– Конечно.
Кто бы сомневался. Нэнси отчаянно верила в Мэгги и пошла бы на что угодно, лишь бы доказать, что дочь не могла бросить собственного ребенка.
– Мне хотелось еще раз взглянуть на жилье Мэгги. Но там уже ничего не напоминало о моей девочке. Без ее вещей это было совсем другое место.
Сэди знала, что вещи Мэгги лежат в коробках, которые сложены одна поверх другой у Нэнси в свободной комнате, той, что она приготовила для Кэйтлин. Казалось, Нэнси вот-вот расплачется, а у Сэди не было даже коробки бумажных салфеток, чтобы многозначительно положить на журнальный столик.
– Зря я так сделала. Они были очень добры, расспрашивали про нее, но по их лицам я видела, что они меня жалеют, считают сумасшедшей. Жалкой сумасшедшей старухой. Глупо с моей стороны.
Конечно, глупо. Будь молодожены не такие отзывчивые, могли бы и полицию вызвать. Обвинили бы Нэнси в преднамеренном причинении беспокойства или, еще хуже, в незаконном вторжении. Тем не менее Сэди ее понимала. Она подумала о Лоэннете, доме, который так и стоит со всей мебелью семьдесят лет после исчезновения Тео, вспомнила, как Клайв рассказывал об Элеонор Эдевейн, которая много лет приезжала туда, где в последний раз видела своего сына. Почти одно и то же, только Нэнси не может сделать святилище из квартиры, где жила ее пропавшая дочь.
– Как Кэйтлин? – поинтересовалась Сэди, меняя тему разговора.
Нэнси улыбнулась.
– Мое маленькое сокровище. Скучает по маме. Жаль, что я вижу ее реже, чем хотелось бы.
– Мне тоже жаль.
Сэди говорила правду. Когда она впервые пришла к Нэнси, ее удивило, как много в квартире фотографий девочки. Они стояли на телевизоре и среди других фотографий на книжной полке, висели на стенах. Бабушка и внучка явно проводили много времени вместе, пока Мэгги не сбежала. Нэнси присматривала за Кэйтлин, когда Мэгги работала.
– Я чувствую, что потеряла их обеих. – Нэнси теребила уголок диванной подушки.
– Нет, сейчас вы нужны Кэйтлин еще больше, чем раньше.
– Не знаю, как я впишусь в новую жизнь Кэйтлин. Стив с женой специально для нее отремонтировали комнату, там полно игрушек, новая кроватка, покрывало с изображением Доры-исследовательницы. Любимый мультфильм Кэйтлин.
– Да, – тихо сказала Сэди, вспомнив маленькую девочку в розовой ночной рубашке с Дорой.
Воспоминание болью отдалось в груди. Нэнси тяжело было видеть, что место ее дочери в жизни малышки так легко заняли другие люди и другие увлечения.
– Она еще ребенок. Дети любят игрушки и мультяшных героев.
Нэнси вздохнула и откинула челку.
– Вы хороший человек. Не знаю, зачем я сюда пришла. Еще попадете в неприятности, и все из-за меня.
Сэди не стала говорить, что гром уже грянул, а молча долила в стаканы виски.
– Наверное, уже работаете над другим делом?
– Да, дурная голова ногам покоя не дает.
Сэди хотела было рассказать о деле Эдевейнов, сменить тему разговора, но подумала, что некоторая похожесть двух дел – пропавший без вести человек – не сулит ничего хорошего. Да и Нэнси не стала бы слушать, она сейчас думает только о Мэгги.
– Знаете, что никак не сходится? – спросила Нэнси, поставив стакан и переплетая пальцы. – Почему Мэгги бросила Кэйтлин после всего, через что прошла. Малышка далась ей очень нелегко.
– Вы имеете в виду, что Мэгги не могла забеременеть?
Сэди слегка удивилась. Она впервые слышала, что у Мэгги были трудности с зачатием.
– Господи, нет, конечно. Они со Стивом только посмотрели друг на друга, и все; даже свадьбу перенесли на более раннюю дату, если понимаете, о чем я. Нет, я говорю о том, что было после развода, о праве опеки над ребенком. Мэгги пришлось постараться, чтобы доказать, какая она хорошая мать. Собрать показания свидетелей, терпеть социальные службы, когда они все осматривали и делали записи. Потребовалось убедить суд, что она, несмотря на молодость, в состоянии позаботиться о ребенке… Мэгги была как кремень. Сказала мне: «Мам, Кэти – моя дочь, и я ее никому не отдам».
Нэнси уставилась на Сэди умоляющим взглядом. «Как же вы не понимаете? Зачем преодолевать все эти трудности, чтобы потом взять и уйти?»
У Сэди не хватило духу ответить, что битва в суде еще ничего не значит. Очень мало разводов, когда родители не сражаются до последнего за опеку над ребенком, и очень часто это упорство связано не столько с родительской любовью, сколько с желанием одержать верх над бывшим партнером. Она сама видела, как в суде по семейным делам вроде бы спокойные и разумные люди ожесточенно бьются за морских свинок, наборы столовых приборов и портрет терьера Бильбо, нарисованный двоюродной бабушкой Милдред.
