— Скучаешь? — тихо спросила Ная.
Кошка запрокинула морду, словно что-то понимала. Потом задумчиво покачала ушками, вначале одной парой, потом… второй, на мгновение выросшей из тени.
Арранайра засмеялась:
— Фокусы? … Фокусы. Ты поддерживала хозяйку ими, когда она уже ничего больше не могла. А вот мы не смогли, — кривая улыбка перешла в гримасу боли. — Всё отлично знали, но понадеялись, что нам не придётся ничего делать. Что сделает кто-то другой, кто-то другой поможет, спасёт. Или что мы быстро разберёмся со своими делами, а потом обязательно поможем ей. Для нас это вопрос жизни! Ведь это же важнее, чем возможная потенциальная смерть девушки-принцессы? Она, безусловно, не умрёт. Раз князь так смеялся, когда нам это говорил, он просто поиздевался над нами, а не предлагал нам ей помочь. Сейчас я понимаю, что он просто хотел посмеяться над нашими попытками нарушить клятву и спасти принцессу… Но ни один из нас, ни один, даже не попробовал спасти… — глубоко вздохнув, Ная потёрла глаза. Глаза слезились, но из всех она единственная не могла заплакать. Не могла оплакать принцессу, которую толком-то и не знала. Как и все они…
На самом деле, они ведь сделали именно то, что от них хотели. Сделали то, что от них хотел не кто-то ещё, а император Ниларской империи. Они вернули ему сообщение о том, что его дочь мертва.
Ная цинично усмехнулась. Плохо быть любовницей императора. Пусть даже не постоянной. А так… от нечего делать, пока его постоянная и проверенная на водах поправляет здоровье…
Император был из тех, кто очень любит с любовницами распускать язык, а потом гипнозом стирать всё воспоминания о сказанном. Невосприимчивость — это была личная особенность Наи. Она помнила всё, что он говорил, до последнего слова…
Хотя хотела бы забыть. Вымарать из головы. Выкинуть.
Потому что он был доволен. Он был счастлив тем, что почти получилось. Что его дочь почти мертва. Что осталось всего ничего, и он получит, наконец, свою награду.
Насколько нужно обладать извращенным сознанием, чтобы радоваться смерти своего ребенка? Не в годы войны, не в голодные годы. В спокойное сытое время, когда золота больше, чем даже твои потомки могут потратить?!
Ная откровенно недоумевала. Гнала от себя эти мысли, ну, потому что, попросту говоря, она была человеком. Обычным человеком. Сними с неё эту шелуху с наименованием дракона. И что останется? Даже не аристократка. Простая девчонка из простой семьи, которая поднялась сама.
Да. В отрыве от контекста можно только похвалить её за упорство, за то, что она шла, продиралась, падала, но вставала. И снова карабкалась наверх. Выше. Выше. И выше.
Только толку-то, если даже одного человека не получилось спасти?
Ная устало потёрла лицо.
Знобило.
Они все устали, сил не было. Силы как будто уходили в гигантскую воронку.
Но, на самом деле, всё было не так уж и плохо. Жизнь-то продолжалась.
Да только кому она нужна!!!
Ная всхлипнула. Встревоженная кошка лизнула её лицо, потёрлась о влажную щеку, но убедившись, что человеческая драконесса тихо и беззвучно плачет, растворилась в тенях.
Вынырнула через пару минут у уставшего и ещё не спящего дракона, запрыгнула на его кровать и растянулась.
Сантайр, отвлёкшись от свитка, хмыкнул:
— Ты опять спишь здесь?
Кошка продемонстрировала ему впечатляющий оскал.
— Я понял, киса, не злись… — человек вернулся к документам. — Я замечательно всё понял.
Новый зевок, и кошка насторожилась, поставила ушки торчком, чутко прислушиваясь к теням. Звякнуло, тенькнула натянутая нить, и кошка, стремительным росчерком тьмы попыталась спрыгнуть с места, но не получилось.
Сантайр был быстрее. Человек, ещё мгновение назад погруженный в документы, или так только казалось, подхватил кошку за краешек ушка, удерживая на месте.
— Шшш, киса, я хорошо знаю, как обращаться с тебе подобными. От меня ты сейчас не убежишь. Но у тебя есть выбор — ты можешь провести меня туда, куда хочешь сама. Ты ведь что-то почувствовала и услышала, верно?
