— Как здесь красиво! — Закрутила головой девушка. — И деревья здесь, какие-то… Сказочные. Правда, Наташ, здорово?
— Ага-а… Листочки у них интересно шевелятся. Не как от ветра, а как бы… Сами по себе трепещут.
Все невольно остановились.
— Ну, ты чё, мать, осину не узнала? — Подтрунил Олег, поднимая что-то у ног. — Гляди! Вот он, листочек от твоей сказки. Узнаёшь?
— Ой, и, правда, осина. Почему-то я раньше не замечала красоты этого дерева.
— А ты в городе много чего не замечала.
— А почему у них листва так трепещет?
— Таковы свойства этого дерева. — Вадим, на правах гида, взялся за пояснение. — В народе раньше, так и называли: «осина дрожащая». Существует поверие, что на осине повесился Иуда Искариота, после того как предал Иисуса. С тех пор, дерево безнадежно пытается, своей листвой стряхнуть память о предателе. Вроде как очиститься от его прикосновений.
— Красивая легенда. — Наташка заворожено глядела на трепещущие листья.
— А вообще, по науке всё просто, ребята! Осиновый лист по габаритам объёмный, красивый… А вот, черешки, что держат листок, хлипенькие, тонюсенькие. И не надо никакого ветра. Всего лишь небольшое колебание воздуха достаточно, чтобы лист на весу трепыхался. Ну а уж, если подует… Немало их слетит.
— Ну вот! — Разочарованно протянула Наталья. — Всё бы этой науке упростить. А как же, легенда?
— Легенды, Натусик, придумывают для колорита. — Климов сделал рассудительное лицо. — Чтобы жизнь не казалась пресной и скучной. Я, верно, рассуждаю, маэстро?
— Рассуждаешь верно. — Улыбнулся Вадим. — Отчасти. Но мой дед покойный, говаривал: «В любой легенде истины будет поболее, чем вымысла». Дед мой мог любого учёного за пояс заткнуть, а лечился он, исключительно тайгой. По врачам не ходил. Во-от… Ладно, заговорились. Вон там, просвечивает поляночка. Прошу туда! Там и будет наш первый привал.
Заросли кустов дикой малины были настолько манящи, что девушки, позабыв о правиле, кинулись в самую гущу малинника. Ваня принял активнейшее участие в столь увлекательнейшем занятии, подзадоривая обеих путниц.
Равнодушными оказались Зорин и Головной, не раз ходившие здесь, а по сему искушённые в этом лакомстве. Они степенно присели неподалёку, посмеиваясь над гурманами.
— Эй, там! — Крикнул Олег, закуривая. — Шибко не увлекайтесь! А то ещё понос прошибёт…
Пожалуй, он был единственный, кто покуривал в команде. За Ваней, пока не примечалось. Девчонки, конечно, разные бывают. Но эти, вроде, к разным не относились. Сам же Вадим, давно проповедовал здоровый образ жизни, И закурить мог разве ж только истёртые листья полыни. Опять же, исключительно, для обкура гнуса.
— Чё, Николаич, на заимке якорь бросим? — Спросил Олег, щурясь от дыма.
Вадим кивнул в ответ.
— На заимке. Пусть ребята пообвыкнуться к местным широтам, втянутся в этот быт. Ну, а там… Можно к северо-западу, путягу проложить. Озеро помнишь? Млечное? Вот. Цель, значит, дойти туда. Не спеша, с остановочками. Ну и окончательно, раскинуть там, лагерь отдыха. Со всеми рыбалками, купаниями. Места там хорошие… А дальше посмотрим: по времени и настроению.
Рядом присела Люся. Девушка, улыбаясь, протянула в ладонях Головному пригоршню сочных ягод.
— Спасибо, Люцик! — Олег закинул две самые крупные в рот, прищурился. — Освежает.
Вернулись остальные гурманы. Ваня и Наташа.
— Ну, как вам, дары природы? — Олег улыбался. — Досыта наелись?
— Вкуснотища. — Наташка облизнула губы. — Я, думаю, может ведёрко набрать?
— Не жадничай, Натах. По дороге ещё столько кустов будет… Что скоро смотреть на них перестанешь.
— Да ла-адно, — недоверчиво протянула Наташа и взглянула на Вадима.
Зорин соглашающее кивнул.
— Ягод сейчас по тайге много. И не только малина…
Он расстегнул клапан рюкзака, извлекая на свет что-то свёрнутое в целлофане. Аккуратно развернул… Масса чего-то чёрного. По виду, как техническая смазка. Все молча, наблюдали.
— Это дёготь. — Наконец, объяснил Вадим, — с виду неприятен. Однако, незаменим против лесной мошкары. Сейчас, ребята. Войдём в хвойные леса. Есть там такой распадок, мимо которого нам не пройти. Низина. Тенистое влажное место. Обитель комарья и мокрецов. Ближе к солнцу комары поисчезнут, но их сменит мошка. Это ещё хуже, кто не знает. Очень едкие микроскопические твари. Сволочные и настырные. Кружат тучей, и способны довести до безумия и зверя, и человека. Олег, вот, имел печальный опыт общения…
— У-у-у… — Отозвался Головной. — Было дело, я скажу. Такая дрянь… Так наседает. Т в глаза, и уши, и в рот. Мне, по первяне, не понравился этот дёготь, который по виду напоминает птичье испражнение…
Он кивнул на Вадима.
