Совершенно особенное ощущение, когда мотор отказывает.
Фургон остановился на крутом склоне, Феликс врубил ручник и выпрыгнул наружу.
– Бобик сдох! Не заведется!
С фонариком в руке Феликс нырнул под машину.
– Бензопровод, Лео. Полный каюк!
– Ты уверен?
– Да.
– Сперва эта поганая краска, а теперь это… Черт.. черт, черт!., придется толкать машину наверх, а потом откатить ее по возможности подальше. Остаток пути пешком. Мы опоздаем по меньшей мере минут на двадцать!
Восемь молодых рук толкали тяжелый фургон вверх по холму, и каждый метр отнимал чуточку оставшегося времени. Когда они оказались на гребне, Феликс прыгнул за руль и, пока колеса не стали окончательно, проехал сотню-другую метров и свернул прямо в лес. До цели еще километра два. Они побежали.
Грузовичок стоял там, где они припарковали его около часа назад, на обочине у разворота, окруженный деревьями, валунами и небольшой грудой бревен. Если бы какой-нибудь прохожий мимоходом из любопытства заглянул внутрь, он бы увидел именно то, что сейчас увидели Винсент, Лео и Яспер, когда распахнули заднюю дверцу. Тюки колючего, грубого, ворсистого утеплителя. Они запрыгнули в кузов, пролезли между тюками к стенке, отделявшей кузов от кабины, и убрали ее. Иллюзия. Съемная стенка, за которой открывалось секретное помещение, которое они соорудили на прошлой неделе в Тумбе, у себя в гараже. Здесь они останутся всю дорогу до Гётеборга и следующей смены транспорта.
– Опоздали на двадцать семь минут, – сказал Лео.
У полицейских было достаточно времени, чтобы перекрыть дороги.
Феликс почти закончил, переоделся из грабительской в рабочую робу, поскольку он будет за рулем.
– Дважды постучишь в стенку, если нам надо будет снять оружие с предохранителя. О’кей?
Феликс кивнул и поправил фальшивую стенку.
В тесном секрете царила кромешная тьма.
* * *
Теснота, Винсент сидел впритирку к Лео, чуть ли не на нем, когда машина вперевалку выехала с проселка на асфальт. По другую сторону, тоже впритирку к Лео, сидел Яспер. Кругом непроглядная чернота, живая, органичная, вещественная, прорастающая из стенки в кабину, где сидел Феликс. Всякий раз, как Лео коротко и глубоко вздыхал, Винсент чувствовал на щеке теплое дуновение.
И всякий раз, как машина чуть замедляла ход, темнота словно бы затягивала их, движения машины отдавались в груди.
Но не сейчас.
Феликс вправду остановился.
Они услышали первый стук. Потом второй.
Винсент почувствовал, как Лео повернулся, снимая с предохранителя свой автомат, и Яспер последовал его примеру, щелкающий звук прокатился от стены к стене. Винсент понял, что именно этого ждал всю ночь и весь день.
Все полетит к чертовой матери.
Он знал, как выглядит пост заграждения. Два патрульных автомобиля с включенными синими мигалками. Четверо полицейских – один поднимает знак с надписью “ПОЛИЦИЯ”, останавливает машины.
Ночью Феликс тоже не спал. Ничего не говорил, но Винсент видел по глазам. Тридцать часов без сна.
Он опустил стекло; сквозь тонкую стенку они все услышат.
– Будьте добры, ваши права.
Голос нестарый. Чуть постарше Лео. Потом тишина. Феликс держал бумажник в нагрудном кармане и сейчас, наверно, достает.
– Куда направляетесь и откуда?
– Откуда?
– Где вы были?
– Что-то случилось?
Опять тихо. Винсент представил себе, как полицейский изучает Феликсовы права, а его коллега ждет неподалеку.
– Я спросил, откуда и куда вы направляетесь.
– В летний коттедж в Тюлёсанде. На побережье, белые песчаные пляжи, красотища. Я его сдаю. Первые арендаторы приедут через месяц. Из Стокгольма. Платят очень неплохо. Мне надо утеплить для них одну комнату. Материалы в фургоне.
– Будьте добры, выйдите из машины.
Дверца открылась, глухой стук – Феликс спрыгнул на обочину.
– И откройте, пожалуйста, задние двери.
Шаги вдоль боковой стенки. Феликсовы. У полицейского шаги полегче – наверно, парень не очень-то крупный. Потом дверцы открылись. Теперь полицейский мог заглянуть внутрь.
В щелку наверху, где секретная стенка доходила до потолка, сочился свет. Можно было разглядеть тень полицейского, который осматривал фургон.
Винсент затаил дыхание. Зажмурил глаза. Старался сосредоточиться на Феликсе, который, вероятно, разговаривал со вторым полицейским.