Кошка снова продемонстрировала сердитый оскал, плотно прижала к голове второе ухо и зашипела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нет, киса, не отпущу. Есть у меня одно подозрение… вот с твоей помощью я его и проверю. Веди.
Взгляд кошки на мгновение изменился, стал внимательнее, разумнее. Это был разум зверя, но зверя умного.
И Сантайр смягчился:
— Я не желаю вреда твоей хозяйке, киса. Совсем не желаю, но если я прав, то ей нужна помощь. И я могу эту помощь оказать.
Кошка помотала головой и снова улеглась на кровати, всем своим видом демонстрируя, что она никуда не собиралась и вообще, хозяину комнату всё это показалось.
— Я могу найти сам, — намекнул Красный дракон.
Насмешливый зевок был ему ответом.
— Значит, сам не найду. Я бы сказал, что знаю это место, куда лучше, чем твоя хозяйка, но не скажу. Раз такая уверенность, значит и правда не найду. А, может, всё же отведешь меня?
Кошка изобразила абсолютно непонимающий вид, Сантайр хмыкнул и отпустил её. Внимательный взгляд зверя следил за ним, не отвлекаясь. Кошка смутно подозревала подвох.
Но она была хоть и умным зверем, но человеческим разумом не обладала, поэтому так доверчиво шагнула в расставленные силки. Полежала на кровати, а потом вспомнила о важных кошачьих делах и исчезла в тенях. Человек за ней не последовал, занимаясь своими бумагами. Дважды кошка заглядывала в комнату, убеждаясь, что человек здесь, и только после этого отправилась туда, куда её звала теневая тоненькая ниточка.
Она успела вернуться почти сразу же, довольная развалилась на кровати человека (он всё равно не спал последние дни, так чего стесняться), засопела смешно качая ушками.
А на рассвете человек из комнаты пропал.
Несколько минут постоял в том месте, о котором не имел ни малейшего понятия, пытаясь справиться с собой, а потом решительно шагнул вперёд и раздвинул тяжёлые портьеры балдахина. На кровати, сладко посапывая, подложив под щёчку ладошки, спала девушка.
Но сон этот был мёртвым, безнадежным и злым.
Как нежданный нарушитель границ ни смотрел, перед ним было только тело.
Души в нём не было уже очень давно, так давно, что оборвались все связи души и тела…
Глава 23. Привидение, иллюзия, душа
Это было больно и смешно.
Но больше смешно. А потом снова больно и снова смешно.
Я не желала знать истину, хотя частично о ней можно было догадаться. Она была так близка, что порой горчила у меня на языке.
Кто я? Принцесса Ниларской империи, самое во всём этом страшное, а может быть и не очень, что принцесса очень даже… мёртвая.
Соответственно, принцесса мертва, и возникает вопрос, кто же я? На текущий момент разом и привидение, и душа, и иллюзия. А ещё, немного, судья. Судить мне никого не хотелось, но выбора особого у меня не было.
Как оказалось, тут столько всего было замешено и перемешено, что… ой. Даже думать об этом больно.
Итак, с чего бы начать…
Та, кто рассказывала мне всё это, активно мне сочувствовала. Я видела это в её глазах, в том, как она двигалась, в том, как она без насмешки, аккуратно погладила меня по голове. Она не говорила ни слова, я всё поняла сама. Дальше всё будет только хуже. Из хорошего — свой шанс я ещё не потеряла. Из плохого — я не думала, что это ТАК больно.
Убийц у меня действительно было чуть больше, чем один.
В той или иной степени, несли ответственность за мою смерть два князя, шесть драконов и несколько человек из Ниларской империи.
Не семь драконов, только шесть. И этому тоже было своё объяснение.
Объяснений было слишком много, меня затошнило на первой же фразе, но пришлось дослушать до конца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Потому что пришлось.
И не просто слушать объяснения, но видеть того, кто это говорил.
Мне повезло только в одном, когда я открыла глаза, я вначале увидела лэри Веронику, а только потом … князя Канната.
Страх, который я испытала, было не описать словами. Да, в какой-то момент я даже начала уважать князя, но иррационального страха во мне было больше. Пока князь не заговорил, я даже не догадывалась, что всему тому, что я испытываю есть объяснения. И не все они приятные.
