– Вы, с кофе.
Кассир аккуратно поставила чашку с горячим кофе на стол, потом легла на пол.
– Возьмите сумку и сложите туда все деньги из касс. Живо. Но не нервничайте. Я пришел только за деньгами. Затем мы с вами пройдем в хранилище, и когда сумка будет полна, вы меня больше не увидите.
Второй раз он грабил банк в одиночку. Все шло так спокойно. Он даже не слышал их дыхания. Слышал только вентилятор над головой. Не как в Эсму – когда та женщина все кричала, кричала, – здесь все было отлично: он контролировал каждую секунду.
Даже выбрал подходящую кассиршу. Она спокойно и уверенно опустошала кассу за кассой. И смотрела на него без малейшего осуждения – он был спокоен, потому и она была спокойна. Вот так все просто.
– Молодчина. Вы не подвергаете людей ненужной опасности. Очень вам благодарен.
Бок о бок они направились в хранилище. Бейджик у нее на груди сообщал, что ее зовут Петра. И пока она отпирала хранилище, он проверил часы, глянул, сколько прошло времени.
– Петра?
Она посмотрела на него и толкнула дверь.
– Все хорошо, все идет как надо. У вас масса времени.
Два с половиной, а может, и три миллиона крон на полках. Чуть меньше, чем он рассчитывал. Но впереди еще два банка. Петра методично складывала в сумку аккуратно упакованные пачки.
Последний взгляд в операционный зал.
Все лежат на полу, вытянув руки вперед.
* * *
Телеэкраны – вот так Феликс всегда видел ограбления со стороны, так видел их и сейчас, поворачивая пулемет от банка к банку. Военная телесводка, на трех телевизорах, настроенных на разные каналы. Три квадратных окна, освещенных изнутри мягким желтым светом. Три помещения, где разыгрывались три параллельные сцены.
В телевизоре слева, Сберегательном банке, мужчина в черном и в маске, Лео, шел за операционисткой, складывающей в сумку деньги из касс. На экране справа, в Скандинависка Эншильда банк, двое в масках, Винсент и Яспер, один следит за кассами, второй держит на мушке спину служащего, направляясь с ним в хранилище. И наконец, в среднем телевизоре, Коммерческом банке, который они ограбят напоследок все вместе, операционистка запирает дверь и отбегает подальше.
В Сведмюре, в Римбу и в Кунгсёре экран был только один. В Эсму – два. Здесь же три телевизора показывали шоу, которым дирижировал его брат. Как всегда, нереальное.
А потом, вдруг, впервые все стало реальным.
Параллельные фильмы разом обрели новое содержание, которое он не принимал в расчет: новые реплики, новые сцены, новые персонажи, действующие не по сценарию. Три случайных обрыва разбили иллюзию. Стало невозможно видеть в происходящем драму на телеэкране. Эти люди существовали. Сходили с картинки. А если они реальны, то, значит, и уязвимы. И он сам стоял здесь с настоящим пулеметом, который давал восемьсот смертельных выстрелов в минуту.
Сначала из машины вышел старый охотник, оставив жену на пассажирском сиденье. Он был в камуфляже и в кепке с катафотами, открыл багажник, вытащил футляр с охотничьим ружьем. И решительно направился прямо к пулемету, нацеленному прямо на него. Прямо на него.
– Какого черта вы тут делаете?
Феликс целился прямо в него.
– Уходите сейчас же!
Но старик стоял как вкопанный, смело глядел в дуло, снимая с предохранителя собственное ружье.
Или он, или старик. Выбора нет.
Они целились друг в друга, и Феликс знал, что сейчас выстрелит. И в эту минуту жена вышла из машины и закричала на мужа, дергая его за куртку:
– Бенгт, пожалуйста, перестань! Идем, идем со мной, сию минуту!
Еще бы чуть-чуть. И совершенно реально.
Потом Лео вышел из банка, бодрой походкой, как обычно, когда чувствовал себя на седьмом небе… и вдруг замер, похолодев от ужаса.
В сумке у Лео послышался хлопок. Густое красное облако вырвалось сквозь молнию, пятная его тонкие кожаные перчатки, проникая в рот, ноздри, глаза.
Ампула с краской, черт бы ее побрал!
Два миллиона, а может и больше, уничтожены.
Все было под контролем. Я контролировал весь банк. Мы договорились. А она все испортила.
Он пинком распахнул стеклянную дверь, держа перед собой дымящуюся сумку, точно бомбу с часовым механизмом, перешагнул через клиентов, по-прежнему распластанных на полу.
– Я же вам сказал! Каждый вернется домой, к семье, если вы сделаете все, как я сказал!
Он точно знал, где она – под столом второй кассы.
– Петра!
Еще не остывшая чашка кофе так там и стояла.
