Гиацинт стоял в стороне, с усмешкой глядя на двух дам и двух кавалеров хохочущих и оживленно жестикулирующих на палубе. Тряхнув длинной огненно-рыжей вьющейся гривой, Омела подбежала к нему.
— Папа, ну что? Командуем разгрузку?
Он показал глазами на смеющуюся четверку:
— Подожди. Пусть перебесятся…
— Капитан! — обернулся Розанчик. — А ты что же не здороваешься, будто не узнаёшь нас!
— К сожалению, узнаю! — Гиацинт, подходя, одновременно пожал руки им обоим. — Салют! Ну, как ваша карьера, шевалье де Розан? Извиняюсь, лейтенант гвардии де Розан.
Розанчик кисло поморщился:
— Нормально. Скучно только, нечем заняться. Двор принцессы Бьянки укатил в Англию, к сестре…
Гиацинт сочувственно кивнул:
— Ясно. Значит, девочки тю-тю, развлекаться не с кем, и сидишь ты в Париже один-одинёшенек, грызешь целыми днями военную науку. Так?
— Да, на практике.
— Молоде-ец. А ты, будущий великий герцог, чем занимался весь год?
Джордано улыбнулся.
— Грабил библиотеки и музеи.
— Хорошее занятие, — одобрил Гиацинт. — Опять пишешь научную работу?
— Угу. По римскому праву.
— Мрак! Слушай, светоч истории, как тамАрника? Она приехала?
Георгин радостно замотал головой, так, что чёрный бант, держащий сзади хвост пышных черных кудрей, заколотил по плечам.
— Не приехала и не сможет! Дома с детьми.
— Ну, взяли бы Жоржету с собой. Подожди, сдетьми? Когда?!
Джордано довольно улыбнулся:
— Два месяца назад. Можете поздравить: близнецы!
— Что ж ты молчал! — накинулся на него Розанчик. — Кто — мальчики, девочки?
— Угадайте.
Гиацинт насмешливо хмыкнул:
— Нечего угадывать: двое мальчишек.
Джордано растерянно захлопал ресницами.
— Господи, столько лет, а я всё не привыкну. Ну откуда узнал?
— Так ясно же, меня догоняешь, — вздохнул капитан и обернулся к Виоле. — Любовь моя, слышишь? У нас жесткая конкуренция с Италией!
Омела втиснулась между ними.
— Не волнуйся, папочка. В плане внуков им за нами не угнаться!
Гиацинт с сомнением покачал головой.
— Вряд ли. С такой бандиткой как ты, внуков придётся ждать оч-чень долго.
— А я не о себе, — возразила Омела. — Это Тико с Ириской скоро поженятся!
— Счас!! — возмутилась герцогиня, услышав слова девицы. — Только этого мне не хватало для полного счастья!
— Вот именно этого тебе и не хватало, — засмеялся Джордано. — Ничего, капитан, — (кивнул на Амариллис), — она согласится. И не таких усмиряли. Помнишь?
Гиацинт улыбнулся.
— Было дело… Кстати, она тоже не приедет. Хотя, может быть… Завтра.
— Па, почему бабушка не приедет? — огорчилась Омела. — Она же обещала!
Розанчик раскрыл глаза:
— А с каких пор, детка, ты так хорошо осведомлена в семейных делах?
— Уже очень давно, — опередил Гиацинт вопрос друга. — Солнышко, можешь объявлять разгрузку, — кивнул он дочке. И когда Омела убежала, обернулся к друзьям: — Что вы смотрите так? Она всё давно знает.
Розанчик нахмурился.
— Граф, ты того… рискуешь. Я не об этой странице семейной хроники, а о другом.
Гиацинт пожал плечами.
— Она и не забывала никогда. Кажется. Но пока молчит. В Дели пожелала оформить паспорт.
— На твою?
— Через черточку.
— А почему в Дели? — не удержался Джордано.
— Спроси у неё! Так, для экзотики. Но нас предупредила.
Розанчик вздохнул:
— И то хорошо. Французский паспорт?
— Угу. Ну, всё, забыли, — приказал капитан. — Сегодня вечером — у меня.
— По случаю приезда?
— Не только.
Розанчик пораженно свистнул и оглянулся на Омелу, беседующую с моряком с рыжей с проседью бородой.
— Это что, сегодня?!
Гиацинт кивнул.
— А почему, думал, мы вернулись на месяц раньше? Мамзель пожелала праздновать свой день рождения дома, в кругу близких друзей.
