Эмили. Я ценю то, что ты для меня делаешь. Но мне правда трудно. Не могу пообещать тебе, что смогу быть таким же открытым, как книга, но я сделаю все, что в моих силах.
Эмили понимающе кивнула и протянула мне листок.
– Если тебе сложно выговориться, сделай это другим способом.
– Я так не могу. Все мысли перепутались между собой.
– Просто начни.
Воспоминания не давали покоя, а нарастающая паника душила изнутри. Нужно было избавиться от этого груза как можно быстрее.
– Ты когда-нибудь любила образ человека, который сама себе придумала? – выпалил я на одном дыхании.
Мне не давало покоя прошлое. Оно убивало, рушило меня изнутри. Словно туман, засевший в сердце, чтобы царапать его стенки.
– Проще обмануть свои чувства, чем принять их такими, какие они есть на самом деле. Поэтому многие пытаются забыться в другом человеке, чтобы исцелить свои раны. – Она поменялась в лице. – Это так глупо. И я тоже через это проходила.
– Но?..
– Ты отвернулся от меня в тот вечер. Знаю, что никто из нас ничего не обещал, но это еще сильнее расстроило меня. Мне хватило пары часов, проведенных с тобой, чтобы напридумывать себе всевозможные исходы наших дальнейших взаимоотношений. А потом появился Лиам.
– Это моя вина, Эмили.
Я перебил ее, не дав закончить. Меньше всего мне хотелось ворошить воспоминания, когда этот придурок притронулся к моей Лилу. Я откинулся на спинку сиденья.
– Прошлое должно оставаться в прошлом. Не так ли? – Эмили взяла мой подбородок и притянула, чтобы поцеловать, но в эту же секунду она подпрыгнула на месте. – Кажется, я придумала!
Из ее маленькой сумочки на стол полетели блокнот и ручка. Я наблюдал за ней, не в силах пошевелиться. Слегка прикусывая губы и поглядывая в окно, она начала выводить буквы на листке бумаги. Ее лицо прикрывали волнистые темные пряди. Она немного высовывала язык, когда была сильно сосредоточена. К Эмили пришло вдохновение. Я знал, о чем говорил.
Начертив последнюю точку, Эмили развернулась ко мне.
– Прочти. Я думаю, что это тебе поможет.
Не задавая лишних вопросов, я взял из ее рук блокнот и про себя стал повторять каждую строчку.
Это была любовь или ее синонимы?
Это была любовь или ее синонимы?
Что чувства в голове затмил туман.
Сейчас я вижу, что мы были посторонними,
В своих вселенных, где самообман.
Придуманные мысли и надежды
С реальностью навряд ли совпадают.
Я не такая, как была когда-то прежде,
Несуществующие образы людей всегда теряют.
Я знаю, мы не выбираем, как влюбляться,
Но если доверяем сердцу, не словам.
Быть может, нам в себе бы разобраться,
И неподвластными стать всем своим мирам.
И это не любовь, и не ее синоним.
А просто разум, что разбил мечты.
Ведь не бывает «идеальных», но мы тонем
В тех людях, что насквозь были пусты.
– Подожди, но как это мне… – Я не успел договорить, как, вчитавшись в слова по несколько раз, стал понимать смысл стихотворения.
Не медля ни секунды, я схватил карандаш и принялся вырисовывать черты. Все краски я сложил во внутренний отсек чемодана, поэтому приходилось довольствоваться тем, что есть.
Линии повторяли очертания девушки, которая проникла в мое сознание, подобно озарению. Ее обнаженность показывала доверие и искренность. Таких людей можно было сравнить с книгой, где можно разглядеть не только душу, но и услышать переживания сердца. Образ становился явью, когда я смотрел на Эмили.
Главной деталью картины стал парень, чья тень расплывалась на заднем фоне. Он был призраком. Мыслью. Мечтой. Тем, кого никогда не существовало. Его изображение смазывалось, становясь менее заметным всем. Кроме нее. Последним штрихом стали небольшие капли слез на лице главной героини произведения. Так, я хотел показать ее наивную веру в идеальность отношений, иллюзию, которая может погубить.
– Уважаемые пассажиры! Мы рады приветствовать вас на борту нашей авиакомпании. Сейчас для вас будет проведен небольшой инструктаж. Прошу обратить на него особое внимание.
Слова стюардессы пролетали мимо моих ушей и мыслей, которые так и норовили вылиться на листок бумаги. Как только карандаш соединил оставшиеся линии, я стер пот со лба.
– Я взгляну? – спросила Эмили, заметив, как я обмяк на месте после того, как смог выговориться, пускай даже таким образом.
Я посмотрел мимо Эмили в иллюминатор. Вокруг рябили облака, было видно крыло самого самолета. Я потерял счет времени и даже не заметил, как мы взлетели. Прежнего страха уже не было.
– Художественная терапия, – произнесла Эмили с улыбкой на лице. – Похоже, все встает на свои места. Каждый раз, когда ты хотел выговориться – ты шел рисовать, но не мог понять, что тебе действительно нужно изобразить, поэтому просто пачкал лист черными пятнами, думая, что от этого станет легче. Не спрашивай, как я пришла к такому выводу. Я веду себя точно так же, и в этом мы похожи.
– Пожалуй, ты права. Боюсь, что это выражение войдет в мою привычку. – Я усмехнулся. – Но как ты смогла написать стихотворение, просто уловив мои мысли?
– Так же, как и ты написал свою картину, просто прочитав несколько моих строчек.
– Это так странно, что с каждым разом я все больше начинаю верить, что мы – вдохновение друг друга и ничто не должно разлучить нас.
Эмили легла на мое плечо. Почти всю дорогу мы проспали вместе. Помню, что одна из бортпроводниц подошла спросить, что мы предпочитаем взять на обед. Я жестом показал, что моя девушка спит, после чего женщина понимающе кивнула и продолжила говорить чуть тише.
Последний час поездки я размышлял о своей жизни. Внутри меня сердце все еще боялось принять слегка извилистую белую полосу, внезапно возникшую на моем пути благодаря Лилу, но я хотел верить, что эти перемены станут для меня переломными.
Глава 29. Эмили
Посадка самолета прошла успешно. Сиэтл встретил нас моросящим дождем. Стефи рассказывала мне, что такая погода была привычной для людей, живущих здесь. Дожди были настолько частым явлением, что снег вызвал у горожан приятное удивление.
– Переживаешь? – дотрагиваясь до плеча, спросил Стэнли.
– Немного.
До настоящего времени я так ничего и не рассказала подруге. Наверное, это было глупой затеей приезжать сюрпризом на другой конец материка, но я видела в этом некую романтику встреч на расстоянии. Я никогда не видела Стефи, мы всегда только
