не слишком мутит мозги. Еще одно пиво, и она пойдет.
Когда Маргарита въехала на стоянку перед рестораном суши, капот ее седана дымился. Бампер просел, а из разбитого левого зеркальца торчали провода. На передней фаре виднелась трещина.
Ее сестры уже сидели в ресторане в уголке за столиком у окна. Они заказали, не дождавшись ее: на столе между ними стояла тарелка соевых бобов. Одна на двоих. Естественно. Она с грохотом уселась на свое место, и они уставились на нее, раскрыв рот.
Она молча взяла меню.
— Мы хотели дождаться, — сказала Ноэль, — но проголодались. Ты опоздала на час.
В ее голосе было что-то извиняющееся, но Маргарите от этого не стало лучше. Любой жест Ноэль — всегда временный, она всегда в конечном итоге думает только о себе, всегда уверена в своей правоте, в том, что она одна понимает всю правду об их семье, об их городе, обо всем мире.
— Ой, да иди ты, — сказала Маргарита. — Почему меня это не удивляет?
При этих словах у нее защипало глаза, и она полезла в сумку, чтобы надеть солнечные очки. Она снова уставилась на меню, но все названия расплывались.
— Ты что, пьяная? — Диана положила руку ей на плечо, но Маргарита отдернулась.
— Да ладно, почему не рассказать вам, раз вы так озабочены, — сказала Маргарита. — Я въехала в машину какого-то парня. Немножко покарябала. Но я убедила его не вызывать копов. Я взяла у него телефон, дала ему свой. Разберусь.
Диана поднялась из-за стола и выглянула в окно. Она увидела столб дыма, поднимающийся из-под капота.
— О господи.
— Ничего страшного, — сказала Маргарита. — Я отвезу ее в мастерскую, когда мы тут закончим.
— Пьяная? — сказала Ноэль. — Ты собираешься и дальше ездить на этой развалине?
Подошла официантка в короткой лавандовой блузе с пышным воротником. Маргарита опустила взгляд — вниз, по облегающей черной юбке, к паре туфель на шпильках. Впервые она заметила белые скатерти, меню — листок бумаги в кожаной обложке. Это не просто ресторан суши. Это модный ресторан.
— Здрасьте, — сказала Маргарита. — Можно вас попросить нас сфотографировать?
Женщина любезно согласилась. В ее руках телефон казался огромным. Маргарита придвинула стул поближе к сестрам. Ноэль и Диана молчали, а Маргарита обняла обеих, выпрямила спину, подняла голову и склонила набок.
— Скажите су-ши, — улыбнулась она.
Потом посмотрела фотографию, и, довольная результатом, попросила у официантки салат из водорослей, острый ролл с тунцом и карту саке.
Ей показалось, что она уже нормально себя чувствует и может снять очки и посмотреть сестрам в глаза. Диана скрестила руки на груди и уставилась себе на коленки, как капризная девчонка. Ноэль качала головой в непроизвольном ритме. На ней были жемчужные сережки, а волосы забраны в хвост, подчеркивая идеальный абрис ее ромбовидного лица. Чтоб ее, такая красотка.
Маргарита наклонила голову, уставилась на Ноэль и стала ждать, когда та взорвется.
— Ты нарочно нас троллишь, — сказала наконец Ноэль. — Думаешь, это все игрушки. Папи пропал, мама в больнице. Я тоже предпочла бы быть где-нибудь в другом месте, но мы все здесь не просто так.
— Не просто, да неужели? — сказала Маргарита. — Да просто нам нечего больше делать. Мама ни разу не умирает. И не мы делаем ей капельницу и уколы. Так что мы тут делаем?
— Мы собрались, чтобы быть вместе, — сказала Диана. — Разве не понятно? В тяжелые времена семьи должны держаться вместе.
— Замечательно, — сказала Маргарита. — Напишешь это на открытке. Никогда не думала подзаработать на этом, помимо своего собачьего садика? Ты просто рождена писать слоганы для открыток, Диана.
Диана сидела, как оглушенная. Обычно Маргарита так на нее не бросалась. Маргарита и сама себе удивилась. Она отвернулась от сестер и посмотрела в окно. Ясный день, зеленая и золотая листва. По тротуарам прогуливаются прохожие. Перестроенные табачные фабрики — сплошной кирпич и стекло, офисные здания и кондоминиумы — сверкали чистотой. Тихий обеденный час. Когда она обернулась, Ноэль трясло от ярости, а Диана тихонько вытирала глаза кулаком.
— Ты права, — сказал Ноэль. — Мне действительно больше нечего делать. Я уехала от вас, чтобы построить собственную жизнь. Жизнь, которую я построила, разваливается. Я ушла с работы. У меня был выкидыш. Нельсон мне изменяет.
Маргарита очнулась от таких новостей. Ноэль продолжала.
— Но это не значит, что я зря уехала. Как и ты. Я много думала. У наших родителей всегда будут свои проблемы, но это не значит, что нам надо держаться подальше друг от друга. Мы можем быть сестрами на своих условиях.
Ноэль положила на стол руку ладонью вверх. Она ждала, что Маргарита ее возьмет.
— О чем ты вообще? — сказала Маргарита. — Что случилось?
— Не знаю, почему я с тобой всегда такая жесткая. Я думала про сегодня, пока мы ездили с Дианой. Думаю, дело в том, что я злюсь. Я ненавижу это место. Но ты-то не виновата. Не ты его таким сделала.
— Вы меня обсуждали, что ли?
— Да нет, не то чтобы обсуждали, — сказала Диана. Она всхлипнула.
Маргарита сунула ей салфетку.
— Ну конечно, давай, выплачь все. Деточка не может справиться с чувствами.
— Хватит, — сказала Ноэль. — Что ты на нее взъелась?
— Можешь меня не защищать, — сказала Диана. — Мне уже двадцать семь, и меня достало торчать между вами двумя.
Диана говорила шепотом, но жестко. Ее голос перекрывал щебетание в зале.
— Вы все считаете, что я никуда не денусь. Вы считаете, что я вроде как такая мелкая, так и не выросла и просто хочу, чтобы все дружили. Это правда — я хочу, чтобы мы ладили. Но проживу и без этого. Нет так нет, я переживу. Вы мне больше не нужны. У меня своя семья. У меня есть Альма.
— Не обижайся, малыш, но вся эта фигня, типа друзья навеки — брехня, — сказала Маргарита. — Друзья расстаются точно так же, как любовники. Друзья тоже могут подвести.
— А я и не говорю про дружбу. Альма мне не подруга. Она моя партнерка.
Сестры уставились
