href="ch2-538.xhtml#id196" class="a">[538].
Взошла заря новой эры, утверждал Бегин:
Мы изменили наши методы самозащиты. Во времена Партии труда существовала политика ответного удара. Мы не отрицаем ее значимости. Просто у нас теперь новая политика. Мы теперь не будем наносить ответные удары. Мы перешли к превентивным ударам. Мы выходим навстречу врагам, проникаем на их базы, и расплата настигает их. Теперь мы больше не ждем, чтобы они пришли к нам.
Эти принципы борьбы получат название «доктрина Бегина», и она будет существовать долгие годы после ухода Бегина с политической арены. Сущность ее заключается в том, что Израиль не намерен мириться с попытками своих смертельных врагов создать либо приобрести ядерное оружие[539]. Верность этой доктрине Израиль подтвердил в 2007 году, когда премьер-министр Эѓуд Ольмерт принял решение о бомбежке ядерного реактора, который строился в Сирии возле реки Евфрат; она не забыта и три десятилетия после уничтожения Бегином «Осирака», когда Биньямин Нетаниягу заявляет, что если международная общественность не вынудит иранского президента Махмуда Ахмадинеджада отказаться от создания ядерного оружия, то Израиль сделает это самостоятельно.
Предотвратив величайшую для еврейского народа угрозу со времен Катастрофы европейского еврейства, Бегин выиграл выборы 30 июня 1981 года. Эта победа значила больше, чем просто второй срок пребывания на посту премьер-министра; Бегин еще раз ясно дал понять, что, хотя дни Восстания давно прошли, не существует дела более священного, чем защита еврейского народа и его будущего, и что этому делу он неизменно предан.
В августе 1981 года, через два месяца после операции «Опера», бывший президент Ричард Никсон встретился с приехавшим в США Анваром Садатом. Никсон давно уже был не у власти, но его склонность к безапелляционным суждениям оставалась неизменной. Он сказал Садату, что, по его мнению, решение Бегина относительно уничтожения иракского реактора было безответственным и ошибочным. Однако египетский президент, судя по всему, понимал и Бегина, и опасную ситуацию на Ближнем Востоке лучше, чем Никсон. «Да, — ответил Садат, — он совсем безумен. А если говорить точнее — то он себе на уме»[540].
15
Еврей, не знающий страха
И сказал Яаков Шимону и Леви: Смутили вы меня, опозорив меня среди жителей этой страны.
Берешит, 34:30
Человек, который некогда был вынужден скрываться на протяжении четырех лет от преследования британских властей, называвших его «Террористом № 1», смог, судя по всему, коренным образом изменить свою репутацию. Он заключил мир с Египтом, был удостоен Нобелевской премии мира, а благодаря блестящим действиям по уничтожению ядерного реактора «Осирак» не только избавился от репутации человека, неспособного эффективно проводить военные операции, но также и стал создателем концепции превентивного удара, которая подняла на уровень политики то, что в Шестидневную войну было всего лишь требованием момента. Можно сказать, что он добился всеобщего признания. Стало формироваться наследие Менахема Бегина.
Однако угроза существованию Израиля не ушла в прошлое. Жизнь Бегина была полна опасностей, следующих одна за другой, и второй срок его пребывания на посту премьер-министра в этом смысле не представлял собой исключения. После того, как была нейтрализована угроза со стороны Ирака, настало время заняться палестинской проблемой. Бегин полагал, что одно дело — заключить мир со страной, которая всего лишь шесть лет тому назад пыталась уничтожить Израиль, и совсем другое дело — согласиться на создание государства, которое, как он был уверен, по самой сути своей будет постоянно стремиться к уничтожению еврейского государства.
Палестинский национализм родился в борьбе против Израиля, и Организация освобождения Палестины (ООП) в те годы не проявляла никакого интереса к переговорам с Израилем. Основой ее политики был геноцид, и в ее Хартии содержались открытые призывы к уничтожению Израиля, а «Майн кампф» была обязательным чтением в тренировочных лагерях ФАТХа (ФАТХ являлась самой многочисленной фракцией ООП)[541]. По этой причине, а также потому, что он жил задолго до того, когда палестинская проблема стала всеобщей заботой — что имеет место в наши дни, — Бегин просто-напросто отказывался рассматривать вопрос палестинской автономии или государственности:
Настоящим я заявляю, от имени правительства и, надеюсь, от имени большинства членов Кнессета, что мы ни при каких обстоятельствах не согласимся на появление палестинского государства и не допустим его создания. Мы выполним свои обязательства — не более того. Я не сомневаюсь, что, благодаря нашему опыту, мы знаем, как противостоять — и, надеюсь, сомкнутыми рядами — стороннему давлению при рассмотрении этого судьбоносного для нас вопроса, и мы победим[542].
Бегин не сомневался, что у Израиля имеется достаточно смертельных врагов среди уже существующих арабских стран — возможно, за исключением Египта. И он не намеревался допустить возникновения еще одной страны, стремящейся к уничтожению еврейского государства.
Однако Ясер Арафат и его Организация освобождения Палестины с течением времени становились для Израиля проблемой куда более серьезной, нежели Бегин мог себе представить. С тех пор, как в Иордании были убиты тысячи членов ООП в результате событий «Черного сентября» 1970 года, а в 1971 году ООП была выдворена из страны (король Хусейн воспринял палестинцев как угрозу стабильности своего правления, поскольку ООП начала осуществлять террористические вылазки с территории его страны), Арафат стал использовать Ливан как новую базу для антиизраильской деятельности. В самом Ливане нарастали масштабы гражданской войны между христианами-маронитами и мусульманским населением страны (сунниты и шииты, а также некоторое количество друзов), что делало Ливан идеальной базой для террористов. Изначально палестинское руководство отдавало предпочтение террористическим актам, имевшим широкий резонанс и привлекавшим внимание международного сообщества. В качестве наиболее известных примеров следует назвать убийство израильских спортсменов на Олимпийских играх 1972 года в Мюнхене или захват в июне 1976 года самолета компании «Эр Франс» (рейс 139), пассажиры и экипаж которого, удерживаемые террористами в аэропорту Уганды, Энтеббе, были освобождены израильскими коммандос в ходе операции, получившей название «Шаровая молния». Однако во время второго срока пребывания Бегина на посту премьер-министра Арафат и боевики ООП сменили тактику и перешли к регулярным ракетным обстрелам израильских приграничных городов со своих новых баз в Южном Ливане; их целью была полная дезорганизация повседневной жизни израильтян. Обстрелы северного Израиля становились все более частыми, и население чувствовало себя в осаде. При этом палестинское присутствие у северной израильской границы непрестанно увеличивалось; к 1982 году уже более 15 тысяч палестинских боевиков действовало в Южном Ливане, от Бейрута и далее к югу, на территории, за которой укрепилось название «Фатхленд»[543].
Первоначально Бегин намеревался использовать
