А значит сейчас я единственная, кто может что-то сделать.
Стоя перед Ритани я безумно сейчас хотела его поцеловать, потому что… он же под дурманом или чем-то сопутствующим, а значит потом… потом….
Но, увы, принцессы, решив однажды что-то, так просто не сдаются и свои планы не меняют и не отменяют.
Я грустно улыбнулась эльфу, шепнула: «Прощайте, Ритани», — и переместилась.
Аккурат в шатёр Канната.
Аккурат в тот момент, когда … убийцы пытались дотянуться до… ещё одного Ритани! Загоняя его в угол, там, где уже был Каннат, безвольной марионеткой царапающий грудь… Три кинжала. Откуда?! Как?!
Что здесь случилось?!
Каннат стоял, и в его глазах я неожиданно увидела … разум.
— Князь, — прохрипел он, пугая меня до безумия. — Умирает стоя.
Ритани дёрнулся, обернулся. Но с безумной страшной улыбочкой Каннат уже сползал вниз… Убийцы не дремали, они кинулись на бывшего наследника, а ныне уже Князя Каннаритании с такими оскалами…
Что делают правильные леди в подобной ситуации?
Правильно, они падают в обморок.
Не самые правильные могут тоненько пискнуть, длина писка не превышает пары секунд. И да, знайте, это нарушение всяческих правил этикета.
А что делают вообще не леди?
Не знаю, какими методами, но, наверное, то же, что и я.
Ощущая, что почему-то таю вместе с тем, как из князя утекает жизнь, я щедрой рукой развесила по шатру те самые огоньки-льдинки, из-за которых меня спутали с какой-то речной нечистью, и завизжала, переходя на высокий и пронзительный звук.
Что было потом, не знаю, каюсь.
Потому что почему-то меня окутало тьмой, и стало тихо, пусто и страшно.
…Он не успел всего ничего. Дикий крик, крик привидения раскатился по лагерю, поднимая на ноги и отравленных, и одурманенных.
Ритани, ругаясь словами, которые князю не положены, отмахивался от двух убийц. Третий, стоявший слишком близко к привидению, валялся на полу, зажимая уши и подвывая. У эльфа правая рука висела плетью, но, к несчастью для убийц, левой он владел ничуть не хуже. К тому моменту, как появились телохранители, он уже успел ещё на одного уменьшить их количество. С подранком и последним драконы разобрались без труда.
Целительница кинулась к князю, уже новодействующему, кто-то глянул на мёртвого Канната и содрогнулся.
— А привидение?!
— Принцесса?! Куда пропала принцесса?!
— Её больше нет, — измученный Ритани потёр лицо. — Она… простите. Просто больше её нет.
— Видимо, была привязана к смерти убийцы. Как и многие до неё, — тихо сказала Ная, занимаясь ранами Ритани.
Раяра, всё это время стоящая в стороне, с молчаливой гримасой боли и отчаяния, опустилась на одно колено, положив перед собой свой клинок:
— Князь ушел, да здравствует Князь!
Её тихие слова услышали и подхватили, и через несколько минут весь лагерь скандировал заздравные слова за Князя. Ритани мрачно смотрел вниз.
В ушах билось:
“Князь умирает стоя”.
Для кого угодно просто слова. Для кого угодно!!!
Но не для Ритани.
Это была их маленькая тайна с братом. Это была кодовая фраза, которая запечатала клятву не предавать друг друга. Ритани было не просто паршиво, эльф готов был выть волком, потому что одной этой фразой Каннат дал понять, он был в курсе. С самого начала и до самого конца. Он был в курсе всего! Он позволил Ритани себя предать, а сам… держался до самого конца.
“Я никогда тебя не предам, ведь ты — мой брат”, - перед глазами встала улыбка брата. Спокойная, уверенная улыбка. — “Тебе многое говорить будут, не верь им. Верь мне. Верь своим глазам. Верь своим ушам. Верь нашим узам. Ты — мой брат. Это аксиома, это то, что позволит мне делать то, что я счёл нужным сделать. Просто помни. Хорошо? Князь умирает стоя”.
“Князь умирает стоя”, - кивнул Ритани.
Сколько лет прошло с той поры? С той детской клятвы?
Ритани всё забыл. Позволил себе забыть.