Джордано покачал головой.
— Это сколько же стукнуло нашей принцессе?
— Да слава Богу, семнадцать.
— Уже?! Mamma mia! Это она такая, как мы были тогда?
— Угу, такая, как вы.
— Значит, вечером будет грандиозный праздник, — вздохнул Розанчик.
Гиацинт двинул бровями:
— Ну, грандиозный не будет. Она хотела только для своих.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Виола и Амариллис в этот момент подходили к ним.
— К чему ждать вечера? — спросила Виолетта. — Поехали сейчас.
Амариллис засмеялась:
— Отлично! Только сначала — ко мне, заберем Ирис. Где ваш красавчик?
Виола пожала плечами.
— Честное слово, не знаю. Это ведь не ребенок, а кенгуру. Точная копия сестрички. — (Она оглянулась на Омелу, рьяно спорившую о чём-то с Баобабом). — Не успеешь оглянуться, его уже нет. Не удивлюсь, если у тебя они будут встречать нас вместе.
Герцогиня возвела глаза к небу:
— О, это вполне возможно. Идёмте скорее, не то они разнесут весь дом.
Капитан, не двинувшись, кивнул им:
— Я догоню. Идите.
Виола нахмурилась:
— Вернешься домой вместе с дочкой.
— Да это до вечера будет! Она ведь должна ко всем друзьям зайти… — Муж недовольно посмотрел на Виолу: — Опять за старое? Что ж мне, на привязи сидеть, что ли? Ладно, подождите секунду. — Он отдал какие-то распоряжения боцману и догнал всю компанию на берегу: — Пешком?
— Конечно. Погода отличная.
Беззаботно весело болтая, они шли по залитой солнцем набережной, а прохожие с завистью оборачивались и смотрели им вслед…
.
[1] ( Iridacea) — семейство Ирисовые
65.
*****
Вечером в ярко освещенном обеденном зале звенели бокалы. Большущий стол, как в старой кают-компании, занимал полкомнаты. "Принцесса", как не сговариваясь ещё в давние годы друзья окрестили Омелку, была в ударе. От каждого её слова по залу прокатывались взрывы смеха.
Джордано — папочка новорожденных близнецов и взрослой трехлетней дочки хохотал до слёз и разлил вино в салат и на скатерть, что вызвало новый приступ веселья.
— К счастью! — махнула рукой Виола.
Они с Амариллис сидели друг против друга на дальнем конце стола, где посередине, во главе, пустовало место "принцессы". Омела постоянно носилась по всей комнате, и гости, желая сказать тост, долго высматривали именинницу, пока та не возникала неизвестно откуда.
В конце концов, место именинницы заняла Ирис, и сразу начались шуточки, что празднуют они не день рождения, а чью-то помолвку. Тем более что Тико Ориенталь сидел напротив подружки, на другом конце стола, устроившись на коленях у отца. Это единственный способ заставить его пять минут посидеть спокойно.
Амариллис при каждом полупрозрачном намёке на скорую свадьбу переливалась радужными цветами, краснела и зеленела от возмущения, напоминая о том, что она всё-таки замужем за греческим герцогом из семейства Ирисовых[1].
Внезапно дверь распахнулась, и на пороге возник некто в черном с револьверами в каждой руке. В широкополой шляпе, в кожаном охотничьем костюме, в черной маске с прорезями для глаз, сливавшейся с угольно-чёрной небольшой круглой бородой.
С порога грянуло два выстрела, от которых погасла свеча на камине и грохнулся со стены красивый кинжал с ручкой в виде чесночной головки.
Рыча как леопард, разбойник сунул за пояс револьверы и обошел вокруг стола, схватив малышку Ирис.
Тико рванулся на помощь, но отец удержал его и спокойно смотрел на дикое чудовище подошедшее к девочке.
Амариллис схватилась за сердце, а Ирис дико заверещала, когда бандит страшным и страшно знакомым голосом грозно спросил:
— Молилась ли ты на ночь, Дездемона? — и положил свои руки в черных перчатках на шею малышки. Она радостно завопила:
— Дядя приехал!! — и повисла на шее бандита.
Амариллис дрожащими руками взяла бокал и отпила пару глотков, чтобы успокоиться.
— На-тал, я тебя убью. Слово герцогини!
Держа на плече племянницу и ослепительно улыбаясь, Натал Кливи` снял маску и шляпу.