– Петра, встаньте!
Она встала, посмотрела на него – и глаза у нее были вовсе не такие, как раньше, теперь в них читалось презрение.
– Блин, вы подсунули ампулу с краской! Я вам доверял, а вы обманули мое доверие!
– Я сделала свою работу.
Голос выдавал страх, но говорила она без тени сомнения.
– Вы в ответе за их жизнь! Вы виноваты!
И он начал стрелять. Не целясь. Просто жал на спуск, пока магазин не опустел. Стрелял по ударопрочному стеклу, по спинкам стульев, столам, стенам, потолку. И все это время она стояла, глядя на него. Сквозь слезы. Уверенная, что сейчас умрет.
– Вы, черт побери, виноваты!
Затем он вышел с сумкой в руках, из которой по-прежнему сочился красный дым. Остался еще один банк.
* * *
Феликс никогда не видел Лео таким, тем более когда ему было важно сохранять спокойствие, – а он потерял самообладание, палил почем зря просто от злости, полностью потеряв контроль. Как Иван, думал Феликс, Лео потерял контроль, когда женщина обманула его и он вернулся, чтобы ее наказать. С крыши автомобиля не разглядеть, задел ли он кого. Хотя вряд ли. Но реальность, явившаяся вместе со стариком и его охотничьим ружьем, подступила теперь еще ближе: он видел мельчайшие ее детали, чувствовал реальность всеми фибрами.
Теперь вот младший брат.
Винсент первым подошел к третьему банку, к запертой двери, поэтому ему пришлось прикладом и стволом автомата вышибить окно, разбить телеэкран, затем он вбежал внутрь. Приказал всем лечь на пол, как было велено, все подчинились.
Кроме одной пожилой женщины.
Она шла к нему, протягивая руку, словно просила о чем-то, может, просила выпустить ее. Протянутую руку Винсент истолковал превратно. Феликс видел, как младший брат обернулся и одним движением снял оружие с предохранителя, не сразу сообразив, что пожилая женщина не представляет угрозы. Увидев направленное на нее оружие, она взмолилась о пощаде, да так громко, что даже в машине было слышно:
– Не стреляйте! Пожалуйста, не стреляйте!
Доля секунды – и Винсент нажал бы на спуск. Младший братишка едва не убил человека. И в тот миг, когда Винсент застыл без движения, направив винтовку в пол и пытаясь осмыслить, что едва не совершил, Феликс, как никогда, ярко и живо ощутил реальность происходящего.
Затем, почти так же внезапно, три параллельных фильма вернулись в предусмотренное русло.
Грабители покинули третий банк через ощетинившуюся острыми осколками дыру в разбитом телеэкране, бегом метнулись к машине, побросали в багажник сумки и открыли боковую дверцу, а Феликс тем временем убрал пулемет и сел на водительское сиденье.
Секунды спустя они уже лавировали между автомобилями, замершими от ужаса на дороге.
* * *
Винсент прикинул, что они мчатся по очень узкой дороге на скорости километров сто двадцать в час. Холодный воздух задувал в дыру, крыша дребезжала. Впереди Лео яростно рылся в сумке, полной красных купюр. – Черт! Черт-черт-черт! Два миллиона! И все красное!
Винсент до сих пор чувствовал, как напрягся палец на спуске, когда он смотрел на морщинистое лицо и седые волосы и слышал крики о пощаде.
Смелая тетка, думал он. И операционистка тоже смелая, ведь, несмотря на испуг, сделала то, что полагалось по инструкции, подсунула краску в пачки денег, которых требовал грабитель.
– Вот стерва, все красное! – снова выкрикнул Лео.
Винсент смотрел в дыру на верхушки деревьев. Лес
стал гуще. Они уже за городом, осталось всего несколько километров до лесной дороги, на которую свернет Феликс.
– А вы двое? Сколько взяли?
– Не знаю, – ответил Яспер.
– А ты прикинь, блин!
– Максимум… четыреста тысяч. Всего. Хранилище в первом банке было совершенно пустое.
Ответ неправильный.
Сумка отрикошетила от стенки, когда Лео швырнул ее назад.
– Паршивых четыреста тысяч!
Верхушки деревьев уже не сливались в единую массу, Винсент различал отдельные деревья. Они сбросили скорость, съехали с шоссе, а когда Феликс снова прибавил ходу, неровная поверхность застучала по днищу.
Немного дальше влево – к защитительной темноте за стеной. Лесная дорога распрямилась и пошла в гору. Они добрались до середины холма, когда раздался первый глухой хлопок. Винсент услышал его и ощутил. Отчетливый удар. Следующий удар был еще сильнее, будто от деревянной кувалды. Вот тут-то они и начали терять скорость. И он мгновенно понял, в чем дело.
