Теперь же я стал думать немного о другом. Вот занялся бы я с ней сексом, даже стал «ее парнем», а потом что? Вряд ли бы наше с ней общение ограничилось просмотром сериалов по вечерам и совместными походами в зал. Наверняка, пришлось бы ее от покушений защищать, какие-то государственные вопросы разруливать. Следить, чтобы импичмент не случился или еще какая дрянь… Так ведь? С обычной-то девчонкой постоянно какие-то головняки, а тут целая принцесса. Не то, чтобы я был особо опытен в отношениях, скорее, совсем не опытен, больше теорию из книжек по психологии знал, но все равно…
По правде, чем больше я об этом думал, тем меньше видел возможностей. Реально, максимум, на что я мог бы рассчитывать – это какой-то одноразовый секс в каких-то очень особенных условиях. Чтобы мы надолго остались одни, она напилась, ей стало грустно и страшно, а тут такой я… Даже в мыслях как-то отвратно. Ну или каким-нибудь альфонсом-фаворитом стать чисто для секса, без решения государственных вопросов… Блин, это еще хуже.
– …эй! Ты здесь вообще?!
– Здесь.
– Ну, слава апельсину, а то я уж думал, у тебя последняя… извилина выпрямилась. И знаешь, это вполне может служить косвенным признаком… что ты таки втюрился. Для голубя это странно, но чего только не бывает?.. Но почему все-таки она? Обманщица, как никак. Никак не привыкну… насколько молодежь неразборчивая пошла… Слушай, раз такое дело, чисто по дружбе… У меня знакомый в московском зоопарке работает… Может, тебе там лошадку какую подберем… Или ослика? Как ты по осликам?.. Вижу по глазам, что неравнодушен… Хотя зоопарк, конечно, сейчас временно не работает… Ослики могли и разбежаться…
Волей-неволей, я все равно прислушивался, к бреду, что он нес. Потому что иногда в нем проскакивало и что-то полезное. Это по Чирику сложно было понять, насколько он притворяется идиотом, а насколько на самом деле такой. Гремлин же откровенно меня троллил. На десяток предположений – сплошь неверных! – относительно моей сексуальной ориентации приходились одна-две капли настоящей информации.
– Ты был в Москве? – спросил я.
– …ну, порт пяти морей все-таки… я личность культурная. Театры, храмы, АПэшечка, опять же… есть где творчеством насладиться, уж поверь. С футболом, правда… беда совсем. То ли дело Город-на-Неве! Вот там… футболисты. А не отходы мясокомбинатные!
Вот понимаю, что он специально, а все равно задевает… Впрочем, что-то полезное даже из этого можно выудить. Вот как он узнал, что я за Спартак? С ним же я об этом не говорил?.. Подслушивал? Мысли читал?
– А мертвецы там…
– Этого добра навалом! – с энтузиазмом подхватил гремлин. – Только тебе, как пассиву вряд ли чего-то светит. У мертвецов… с этим делом не очень. Впрочем, ты сам знаешь…
Сука.
Какое-то время я бежал молча. Уже почти решил не спрашивать, но все же не удержался:
– И почему она обманщица?
Уж в чем в чем, а в неискренности принцессу сложно было заподозрить. Понятно, что за такое время я ее досконально изучить не мог, но на это внимание обратил.
– А! Допетрил таки?! Ну-ну, гляжу… ты не безнадежен все-таки!
– Ты не ответил.
– Правда, что ли?.. Да, со мной такое бывает.
И он снова пропал. На сей раз не меньше, чем на полчаса. Но я ни секунды не сомневался, что он появится. Так и произошло.
– Вспомни сам, что она тебе рассказала про овум’кару.
– Что это новая жизнь.
– Ха! Ох уж эти общечеловеческие… термины! Все-таки, вы такие забавные зверушки. Столько… слов напридумывали, которые ничего не значат! Патриотизм… любовь, зависимый нападающий! Нет даже пары человек, которые… понимали бы под этими словами одно и… то же. И вы все равно продолжаете ими пользоваться! Ничуть… не сомневался, что тебя за теми же гаражами делали! Вот… сказала она, что это новая жизнь. И ты, конечно… все понял сразу? Ты же умный, да? Двоякого… толкования этот супер точный термин, конечно… не предусматривает?
Не ему, но хотя бы себе я вынужден был признаться, что это… верное замечание. С другой стороны, времени расспрашивать у меня было.