– Ей пришлось очень трудно. Материальное положение у Стива лучше, и он женат. Суд вполне мог прийти к выводу, что двое взрослых, папа и мама, для ребенка предпочтительнее, чем одна мама. Однако судья все правильно решила. Она поняла, что Мэгги – хорошая мать. А Мэгги была очень хорошей матерью. Я знаю, Стив рассказывал, что она забывала забрать Кэйтлин из садика, но это было недоразумение. Она поменяла работу, потому и опаздывала, а как только поняла, что не будет успевать, попросила меня помочь. Она была превосходной матерью! Когда Кэти исполнилось два года, она мечтала поехать на море, вот мы и решили съездить на ее день рождения. Пообещали ей и несколько недель только и говорили о море, а за день до отъезда Кэти заболела. Свалилась с высокой температурой, была вся такая вялая, куксилась. Знаете, что сделала Мэгги? Она устроила море дома. Принесла с работы списанные расходники и всю ночь делала из целлофана и картона волны, рыбок, чаек и ракушки, даже показала ей кукольное представление Панча и Джуди.
Голубые глаза Нэнси заблестели от воспоминаний. Сэди сочувственно улыбнулась. Она понимала, зачем пришла Нэнси, и это ее печалило. Нэнси не узнала ничего нового, ей просто хотелось поговорить о Мэгги, вот она и выбрала Сэди вместо того, чтобы обратиться к родным или друзьям. Неудивительно, случаи, когда родственники жертвы испытывают нездоровое чувство привязанности к ведущим расследование полицейским, не так уж и редки. Видимо, те, чья жизнь перевернулась из-за неожиданного жестокого преступления, тянутся к человеку, который, по их мнению, олицетворяет безопасность и ответственность, а главное, может все исправить.
Но Сэди уже не отвечала за поиски Мэгги и уж точно не могла ничего исправить. Ни для Нэнси Бейли, ни для себя самой.
Она бросила взгляд на электронные часы и вдруг почувствовала, что ужасно устала. День выдался долгий и тяжелый, а утро в Корнуолле, казалось, было очень давно и не с ней. Как Сэди ни сочувствовала Нэнси, они вернулись к тому, от чего ушли, и это не сулило ничего хорошего.
– Простите, Нэнси, не хочу показаться невежливой, но я очень устала.
Женщина торопливо кивнула.
– Да-да, конечно, просто я все время думаю об этом, понимаете?
– Понимаю.
– Я вот из-за чего пришла. – Нэнси вытащила из кармана маленькую записную книжку в кожаном переплете. – Я снова перебрала вещи Мэгги, думала, может, наткнусь на какой-нибудь след, и увидела в ежедневнике, что она собиралась пойти на ужин с мужчиной, которого звала М. Т. Раньше я не обращала внимания, а теперь вспомнила. Это ее коллега по работе.
Она показала на инициалы обгрызенным до крови ногтем.
– Думаете, этот человек, М. Т., имеет отношение к исчезновению Мэгги?
Нэнси посмотрела на Сэди как на сумасшедшую.
– Нет, конечно! Это просто доказывает, что она никуда не уезжала, во всяком случае, добровольно. С тех пор как Мэгги разошлась со Стивом, она ни с кем не встречалась. Считала, что неправильно сбивать Кэти с толку, приводя одного мужчину за другим. Однако с этим М. Т. все было по-другому. Она часто про него рассказывала. «Мама, он такой красивый, и добрый, и веселый!» Мэгги даже думала, что, может, он и есть любовь всей ее жизни.
– Нэнси…
– Разве вы не видите? Зачем ей было сбегать, когда у нее только все наладилось?
Сэди могла бы назвать тысячу причин, но сейчас они не имели значения. Дональд всегда говорил, что мысли о мотиве только отвлекают. Мешают людям видеть то, что лежит прямо под носом. Важно, что Мэгги сбежала и полиция нашла неопровержимые доказательства, а остальное уже мелочи.
– Нэнси, она оставила записку.
– Ну да. – Нэнси разочарованно махнула рукой. – Вы знаете, что я думаю об этой записке.
Сэди знала. Ничего хорошего. Нэнси, вполне предсказуемо, считала записку подделкой, хотя графологи изучили записку и подтвердили, что с высокой долей вероятности ее написала Мэгги.
– И все равно что-то не вяжется, – сказала Нэнси. – Если бы вы знали Мэгги, то согласились бы.
Сэди не знала Мэгги, зато знала много чего другого. Она знала о записке, знала, что Кэйтлин была голодна и напугана, когда они ее нашли, и что сейчас девочка счастлива и в безопасности. А Нэнси с несчастным лицом сидит на другом конце дивана и придумывает бесчисленные версии того, что могло случиться с Мэгги. Похоже, человеческий мозг весьма изобретателен, если хочет чего-нибудь достаточно сильно.