— А Николаич мажет себе лицо, руки, и мне протягивает… Я говорю: «Не-е, как нибудь перетерплю». Николаич мне: «Добро! Только не верещи, как припечёт». И чё? Я пока шёл, чуть не умер реально. Думал, с ума сойду. «Наколаич! — Ору, — мажь меня этим помётом». Ну, он и помазал. Потом ещё полынь дунули на этих мошек, те и схлынули. Рассосались потихоньку… Так что, ребята! Рекомендую, как бывалый.
Олег черпанул пальцами темноватую массу, и демонстративно размазал у себя на лице. Массирующими движениями, прошёлся за ушами и в шейных районах. Тройка новоиспеченных туристов с любопытством наблюдала, как Зорин и Головной, от души себя намазывают диковинной мазью.
— Кстати, — обратился Олег к зрителям. — Без резкого запаха… Если кто брезгует. — Он протянул ладонь к носу супруги.
Люся несмело шевельнула ноздрями миниатюрного носика.
— Не пахнет. — Подтвердила она.
— Не пахнет, пахнет! — Подчеркнул весомо Олег. — Давайте, налетайте! Нянек здесь нет. Впрочем… Кто желает повторить мой опыт… Ради бога!
— А можно помазаться «Мосхитолом»? — Вопрос Наташи прозвучал, с претензией на альтернативу.
— Твой «Мосхитол», Наталик, в таёжных местах отдыхает. — Олег размазывал на кистях и предплечьях. — Здешние москиты только посмеются. И в назидание, попортят укусами твое прекрасное личико.
— Абсолютно верно, говорит Олег. — Подтвердил Зорин. — Таёжный гнус — не городской комар. Его, комарексами и москитолами не проймёшь. Тут нужна посильнее химия. Либо проверенноё народное средство. Дёготь. Так что, мажьтесь, ребята!
Последнего слова лесного краеведа оказалось достаточно, чтобы убедить самых привередливых. Через пять минут команда тронулась в путь. До поганого места, шли легко и весело. Безобидный лесок остался позади, и теперь путники брели среди хвойных великанов. Солнце ещё мелькало, путаясь в кронах стволов, а потом как-то затерялось в хвойных шапках, и туристы вовсе перестали щуриться, попав в тенистую зону.
— Теперь, повнимательней! — Вадим обернулся. — Счас пойдёт небольшой валежник. Идём, точно в спину. Не сдвигаться! Здоровые ноги в тайге — это жизнь. Как только валежник минуем, заходим в царство комаров. Олег, держи! И передай Ване!
— Что это? — Спросил Климов, рассматривая переданное ему, Олегом. — Косяк что ли?
— Вроде того. — Ответил Головной. — Только вместо дури перетёртая полынь.
— Это, чтоб обкуривать насекомых — Объяснил Зорин. — В себя не брать! Дым ядовитый. Как хомяк, в щёки и на мошку… Понял, Иван?! Ну, это позднее… Пошли!
Дальше шли молча. Первые знающе выкладывали маршрут. Последние, молча шли, потому, как по неопытности, боялись ошибиться и «наломать дров». Инструктированные Вадимом, они разменяли бурелом (участок, поваленных ветром деревьев), но распадок, в который они нырнули, показался сущим адом. Многотысячная армада комарья взвилась над ними, пикируя и атакуя, совсем не так робко, как городской собрат. Матюгнулся Ваня. Попискивали через раз, девчонки. Дёготь, рассчитанный, в основном на мошек, сдерживал во многом и комаров. Однако, жадные до крови, те находили лакомые места. Те участки кожи, которые не промазались добросовестно.
— Олег! Они, мне в рукава лезут! — Взвизгнула Наталья. Щёлкнула зажигалка. Запахло чем-то сладко-горьким. Вадим, обернувшись, протягивал огонёк Головному. Тот живо прикурил полыньевую самокрутку, крикнул Климову:
— Ванька, быстро ко мне! И не забудь! В щеки и на них. Бери чуть выше затылка Натальи.
Ваня спешно прикурил.
— Теперь, быстренько и поживее! За мной! — Вадим прибавил в шаге, набирая ускорение, и окуривая злобных насекомых.
— Быстро, быстро шагаем! — Командовал Олег, раздувая щёки, словно меха.
Девчат не требовалось уговаривать. Они чуть ли не бежали. Последним семенил Ваня, пыхал своей цигаркой, как учили. В аккурат, в Наташкин затылок. Густоватый дым самокруток держался плотно, тянулся вверх и растворялся долго. Комарьё, шокированное газовой атакой, ослабили натиск. Отхлынули на два порядка выше, на выжидательной позиции.
