конца, так что…
— Быть мне битым? — криво улыбнулся Март.
— Да нет, зачем такие сложности, — отмахнулся первопроходец. — Устроим тебе другие. Два дня пакостей потерпеть сможешь?
— Постараюсь, — фыркнул стажер. — А каких?
— Кто у нас спец? Варианты? — обратился Берц к оперативному отделу.
— Классический бойкот? — предложил сам Март.
— Организуем, — переглянулись Уилл и великолепная пятерка.
— Броню всем почистить? — предложил Вик.
— Особенно, если тебе подстежку загадили чем-то. Мы в полицейской учебке крахмал заваривали и чернилами поливали, — подал голос Марк. — Мало того, что пакость сопливая, так и не отстираешь толком.
— Яйцо в шкафчик вылить, — подхватил Серж, скривившись.
— Перебор, — ухмыльнулся Берц. — Нам всем потом этим дышать.
Предложения посыпались со всех сторон, в том числе и от самого Марта. Многие помнили школу, учебу в полиции или в военной части, подставы на работе, а Марк с Сержем — и вовсе детский дом.
— Пончики с майонезом вместо крема?
— Добрые надписи в шкафчике?
— Крем для обуви вместо оружейной смазки?
— Порноролик с гептаподом в общей рассылке?
Первопроходцы хором обиделись.
— Какая пакость, Ви.
Брюнетка пожала плечами.
— Недотроги. Ну ладно.
Спустя пару минут список издевательств утвердили, и Март отправился восвояси. Готовиться к предвиденному и ожидаемому.
* * *
Тем же вечером Берц в присутствии Андервуда провел экстренное собрание коллектива.
— Надо решить, кто остается, — обозначил проблему первопроходец.
— Я… — робко вякнул со своего стула Март.
Не удостоив стажера и поворотом головы, Берц медленно проходился тяжелым взглядом по застывшей в ожидании вердикта команде. У Андервуда сложилось ощущение, что в мозгу первопроходца разворачивается послужной список, откуда Берц безжалостно вычеркивает одну за одной кандидатуры на вылет. Так делают опытные игроки в покер: по одной-единственной карте на столе вычисляют вероятности комбинаций, которые могут дальше сложиться.
Первопроходец остановил было свой взгляд на Али, тот посерьезнел, напрягся, готовый отстаивать свое право быть в спасательной миссии, но Берц промолчал. Вздохнув, когда оперативники закончились, он пошел по второму кругу.
Андервуд видел, как Берц долго и изучающе смотрит на ссутуленного и тихого стажера. На душе у ревизора внезапно стало грустно и немного мерзко. Грустно оттого, что его любимый наставник, похоже, допустил одну из немногочисленных ошибок, а мерзко даже не от поступков Марта или оперативников, мерзенько было за себя. Ведь если бы не его гладенькое, отточенное десятилетиями практики искусство игры в поддавки с людскими страстями и пороками, умение повернуть ситуацию так, чтобы под благовидным предлогом вся пакость наружу вылезла, быть бы Марту частью этой великолепной команды.
И Берц, похоже, думал примерно таким же образом. Он почти физически колебался: еле заметно щурился, чуть поджал губы, слегка стиснул кулаки: в нем боролись желание использовать силу, навыки и опыт бывшего боевого астродесантника и стремление не брать предателя с собой, какой бы он располезный ни был.
Первопроходец решился, выпрямил спину, по старой военной привычке держа безукоризненную осанку, и огласил список:
— Остаются Вик, Ви, Март. Если потребуется — возьмете подмогу у «Авангарда» и колониальной полиции. Можете у биологов Дженка забрать на время, он будет счастлив.
Выбор был безукоризненным: Вик — опытный первопроходец, но его устаревшие навыки наемника и относительно недавняя травма руки при стычке с химерой могут дать сбой при охоте на людей. Ви — стрелок-наводчик, а сражения в космосе либо не будет, либо Вернер возьмет своих стрелков. В поле толку от нее тоже будет немного. И с Мартом все понятно.
— Мы, естественно, тоже остаемся?
На пороге оперативного отдела возникла Гайяна, а за ней — несколько научных сотрудников.
— Слишком опасно, — отрезал Берц. — Но мы лично проследим за тем, чтобы вашего… нашего штатного гения и пальцем никто не тронул.
Ревизор понял: что-то оперативники такое знают про нюансы взаимоотношений в научном отделе Корпуса, что-то, что он сам скорее всего быстро увидел бы, да не на яйцеголовых Гриф свой клюв наточил. Андервуд сопоставил известные ему факты, поведение Гайяны, ее внезапную выходку с заявлением на увольнение, и внутренне хмыкнул: наверняка замешан любовный интерес, и к гадалке не ходи.
— Роман Витальевич прав. Вас, старший научный сотрудник фон Иммельштайн, по протоколу безопасности не должно быть на контртеррористической операции по спасению заложников, как и ваших коллег, — монотонно известил ее ревизор, выбрав нейтральные формулировки. С научным отделом он не ссорился, и хамить влюбленной женщине не особенно хотелось.
— Обещаете? — слова ревизора Гайяна проигнорировала, с надеждой глядя на Берца.
— Нет, — с сожалением, но твердо ответил первопроходец, — обещать наверняка я вам не могу. Так ведь и нам никто никаких гарантий не дает, мы с вами в равных условиях.
— Но вы летите на Седьмой, а я… мы, — она обернулась на коллег, — нет.
— Зато вы