Мысленно он опять видел седые волосы, морщины, похожие на годичные кольца дерева, заставившие его подумать, что, должно быть, она мудрая, умоляюще протянутую руку.
Тюки утеплителя в кузове отодвинули в сторону. Пластиковая упаковка зашуршала по полу. Полицейский совсем близко. Куртка его зашелестела, когда он, обернувшись, задел за стенку.
Случиться могло что угодно. В любую минуту. Яспер выстрелит, если полицейский их обнаружит. Лео тоже. Но Винсент пока не снял автомат с предохранителя. Пока нет.
Кто-то прислонился к секретной стенке. Щелка поверху стала чуть шире, впустила больше света. Стенку ставили Лео и Феликс, а они обычно работали на совесть. Но что, если… Что, если стенка уступит под тяжестью тела?
– Что вы ищете?
– Произошло ограбление.
– Ограбление?
Выходи ты оттуда, выходи.
– Банк ограбили. И не один. Три.
Отойди от стенки. Ну, давай.
– Утомительное занятие, – сказал Феликс.
Винсент открыл глаза. Увидел, как брат качает головой.
– В смысле… почему эти кретины не хотят работать, как все мы?
Полицейский уже не прислонялся к стенке. Судя по звуку, уходил, форма отиралась о пластик тюков с утеплителем.
Полицейский спрыгнул наземь. Дверцы закрылись.
Их опять объяла темнота, живая, как и раньше. Снаружи слышались шаги, Винсент отчетливо их различал, как и голос Феликса, который вроде бы хвалил полицейских за работу. На несколько минут реальность пошатнулась, миллионы осколков, словно разбитые стекла, сыпались под веками. Теперь он возвращал их на место, один за другим. Но безуспешно, они не подходили друг к другу.
Феликс врубил мотор.
На прежние места осколки не вернешь.
Он уверен. По-настоящему уверен только в этом. И чувствовал, как нарастает скорость, возвращается ему в грудь.
58
Винсент пил так медленно, что содержимое стакана согрелось и выдохлось. Он не хотел напиваться. Здесь совсем не место. Несколько раз его едва не сморил сон, ночью он глаз не сомкнул, стоит ли удивляться, что от обостренного внимания и настороженности уцелели всего-навсего жалкие остатки. Ничего, скоро они поедут домой, перестук колес укачает его, и образы тройного ограбления поблекнут – та секунда, когда он из грабителя едва не стал убийцей. Одна-единственная секунда, которая расколола реальность надвое.
Он глянул в окно пивной на гётеборгский Центральный вокзал.
Яспер.
Выходит из “Севен-илевен” напротив бара, чуть ли не печатая шаг, хотя тоже не спал, в руках газеты с крикливыми шапками “ТРОЙНОЕ ОГРАБЛЕНИЕ, ВОЕННАЯ БАНДА”, с фото Яспера в черной маске, снятым камерой наблюдения прямо перед тем, как он ее расстрелял. Лицо у Яспера разгоряченное, он бросил газеты на стол, прошел к бару за третьей порцией пива и третьей рюмкой “Егермайстера”, которую осушил прямо у стойки.
– Видал? Последний выпуск!
– Десять минут до отхода поезда.
– Три паршивых банка, Винсент, представляешь, во психи!
Он снова взял в руки газеты. И говорил чересчур громко. И озирался по сторонам, чтобы удостовериться, что народ обращает на него внимание.
– Яспер, кончай, – тихонько прошептал Винсент.
Яспер рассмеялся, хрипло и неуместно, поскольку многовато выпил за короткое время, ткнул пальцем в большое фото.
– Видал этого парня?
– На улице полиция! Я видел. Несколько человек! На вокзале! И они… кончай, черт подери!
Винсенту не хотелось сидеть тут с Яспером. Он бы предпочел поговорить с братьями, с Лео, который вел машину где-то на автостраде Е-4, или с Феликсом, который вот-вот вылетит из аэропорта Ландветтер и через 45 минут приземлится в Стокгольме. Они нужны ему, здесь, сейчас.
Разделиться после ограбления – хороший способ не привлекать внимания, однако же Яспер именно так и делал, выплескивал свою агрессию, провоцировал, будто ограбление не отпускало его, стремилось любым способом выйти наружу.
– Слышь… все только об этом и говорят. Как по-твоему, про что читает бабуля вон там? И вот этот парень, подливающий в кофе “Смирновскую”, думаешь, он не смотрел новости по телику? Неудивительно, что и мы говорим. Было бы странно, если бы мы не говорили. Расслабься, братишка.
Братишка.
– Ты видал глаза Лео? Когда он понял, что больше половины перепачкано красным? Я видал. И точно знаю, каково ему было. Мы с Лео… мы вместе планировали операцию. А эта стерва кассирша сует ему в сумку ампулу с краской! Все красное и не стоит ни гроша, придется сжечь.
