честь погибшего деда. Рамон пилотировал восьмой, последний самолет, и его положение было самым опасным; он тогда еще не был женат и, в случае гибели, не оставил бы после себя вдову[528].
Но никто из пилотов не погиб. Вся операция стала славной страницей в истории израильских вооруженных сил, и она полностью соответствовала мировоззрению Бегина. Еврейский народ не в состоянии выжить, не обладая военной мощью и не будучи готовым к ее использованию. Хотя операция «Опера» планировалась в духе прагматизма и безусловного расчета на свои собственные силы, Бегин видел в успешном ее завершении Божественный промысел. Беседуя с американским общинным деятелем Фишером, Бегин сказал, что, не будучи мистиком, он, безусловно, верит в Бога Израиля.
Как же иначе мы могли бы добиться успехов, ставя перед собой невыполнимые задачи? Против наших пилотов, во время их полета к цели и возвращения домой, могли быть использованы все возможные виды вооружений: зенитные комплексы, ракеты класса «земля-воздух», истребители-перехватчики — всё, что имелось у неприятеля для защиты «Осирака». И, несмотря ни на что, все пилоты вернулись невредимыми. Лишь благодаря Божественной милости мы смогли преуспеть при выполнении этой операции[529].
Иначе, однако, было настроено мировое общественное мнение. Международная реакция последовала незамедлительно, и была она крайне негативной. Франция, разумеется, пришла в ярость, но и в США действия Бегина вызвали серьезную критику. Через два дня после операции «Нью-Йорк таймc» опубликовала редакционную статью, в которой операция была охарактеризована как «непростительный и близорукий акт агрессии»[530]. Газета, явно намекая на прошлое премьер-министра, заявила, что тот «действует в стиле слабейших из своих врагов, в духе терроризма. Он оправдывает свою агрессию, объявляя себя жертвой»[531]. Джозеф Крафт в «Лос-Анджелес таймc» провел параллель между операцией «Опера» и терроризмом Арафата, подчеркнув, что «американцам не следует опасаться утверждений, согласно которым палестинский лидер Ясер Арафат представляется не более склонным к тактике террора, чем Менахем Бегин»[532].
В ответ на операцию «Опера» Совет безопасности ООН единогласно принял Резолюцию № 487, определявшую атаку на реактор как «несомненное нарушение Устава Организации Объединенных Наций и норм международного поведения»[533]. Соединенные Штаты проголосовали за эту резолюцию, поскольку Саддам был для них важным союзником в противостоянии Ирану. Однако США согласились поддержать резолюцию только после того, как им удалось убедить Ирак принять ее смягченный вариант, не предусматривавший международные санкции против Израиля. Во многом эта позиция объясняется неоднозначным отношением Рейгана к операции «Опера». С одной стороны, в ходе операции были использованы самолеты и вооружение американского производства для осуществления того, что было квалифицировано как «необоронительные действия» — в результате чего США приостановили поставку четырех истребителей F-16, уже закупленных Израилем. Однако Рейган с пониманием воспринял и позицию Бегина. В своем дневнике он записал (9 июня 1981 года):
Согласно существующему законодательству, я просто обязан обратиться к Конгрессу с просьбой о расследовании, чтобы убедиться, не имело ли место нарушение закона, запрещающего использование самолетов американского производства для агрессивных целей. Откровенно говоря, если Конгресс примет такое решение, то я воспользуюсь президентским правом игнорировать его. Формально Ирак всё еще находится в состоянии войны с Израилем, и я верю в то, что они готовились к созданию атомной бомбы[534].
Некоторое время спустя, когда Соединенные Штаты начали войну против Ирака в рамках операции «Буря в пустыне», американские официальные лица уже занимали иные позиции. Так, в июне 1991 года министр обороны США Дик Чейни подарил Давиду Иври, который был командующим ВВС Израиля во время операции «Опера», спутниковую фотографию развалин реактора «Осирак» с надписью: «Генералу Давиду Иври с благодарностью и признательностью за выдающиеся результаты, достигнутые им в связи с иракской ядерной программой в 1981 году, что значительно облегчило наши усилия во время „Бури в пустыне“! Дик Чейни, министр обороны США»[535].
Как Бегин и предвидел, операция «Опера» подверглась нападкам также и в самом Израиле. Перес, из-за письма которого Бегину операцию пришлось отложить, теперь обвинял Бегина, что тот приурочил ее к выборам с намерением повлиять на их результаты. На собрании партии МААРАХ он сказал с нескрываемой злостью: «С какой целью Бегин сообщил сейчас о том, что наши самолеты уничтожили ядерный реактор? Только ради результатов голосования на выборах!»[536].
Гневная отповедь Бегина была незамедлительной, насмешливой и исполненной страсти. Как всегда, он говорил не об израильтянах, а о евреях:
Саддам Хусейн, этот кровавый тиран, своими руками убивавший своих лучших друзей, чтобы сохранить контроль над Ираком, собирался умертвить наших детей радиоактивным излучением, сбросив на нас атомные бомбы, и он бы сбросил их, безо всякой жалости, на Тель-Авив, Петах-Тикву, Иерусалим и Хайфу, чтобы уничтожить еврейский народ на этой земле.
Маарах возвещает, и к этому сводятся их обвинения, что мы приурочили операцию против ядерного реактора в Ираке к выборам. Стыд вам и позор! Да как вы смеете! Мои дорогие соплеменники, вы знаете меня сорок лет… Разве смог бы я ради победы на выборах послать молодых еврейских парней на верную смерть или в плен, который еще хуже смерти, потому что эти варвары подвергли бы наших мальчиков мучительным пыткам? Да разве смог бы я обречь наших мальчиков на такую участь?[537]
Израильтяне, как станет известно по результатам выборов, поверили Бегину.
Несомненно, Бегину помогло и то, что атака на Ирак не оказала воздействия на мирный договор с Египтом. Ни одна из арабских стран не предприняла ответные действия. Напротив, продемонстрированная Израилем мощь умерила пыл арабских лидеров и генералов и удержала их от очередной попытки напасть на еврейское государство. Реактор был разрушен, мирный договор сохранил свою силу, и всем было ясно, что даже Рейган гневается не так сильно, как он старается это продемонстрировать.
Бегин снова показал себя героем, и он знал это. Выборы приближались, и он не видел ничего дурного в том, чтобы воспользоваться ростом своей популярности ради благого дела. За несколько дней до выборов он выступил перед большой толпой на площади Царей Израилевых в Тель-Авиве, обратившись к собравшимся на языке, заимствованном из книг библейских пророков:
Ядерный реактор разрушен, его более не существует! И не будет существовать в будущем! Жизням сынов Израиля ничто не угрожает! Они будут строить себе дома, и еврейский народ будет жить в Эрец-Исраэль на протяжении многих поколений, не зная страха. Всё сделанное — это ради спасения, ради нашего народа и, что самое главное, ради наших детей…
