
И нам дорог и шторм и ветер,
Хоть попутный, хоть встречный, пусть!
Пусть несёт наш корабль по свету,
В колыбели качают звёзды
Наших спящих детей и женщин,
Что в ладонях скрывают грусть…
.
Треплет волосы бриз удачи,
У кибитки скрипят колёса;
Нас концерты цикад на скрипках
Увлекают в далёкий путь.
Полюбить никогда не поздно,
Так к чему оставаться дома?
Мир, где в руки всем сходят звёзды,
Мы увидим, когда-нибудь…
.
Мир, где в руки всем сходят звёзды,
Мы увидим когда-нибудь…
.
P.S. Это еще не конец, далее следует большой-пребольшой бонус "Ночной гость".
62. НОЧНОЙ ГОСТЬ
.
МИР ФЛЕРМОНД
вторая половина августа,
Марсель и окрестности.
.
*****
На зеленой лужайке звенели шпаги.
Сады Марсова Поля вполне оправдывали свое название, сражения здесь велись почти каждый день.
На этот раз на лужайке дрались розовощекий молодой лейтенант в гвардейской форме двора Алой и Белой Розы, и огромный усатый капрал, красный как помидор от злости: поединок явно складывался не в его пользу. На дорожке ведущей к дуэлянтам появился всадник, несшийся во весь опор. Капрал, засмотревшись на него, не рассчитал выпад, и противник выбил у него шпагу.
— Вы намерены продолжать? — молодой гвардеец надменным жестом предложил противнику поднять оружие.
Капрал, тяжело дыша, схватил шпагу и ринулся в атаку.
— Лейтенант! — крикнул прибывший всадник. — Есть новости!
Отражая серию ударов, тот раздраженно ответил:
— Я занят! Как ты меня нашел?
Гонец засмеялся:
— Де Розан, вы задаете бестактные вопросы. Я только что из части; майор бесится, сказал, что у тебя опять "учения"!
Клинки бешено звенели.
— Отстань, Аир, я, правда, занят!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Гонец помахал узким белым конвертом:
— Тебе письмо от графа Георгин.
— Проклятье! — взбесился капрал, слушая эту милую беседу, главное в очень подходящее время. — Лейтенант, вы защищаете свою честь или развлекаетесь, чёрт вас возьми?
Отводя остриё шпаги противника, де Розан засмеялся.
— Одно другому не мешает! Как любит говорить один мой друг… Аир! Письмо большое?
— Один лист.
— Читай!
Гонец удивленно глянул на кружащих в опасной схватке мужчин. Лезвия скрежетали, гарды эфесов стукались друг о друга. Аир вытаращил глаза:
— Сейчас?!
— А когда же? — лейтенант обвел шпагу противника и рванул её на себя. Клинок сверкнул в воздухе.
— Капрал — шпагу! — младший дуэлянт откинул волосы со лба и обернулся: — Ну, читай!
Аир вскрыл конверт и прочел вслух:
.
"Ждем в Марселе. К дьяволу твои манёвры, бери отпуск! В пятницу возвращается "Паллас".
Джордано.
.
— Какой сегодня день? — заорал лейтенант, мигом забыв о дуэли.
— Понедельник. Розанчик, ты что, взбесился?
Махнув рукой секундантам, лейтенант вскочил в седло.
— Капрал, катитесь к чёрту, я вас прощаю! — и стрелой понесся по дороге в Париж.
— Да в чём дело? — успели крикнуть ему вслед секунданты. Вместо ответа они услышали радостный вопль:
— Наконец-то! Они вернулись!!
Капрал хмуро вложил шпагу в ножны...
63.
*****
В модном марсельском театре "Корона Кливии" закончилась дневная репетиция.
Беседуя с директором, хозяйка театра — герцогиняИридос, продолжавшая именовать себя в афишах "м-ль Амариллис Кливи`", прошла мимо рядов пустых кресел в темном зале.
— Что ж, мэтр, увидимся вечером. Я поеду домой.
— Устала? Немудрено — каждый день аншлаг. Сама виновата, могла бы играть и похуже.
Амариллис улыбнулась:
— И это мне говорите вы, мэтр? Дожилась…
Из темноты возник лакей в красной ливрее.
— Ваше сиятельство, экипаж ждет. Куда прикажете?
— Домой, Базилик. Я чертовски устала…
Сидя напротив открытого окна в своих апартаментах, герцогиня перед зеркалом снимала тяжелые бриллиантовые серьги в форме тропических орхидей. Она наклонилась к зеркалу и пальцем пригладила ровные шелковые брови.
Красавица в тёмно-бордовом платье с глубоким декольте, с высоким шиньоном из собственных каштановых локонов, с темной родинкой в нижнем углу ярко-алого рта, отразившаяся в зеркале её вполне устроила. Одобрительно кивнув своему отражению, она подняла руки и расстегнула замочек колье на шее.
Бриллианты радужной змейкой опустились на стол. Красавица в зеркале подняла одну бровь и по-кошачьи прищурилась, сверкнув зелеными глазами.
"Он бы сказал: "В свои почти тридцать два ты стала о-очень даже! Но мне ты раньше больше нравилась, солнышко". — Она со вздохом взялась за расческу.
В открытом окне показалась лукавая мордашка обрамлённая золотыми кудрями, и девочка лет семи, в роскошном пестром платье с оборками, подпрыгнув, влезла коленями на подоконник.
Герцогиня недовольно поморщилась.
—Ирис, что за манеры лазить в окна?
— Мама, я что скажу! — малышка пропустила замечание мимо ушей. — Угадай, где я сейчас была?
Мать изобразила раздумье:
— В гостях у подружки.
— Не-а! Второй раз.
— Воровала яблоки у господина Малу`.[1]
Девочка переступила коленками ближе к краю подоконника.
— Ма! Ну мы же только один раз! Сегодня другое.
Амариллис закатила глаза:
— У тебя каждый день что-нибудь новенькое. Осторожней, а то свалишься. Так где ты была?
