с которым у нас был нормальный диалог, отношения почти приятельские, объяснить ничего невозможно. Там все боятся брать на себя ответственность, чудовищная бюрократия, обычная для больших компаний, никто не хочет ничего решать, потому что мало ли что.
Была еще одна подобная вещь – требовали смонтированный негатив, но, во-первых, кто же им его отдаст, до цифровой эры склеенный негатив был самой большой ценностью, он существует в одном экземпляре, это так сказать, исходник исходников. Но к этому времени и негативов склеенных в природе не было, цифра победила, по общепринятой технологии уже не было никакого смысла в негативе. И по этому поводу долго бодались. Смешно было и странно. Так что большие корпорации – не подарок».
Помимо интереса, тогда вполне романтического, выхода на мировой рынок, Сельянову была интересна и сама тема – история Чингисхана для кино казалась однозначно очень привлекательной.
«Есть в мировой истории пять примерно фигур чрезвычайно интересных, определивших нечто весьма существенное для мировой цивилизации, с разным знаком – Александр Македонский, Чингисхан, Наполеон, Гитлер, Сталин. Про Чингисхана есть много материала, его жизнь в основном описана его современниками», – объясняет свое решение заняться этим проектом Сельянов.
Бодров сначала хотел ограничиться историей ребенка, рассказывать про приключения мальчика-монгола, чтобы только к концу фильма зрителю становилось ясно, про кого вообще идет речь, но Сельянов его убедил, что в фильме о Чингисхане нельзя обойтись без его масштаба: «Это авторский проект Сергея Бодрова, и у меня не было никаких вопросов к его концепции, я с ней был солидарен и пытался на нее работать, в том числе и задавая вопросы, проясняя замысел. Поэтому я говорил, что детство в фильме не может быть главной темой, ребенок есть ребенок, но если ты говоришь, что фильм про Чингисхана, а потом показываешь его жизнь до восьми лет, то обманываешь зрителя. Бодров сказал, что сценарий собирается писать с Арифом Алиевым, я ответил, пусть хоть сотню человек привлечет, его дело, но после первого варианта, который написал Ариф по брифу Бодрова, я категорически сказал: либо сам пиши, либо я выхожу из проекта.
Хотелось опровергнуть устойчивое мнение о Чингисхане, которого знают как жестокого властителя, варвара, разрушителя. А ведь некоторые нормы и ценности, которые считаются европейскими, придумал Чингисхан, например неприкосновенность послов – его заслуга. Масштаб личности позволяет внести в сюжет очень многое. Зрителей Европы и Америки привлекала история отношений с любимой женой Борте, которую он принял, зная, что она беременна не от него. Его первый сын по крови не родной, это все знали, но этот жестокий азиат воспитывал и любил его как своего. „Монгол“ задуман был не как приключенческий фильм, где воюет, стреляют, это не жесткий боевик про войну, это фильм про человека».
«Монгола» снимать хотели, естественно в Монголии, но столкнулись с протестами, местные активисты считали, что в трактовке Бодрова их великий герой выглядит недостаточно героическим. Поэтому Монголия на съемки денег не дала и в проекте не участвовала. Сельянов вспоминал: «Мы провели там несколько дней, были консультанты, понятно, что Чингисхан для Монголии – бог, и были даже демонстрации против нашей версии: это как в советское время монголы к нам бы приехали про Ленина кино снимать. Но мы встречались со специалистами, были и дельные поправки, мы узнали много полезного».
Конечно, можно предположить, что партнеры рассчитывали на более высокий интерес, в том числе и в России. И хотя 350 копий фильма в результате собрали более миллиона зрителей, что не самый плохой результат, Сельянов после проката разъяснял разницу менталитетов отечественного зрителя и зарубежного: «„Монгол“ у нашей публики не очень прошел. Любовная история про то, как деспот и тиран был сама толерантность по отношению к своей первой жене, очень возбуждала западных компаньонов, а у нас не сработала, у нас это вызывало недоумение – слабак, что ли? Да еще у нас не любили фильмы про других, у нас нет любопытства к чужим, да и азиаты для нас не экзотика к тому же. Наши зрители любят англосаксов, потом своих, ну и на третьем месте у нас европейцы, в основном французы, нашим зрителям не интересен Восток, Азия, Африка, причем это и в советское время было. Французы очень интересуются мультикультурным миром, а наши – нет».
Дело не только в особой российской ментальности, но и в особенностях публики кинотеатров, которые к 2007 году еще не особо осознаются кинематографистами. Ниша, на которую претендовал «Монгол» – коммерческого фильма с художественными задачами, – кажется возможной лазейкой для того, чтобы протащить в кинотеатры авторское кино, но для него в российских условиях просто недостает зрителей. Именно с «Монголом» у Сельянова связана попытка обойти недостаточный объем российского рынка для масштабных проектов. Однако постепенно выясняется, что наиболее выгодным становится кино типа «Любовь-морковь» (бюджет три миллиона долларов, сборы более 11,5 млн). А хиты российского кино того времени – «Адмирал» ли, «Ирония судьбы-2», или «Сталинград» – имеют одну важную составляющую: им – по разным причинам – обеспечена особая лояльность федеральных телеканалов. Именно серьезная рекламная поддержка на «Первом» и на «России», по мнению аналитиков, обеспечивает фильму кассовый успех. При отсутствии участия телеканалов, которое выражается не столько в показе рекламных роликов, сколько в общем информационном сопровождении фильма – его позиции резко падают. Интересно, что компания «Gemini», специализировавшаяся на голливудских блокбастерах, уже с 2004 года занялась прокатом российских картин – но только тех, в производстве которых принимают участие телеканалы.
Компания «СТВ» не имела этого ресурса поддержки, ее руководителю приходится искать другие пути, и пока он еще уверен, что важно просто найти интересный сюжет, и снять по нему хорошее кино.
Свои
На фестивале «Кинотавр» 2006 года в конкурсе показали два фильма компании «СТВ» «Мне не больно» Алексея Балабанова и «Перегон» Александра Рогожкина.
«Мне не больно» получил два приза – оба за актерские работы, Ренате Литвиновой и Александру Яценко. Но – другие времена, другие имена, главный приз отдан «Изображая жертву» Кирилла Серебренникова, за которым стояла новая фигура, начинающий продюсер Наталья Мокрицкая, а приз за режиссуру получил Борис Хлебников за «Свободное плавание». Что же касается фильма Балабанова, то его не очень приняли, отдавая ли дань уважения режиссеру, или напротив, упрекая его в вялости и бесчувствии. В прокат «Мне не больно» вышел сразу после фестиваля, в июне 2006 года, собрал 1 110 566 долларов, что, в общем, для мелодрамы вполне хорошо, но для автора «Брата» явно недостаточно. Обаяние этого, возможно, несовершенного фильма, проступило годы спустя.
«Перегон» для Сельянова был особым проектом: отец-летчик, герой войны, личная заинтересованность имеет значение. Неслучайно именно на съемки к Рогожкину в
