— Так пойдем найдем ее.
Она уже проверила гостиную, кухню, за домом и перед. Маргарита с Дианой хихикали в ванной, намазывая волосы майонезом. Но Ноэль она не видела все утро и, подумав было, что дочь решила отоспаться, заглянула в подвал. Ноэль там не было.
Они вернулись в дом, Дженкинс прошлепал за ними, оставляя за собой пенный след. Лэйси-Мэй стала расхаживать по гостиной и думать, откуда начать поиски. Она знала, что Ноэль вполне могла просто уйти куда-нибудь, не сказав, и скоро вернется с очередной черной футболкой и стаканом колы со льдом, которые ясно скажут, что она была в торговом центре, хотя она все равно не станет отвечать ни на один вопрос Лэйси-Мэй. Но Лэйси-Мэй не могла избавиться от мерзкого ощущения. Прямо как в тот раз, когда она поехала забрать девочек от Робби и их не оказалось в мотеле. Диане пришлось наложить швы. Чувство было такое, как будто она проглотила булыжник, и он давил на желудок.
Ноэль умерла. Ноэль забеременела. Нет, ни то, ни другое. Если быть честной, она знала, что ее беспокоит. Последнее время Ноэль спала допоздна, слонялась по дому. Ноэль наркоманка. В брошюрах, которые ей выдавали давным-давно, когда Робби первый раз положили в больницу, до тюрьмы, до угона коповской машины, были похожие предупреждения. Он не мог связать двух слов, издавал какие-то звуки, она повезла его в больницу, и ради чего? Ей просто сказали, что у него отходняк. Она заорала: «От чего?» Ей было стыдно, что врачи, медсестры, которые не живут с Робби, не любят его, знают о нем что-то, чего не знает она. Ее предупреждали: наркомания передается по наследству. Она запомнила эти слова и отложила эти сведения на будущее. Девочки тогда были еще маленькие. Если кто из них и уязвим больше остальных — это теперь Ноэль. Когда Робби ушел, она была старше всех, на нее это могло повлиять хуже, чем на остальных.
Маргарита вышла из ванной, смеясь и вытирая руки полотенцем. Она подошла к холодильнику, достала лимон, положила его на стол и разрезала пополам. Проходя через гостиную, она застыла при виде расшагивающей взад-вперед мамы.
— Мама? — Маргарита подалась к ней, так и держа половинку лимона в руках. — Что случилось?
Ответил Хэнк.
— Она не может найти Ноэль.
— Ты смотрела внизу?
Лэйси-Мэй зыркнула на нее.
— Она наверняка внизу, — стала оправдываться Маргарита.
Лэйси-Мэй ткнула ей в лицо пальцем.
— Ты вечно витаешь в облаках, Маргарита. А нам всем приходится жить тут внизу.
Маргарита молчала, держа свои лимоны.
— Иди дальше проводи свои косметические эксперименты. Сами разберемся.
Лэйси-Мэй отвернулась от нее, и Маргарита поняла, что может идти. Диана сидела в ванной на краешке унитаза в насквозь мокрой одежде. От нее воняло яйцами.
— Маргарита, — сказала она нараспев. Она еще хихикала после холодной ванны и всего веселья. — Ке пасо, Маргарита?
— Заткнись и свесь волосы, — сказала Маргарита. И выжала на голову сестре едкий лимон.
Тем временем в гостиной Лэйси-Мэй взяла себя в руки и решила, что, прежде чем отправляться на поиски, нужно всех обзвонить. Позвонили Дьюку — он не подошел. Позвонили Рут. Она подошла тут же.
— Я не видела ее несколько дней, — ответила она. — Лэйси-Мэй, почему ты мне не сказала? Почему не сказала, что вы решили продать дом?
— При чем тут дом?
— Ты соврала мне. Я видела, как прежние жильцы съехали, и ты мне сказала, что у тебя уже на примете есть другие.
— Так и есть. Они хотели подумать до ноября, я им сказала, что мы подождем.
— А сегодня утром приехал инспектор. Я вышла его встретить, как только увидела его грузовик, и он мне сказал, что через пару часов приедет новый хозяин.
— Господи. Что еще он сказал?
— Сказал, что дом продан.
— Робби, — сказала Лэйси-Мэй. — Чтоб его. Это Робби.
— Успокойся, может, я что-то неправильно поняла. Он не может без тебя продать дом. Он ведь и на твое имя, нет?
— Видимо, это его не остановило. Мне надо идти, Рут.
Лэйси-Мэй повесила трубку. Сердце у нее колотилось. Она почувствовала, как кто-то из девочек вошел в комнату. Волосы Ноэль были забраны в высокий пучок, кожа под глазами была розовая и опухшая, как от удара.
— Где тебя носило?
— Я была внизу, слушала музыку в чулане.
— В чулане?
Ноэль кивнула, но Лэйси-Мэй не стала ее отчитывать — в голове было слишком пусто, слишком мутно. Она встала, и Хэнк встал с ней.
— Мне надо с ним поговорить, — сказала она. — Но я пойду сама.
Теперь она поняла, что странное ощущение не было связано с Ноэль. Вот какую катастрофу она предчувствовала, что бы там Робби ни сделал с домом.
— Я не думала, что он на такое способен, — сказала она, уставившись в стол, разглядывая искусственный узор древесины. — Вот так, думаешь, что знаешь человека, — начала она, но не закончила.
В школе вовсю шли репетиции «Меры за меру», и Ноэль была только рада задерживаться допоздна. Как главный помощник режиссера она приходила первая и уходила последняя. Это ее более чем устраивало. Она помогала мистеру Райли с мизансценами, вела список инвентаря. Она указывала труппе, на какой они сейчас странице. Но часто она подолгу не была нужна, и тогда она сидела с Джи в зале.
Первой подсаживаться к нему стала она. И хотя сам он не искал с ней общения, он не возражал. Когда они разговаривали, он сидел прямо, как палка, лицом к сцене, и только иногда поглядывал на нее искоса, как будто не хотел оказаться с ней лицом к лицу. Ее не раздражало ни это, ни его манера произносить не больше двух фраз за раз. Он выслушивал все ее теории по поводу пьесы, про классические рок-альбомы, которые она слушала для самообразования. Она говорила про что угодно, только не про Лэйси-Мэй, Робби и телефонные разговоры матери с адвокатом, которые она подслушивала. Почему-то у нее было такое чувство, что, если когда-нибудь она решит все ему рассказать,