Брат не забыл.
Ритани позволил себе предать Канната.
Брат не предал.
Но здесь и сейчас Ритани был Князем, а князь умирает стоя…
И Ритани встал.
Встал, потому что иначе было нельзя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Потому что теперь он был Князем, который ведёт домой армию победителей.
Но было очень страшно обернуться и посмотреть на брата, мёртвого, но словно бы спящего с невероятно довольной улыбкой.
Драконы провожали Ритани по лагерю. Драконы довели Князя до его замка. И уже там получили сообщение о том, что через сорок дней — после траурного срока после гибели князя Канната драконов ждут обратно в Ниларской империи.
Будь здесь Каннат, он бы хохотал, закинув ноги на стол:
— Надо читать приписки мелким шрифтом!
Была бы здесь принцесса Ниларской империи, она бы засмеялась:
— А вы считали, что вас кто-то отпустит?! Догонят, и повторят! Вы — рабы, вы вечные пленники Ниларской империи! Я же вам про это говорила!
Но не было ни князя, ни принцессы.
Был только Ритани, князь Каннаритании, оплакивающий своего брата, который закрыл его своим телом от наёмных убийц.
Ритани оплакивал брата и работал, как вол. Если везло — спал пару часов в сутки, если не везло — держался на целительских заклинаниях. И работал. Работал. Работал. За ближайшие семь дней — аккурат до того, как он принесёт официально присягу королеве Цитандере, предстояло сделать из куска земли — княжество. Самое настоящее. Работающее.
Драконы спешно читали приписки мелким шрифтом в договоре, замок лихорадило, потому что шли аресты, аресты, аресты и ещё раз аресты. Заключались и перезаключались договора. Пачками подписывались законы и пачками же отменялись.
Каннаританию лихорадило.
Все были заняты, все были при деле.
И некому было обратить внимание на то, что князь несколько изменился. И некому было обратить внимание на то, что несколько изменился Красный дракон.
Один за другим исчезали из княжеского замка звери Ниларской принцессы. Мелкие зверьки, крупные зверьки… Кому-то нашёлся дом поближе, кому-то подальше, кто-то просто сбежал или … исчез. И только теневая кошка бродила по замку, заглядывая в окна и двери.
Мягко стелилась вдоль пола, кралась по потолку…
Иногда кошка заглядывала в гости к драконам. С удовольствием посидела на коленях у Сантайра, сопроводила его во время инспекции по замку. Гордой охранницей походила за Раярой, когда измученная драконесса, помогающая Ритани с горой бумаг, приходила в комнату и падала. А гора бумаг тем временем всё росла и росла.
Кошка заглядывала и к Ритани, но увидев вот эти вот бумажные завалы, мяукнула испуганно и спряталась на потолке. Чтобы ненароком её не завалило. Все были настолько заняты, что иногда отчаянье на лицах драконов проскальзывало незамеченными. Кошка видела.
И их работу, и их печаль, и тихие слёзы.
Кошка бродила по замку, посидела на кладбище, разглядывая с удивлением могилу и статую прекрасной принцессы. Заглянула в опустевший зверинец… Ритани был правильным эльфом, а потому в его замке должна была появиться только оранжерея, но никак не место удерживания зверей взаперти.
Обойдя драконов, кошка закончила свой променад у Наи.
Накануне церемонии, по сути князь приносил присягу королеве и своей земле, Ная принудительно уложила Ритани спать, разогнала всех драконов по комнатам, а сама устроилась на восточной башне.
Глубокая ночь уже окутала весь замок в свои объятия. Стража не спала, страже предстояло обеспечивать покой и спокойствие князя, остальные спали… Положив под ногу посох, Арранайра, голубая драконесса, задумчиво смотрела на тонкие нити защиты, которую соткала Раяра.
— Надо же такой талант… — пробормотала она негромко, потом чуть повернула голову, разглядывая кошку. — Это ты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Теневое создание не ответило, грациозно изогнуло шею, напружинилось и прыгнуло, устроившись у ног Наи.
Если бы кошка могла говорить, она бы спросила, почему Ная не спит, но кошка говорить не могла. Положив лобастую голову на колени целительницы, кошка дождалась, когда её начнут гладить, и негромко заурчала.