– Это же лечилка?
– Ха! Сравнил…
Ну, понятно, что с чем.
– …Ладу Гранту с машиной!
Гм…
– …или буй с пальцем!
Да, немного я его уже изучил.
– Овум’кару – далеко не просто лечилка! Овум’кару… дает возможность начать жизнь заново! При этом… те опыт и знания, что ты накопил за свою жизнь… никуда не исчезают! Они остаются с тобой. Старик получив Семя Души внешне станет выглядеть как… восемнадцатилетний юноша! И всю оставшуюся жизнь, которая будет… намного дольше, чем у любого другого человека! Не будет… болеть, очень долго не постареет… Энергия юности останется с ним на всю… жизнь! Способности, которыми он обладал… усилятся! Сами по себе, без стараний и тренировок! Что, все еще не считаешь, что она тебя обманула?! Ха-ха-ха!
На мгновение смех гремлина окружил меня со всех сторон, но я не остановился и ничего не ответил. Тупо продолжил бежать.
С Чириком мы прожили на берегу Костлявой почти неделю. И, в отличие от искателя, я по ночам не спал. В основном, занимался цигуном и практиковался с катастрами, но оставалось время и на изучение окрестностей. И все равно, я едва-едва не пропустил нужное место. Видимо, где-то в верхах прошли дожди, из-за чего река поднялась. Камни, на которые я ориентировался, скрылись под водой. Если раньше в самом глубоком месте переправы мне было по грудь, то теперь я рисковал уйти с головой. Я-то ладно, а вот женщина могла захлебнуться.
Выйдя на берег, я аккуратно снял рюкзак и поставил-положил его на землю. Синяя и красная луны давали достаточно света, чтобы увидеть, насколько все плохо. Вместо крови вены и артерии Анны наполняла мерцающая тьма. Как тьма могла «светиться», я не совсем понимал, но происходило именно это. Я осторожно коснулся шеи девушки, но не почувствовал ни сердцебиения, ни дыхания, только мертвозрение говорило о том, что она жива.
Судя по ощущениям, с того момента, как я выбежал из лагеря, прошло не больше четырех часов, но я не мог отделаться от чувства, что ее время подходило к концу. Энергия в Большом Лечении заканчивалась. Правда, и идти оставалось недолго. Только переправиться через реку и чуть углубиться в лес на другой стороне.
– Ладно, не бойся, успеем, – прошептал я.
Оставлять рюкзак за спиной – не вариант, придется нести в руках. Главное, чтобы течением не снесло. Это очень маловероятно, учитывая насколько я прокачал укоренение, но мало ли? Я бы сделал плот, но время…
Политех я все же не зря закончил, потому решение все же нашел. Метнувшись обратно к лесу, я меньше чем за минуту чуть ли не с корнем вырвал несколько молодых воторгомутов, наскоро обломал им ветки. Получившиеся палки продел сквозь лямки и подвязал так, чтобы голова женщины оставалась над ними.
Гм… вроде неплохо, но так ей на горло давит… Придумал!
Сняв с себя кувон, я обмотал им шею Анны на манер шарфа, и уже в таком виде занес в воду. Отпустил… кажется, держится. Тут же ускорился обратно, зажал в зубах одну из последних лепешек, надел чеплак и, взяв последний воторгомут, двинул на глубину. На всякий случай, рюкзак я все равно поддерживал снизу, сначала, чтобы не рисковать, а когда мы вышли на течение, чтобы брызги не летели ей в лицо. Дико мешалась палка, которую я держал под водой, занимая одну из рук, но выкидывать я ее все равно не стал. Успею, если что…
Несмотря на скользкое дно и сопротивление воды, первую минуту все шло хорошо…
– Черт.
Впервые за долгое время я сначала увидел опасность, а уж после ощутил ее мертвозрением. Вода выше по течению засветилась розовым. Два… четыре… семь… больше десятка риштов летели сквозь толщу воды, и я не мог понять, успеваю я на тот берег или нет.
Теоретически, можно было вернуться обратно, но время…
– Вот же собака!
Ускоряться, пробираясь сквозь толщу воды оказалось тем еще удовольствием. Сил было хоть отбавляй, а вот направить их в нужное русло не получалось. Мы продвигались, но слишком медленно. Путем каких-то отчаянных усилий самое глубокое место удалось проплыть–пропрыгать прежде, чем первый ришт оказался на расстоянии удара.
