— Значит, если сейчас мы вернемся в Месемврию, то застанем там Угуччоне?
— Не уверен. Этот ловкач может быть где угодно. Он даже без денег прекрасно устроится. Соблазнит какую-нибудь состоятельную вдовушку или девицу с приданым...
— Угуччоне — его настоящее имя?
— Кажется, да. Но он часто живет и под другими именами.
— А откуда он родом, из какой семьи?
— Отец у него генуэзец, а кто мать — не знаю. Он уверяет, что его родители знатного рода и живут в Генуе, но отец решил все наследство передать старшему сыну, а двух младших определить на духовное поприще. Однако Угуччоне не захотел носить рясу и отправился искать счастья в генуэзских колониях на Черном море. Он быстро смекнул, какое доходное дело работорговля. В Таврике много красивых девушек, поскольку там издавна смешалось множество кровей, да и татары привозят туда светловолосых славянок с севера, весьма ценимых на востоке, вот Угуччоне и решил заняться продажей красавиц в мусульманские гаремы. Мало того что это прибыльное занятие, так еще и приятное, поскольку Угуччоне до женских прелестей весьма охоч.
— А тебе известна фамилия или прозвище этого негодяя?
— Фамилии не знаю, а прозвище у него одно — «красавчик».
Вера хотела бы еще продолжить расспросы, но в этот момент ее окликнул Карло. Она повернулась уходить, но Луиджи удержал ее за рукав:
— Синьорина, а что вы хотите сделать со мной? Для чего я вам нужен?
— Ты поможешь нам найти Угуччоне, а затем будешь свободен, — бросила она через плечо и заспешила к капитанскому мостику, где стоял Карло.
Беспокойство капитана и всей команды «Вероники» было вызвано стремительно надвигающейся бурей. Внезапно подул резкий северный ветер, волны стали высокими, острыми, с пенными гребешками, небо заволокло тучами.
— Видишь, к чему привела наша бессмысленная погоня, — заметил Карло, указывая девушке на почти непроглядную линию горизонта, за которой скрылась купеческая фуста. — Кафинцам ветер пока помогает, а за Амастридой они уйдут от бури. А мы рискуем попасть в самый водоворот. Теперь или утонем, или нас пригонит к турецкому берегу.
— Ты хочешь сказать, что шторм разразится только в этой части моря?
— Так бывает. Черное море капризное. Но, если даже кафинцы пострадают не меньше нас, разве нам от этого легче?
В следующее мгновение раздался громкий голос Габриэле до хрипоты старавшегося перекричать рев бури:
— Капитан, кормчий уже не может удержать руль! Нас несет в открытое море!
— Убрать паруса, идти только на веслах! — скомандовал Карло и сам бросился к рулю.
Но усилий гребцов не хватало, чтобы изменить ход корабля, уносимого бурей неведомо куда. Скоро и матросам, и гребцам не оставалось ничего иного, как только молиться Богу о своем спасении.
Шквалистый ветер, казалось, дул со всех сторон, волны бросали корабль, как щепку, и уже начали захлестывать палубу, а темное небо готово было слиться со вздыбленным морем.
Понимая, что галера теперь полностью отдана во власть стихии и носится в морском пространстве по воле волн, Вера почувствовала что-то вроде угрызений совести и прокричала на ухо Карло:
— Прости меня! Это все из-за моего желания отомстить...
— Ты совсем как Ринальдо, который ради мести Ихсану погубил галеру и сам едва не погиб, — откликнулся Карло.
— Я готова умереть, лишь бы ты и все матросы остались живы!
— Не говори глупостей, Вероника. Мы или погибнем все вместе, или спасемся разом.
Несколько часов галеру носило по бушующему морю, и ее пассажиры переходили от отчаяния к надежде. Наконец, под вечер буря немного стихла и люди увидели вдали темные очертания берега.
— Теперь главное — не разбиться о скалы! — прокричал Карло, обращаясь к кормчему. — По всей видимости, нас прибьет к берегу где-то западнее Амастриды.
— Значит, мы попадем к туркам? — встревоженно спросила Вера.
— Сейчас надо беспокоиться, чтобы мы не попали к Харону, — ответил Карло.
— Но оказаться в плену у нехристей — это не лучше! — прокричала девушка.
— У нас есть надежда выбраться отсюда — если, конечно, останемся живы, — ободрил ее Карло. — Турки ведь не держат охрану по всему побережью. А мы, скорей всего, попадем в пустынное место где-нибудь между скал.
Оглянувшись, Вера внезапно увидела Луиджи, о котором совсем забыла во время бури. Он стоял на кормовой палубе, смотрел на девушку пристальным взглядом и, казалось, не замечал бушующей вокруг опасности. Вера невольно отметила про себя, что этот красивый генуэзец, видимо, не робкого десятка и вряд ли похож на своего случайного приятеля Угуччоне.
В последних лучах тусклого от непогоды дня корабль наконец благополучно достиг берега. Впрочем, благополучие это было относительное: мачты и паруса нуждались в ремонте, корпус в одном месте получил повреждение и дал течь. Рустико, выполнявший на судне обязанности плотника и мастера парусов, имел в своей кладовой необходимое количество брусков, досок, парусины, пакли и различного инструмента, но починка корабля требовала времени, а устранить все повреждения надо было как можно быстрее, чтобы не задерживаться у чужих и враждебных берегов.
Карло объявил, что на рассвете вся команда должна заняться ремонтом, помогая Рустико. А пока, в преддверии ночи, галеру поставили в укромную бухточку за изогнутым скальным мысом, так что со стороны моря ее не было видно, а с суши удалось бы разглядеть, только поднявшись на вершину прибрежной горы.
Промокшие до нитки матросы нашли укрытие под нависающей скалой и разожгли костры, возле которых сушили свою одежду и отогревались сами. Для укрепления бодрости их духа Карло всем дал вина, и ужин, приправленный горячительным напитком, быстро склонил усталых путников ко сну.
Вера ночевала отдельно от других, в маленькой пещерке, которую заметил между скал не кто иной, как Луиджи. Убедившись, что ее со всех сторон не видно, девушка сбросила с себя мокрую одежду и развесила ее над костром у входа в пещеру. Вокруг своего обнаженного тела она обернула узкий кусок сухой ткани из дорожного кожаного мешка. Такой же тканью, но пошире, Вера накрыла подстилку из мха, найденную в пещере. Видимо, это скальное укрытие уже кто-то использовал и раньше, из чего следовало, что место здесь не такое уж укромное и надо отсюда поскорее убираться восвояси.
Девушка легла на свое спартанское ложе и, прежде чем унестись в царство Морфея, успела вновь подумать о Родриго. Ей хотелось приблизить встречу с ним, а это можно было сделать только одним путем: не дожидаться, когда Ринальдо и Родриго прибудут в Монкастро, а самой отправиться в Константинополь. Но для такой поездки нужен был веский предлог, который убедил бы Карло и всех остальных... С этими мыслями Вера погрузилась в странный сон, полный туманных, порой пугающих, а порой до странности упоительных видений.
