— А вот так, — пояснил Райс, — представь, что ты — варщик и партию запорол. Тебе боссу шмаль отдавать, а у тебя каша, а не продукт. Босс берет волыну и целит. Но не тебя, а твоего самого близкого кореша. Братуху твоего. И говорит — либо коли ему что наварил, или пристрелю. Ты на измене. Что сделаешь?
— А… — похоже, для Герыча что-то прояснилось, хотя лично я не понял почти ничего.
— Стоп. — поднял руку я. Что-то меня насторожило, хотя я пока не понял, что именно.
Мы почти дошли через небольшой луг до леса, но внутрь соваться я опасался. Группа настороженно ждала моего решения. В кустах мелькнул чей-то хвост, и я напрягся. Таких зверей я на головидео, которые успел обработать, не видел, как и в виртуале планетохода. И чего ожидать от ярко-фиолетового хвоста с чешуйчатым красноватым гребнем, пока не знал.
Из подлеска сбоку и чуть сзади вынырнула разинутая ярко-алая пасть, полная зубов, красные гребни на фиолетовой морде, ярко-сиреневая шерстка на шее, свернутая кожная складка капюшона… Это был один в один мой давешний знакомец, только другой расцветки и на порядок крупнее. И я четко ощутил его голод и азарт — змей охотился.
Времени на размышления не было, и я, повинуясь безотчетному порыву, рывком содрал с себя шлем и нырнул поперек броска животного к Герычу, рыкнув по пути напоследок в переговорник:
— Не стрелять!
Змей обвил меня по рукам и ногам, приподняв над землей, но кусать не торопился — я был ему непонятен, как и мое поведение.
Я уставился ему прямо в отсвечивающие лиловыми огоньками глаза и попробовал передать максимально емкими и понятными образами-чувствами: я защищаю свою… пусть будет семью. На данный момент, пока я веду группу — я ответственный за их жизнь и здоровье. У семьи есть зубы. Много зубов. Остро, больно, того не стоит. Поищи другую добычу.
Змей аккуратно тронул меня за щеку гибким раздвоенным языком. Я почувствовал отклик: невкусно. Непонятно. Надо спросить.
У кого и что спросить, я не понял, но змей, развив кольца, осторожно спустил меня на землю и скрылся в густой листве, мгновенно среди нее пропав. Начинающие первопроходцы с криминальными наклонностями столпились вокруг меня, позабыв про осторожность, а я поднял шлем, нацепил его обратно и попросил:
— Давайте назад что ли…
Мужики согласно закивали — никому не хотелось столкнуться с тварью еще раз, а мне надо было выдохнуть и подумать. Обратно шли тихо и быстро. Группа боялась меня отвлекать: я только что в их понимании чудом избежал бесславного поедания громадной змеищей, а заботу о своей шкуре они негласно — я это чувствовал — возложили на меня.
Когда перед нами показались ворота базы, Райс тронул меня за плечо:
— Спасибо.
Я повернулся и внимательно посмотрел на него, но шлем и усталость помешали мне детально понять, что он имеет в виду. Так что я просто кивнул в ответ.
А сразу во дворе на базе меня ждал «приятный» сюрприз.
— Слушай сюда, клоун. Если ты будешь капать на мозги моим парням…
Еж твою налево. Я забыл, что полевые разговоры прослушиваются. Голова дырявая.
Я снял шлем, положил его на горку ящиков у забора и с иронией посмотрел на, как я его про себя назвал, «бригадира». От него неприятно фонило завистливой ревностью. Он бесился, что я медленно, но верно располагаю к себе подчиненных ему ребят, в то время как его авторитет неуклонно падает, как он думал. Как можно работать с такой эмоцией, я пока себе не очень представлял.
Даже если я попытаюсь достучаться до рациональной части его сознания, обида, зависть и ревнивая злость будут превалировать как эмоциональный фон, влияя на его слова и решения, и ничем для меня радужным это не закончится. Но я был намерен попытаться.
— А как вы мне предлагаете руководить группой, если я не буду с ними разговаривать? — холодно поинтересовался я. — Если вы еще не заметили, я просто делаю свою работу: учу ваших парней познавать новый мир. Взаимодействовать с ним. Можно, конечно, и без слов, но тогда обновлять состав группы придется в три раза чаще.
— Это почему? — сбился с мысли агрессивно настроенный мужик.
— Съедят, — коротко пояснил я, вспомнив шикарный набор зубов.
Вместо вменяемого ответа мой оппонент попытался хорошенько съездить мне по лицу, но я, во-первых, не был настроен получать люлей ни за что, во-вторых, четко прочувствовал импульс желания меня ударить. Так что, увернувшись от хорошего такого хука правой, я еще больше бригадира взбесил, и он начал, махая кулаками, на меня наступать.
Драться с ним я совершенно не желал — вот еще, силы и время тратить, так что просто ждал, пока он успокоится. Но, ускользнув еще от двух ударов, последнего я не избежал — сказалась усталость и характерное постполевое перенапряжение. А тут еще нехилый выброс адреналина, после которого хотелось полежать пластом пару часов, а лучше дней.
— Вот так, — презрительно сплюнул на землю маленький начальник с большим самомнением. Я молча поднялся, потрогал разбитую губу и, осторожно ей шевеля, произнес:
— Я могу поговорить с Аланом?
— Шиш тебе! — ехидно осклабился почувствовавший себя отмщенным в полной мере бригадир.
— Хорошо, —
