с собственными школами, национальным гимном, почтовыми марками, денежной эмиссией[208] и даже нелегальной милицией. Эти утверждения были подхвачены палестинской арабской прессой, которая перешла в энергичное наступление на сионизм. В 1911 г. около 150 арабских старейшин Палестины основали в Яфо антиеврейскую ассоциацию, направили в Константинополь телеграмму с протестом против продажи земли евреям и организовали ряд небольших демонстраций. Однако сионисты по-прежнему объясняли арабскую оппозицию неприязнью немногочисленных купцов-христиан и богатых эфенди[209]. Более того, строго соблюдая лояльность по отношению к оттоманскому режиму, евреи не пытались создать с арабскими националистами единый фронт — они надеялись, что турецкое правительство оценит их в качестве силы, препятствующей стремлению арабов к автономии. В результате их декларативная преданность Константинополю еще больше разожгла враждебные настроения среди арабов. Сионистскому руководству так и не удалось найти решение для этой проблемы.
Не сумели сионисты воспользоваться и уникальной возможностью вступить в сотрудничество с арабами в 1913 г. В июне в Париже собрался Арабский конгресс[210] с целью сформулировать требования по вопросу автономии. Перед началом конгресса арабские лидеры обратились к представителю сионистов в Константинополе Виктору Якобсону, прибывшему в Париж в качестве наблюдателя, с предложением создать арабско-еврейский союз против турок. Якобсон был как раз одним из немногих сионистских деятелей, которые уже давно пытались установить связь с арабским движением.
Он немедленно направил своего помощника Хохберга в Каир для встречи с арабскими представителями. Вступив в переговоры с арабами, Хохберг доверительно сообщил им, что евреи могли бы поддержать арабское национальное движение, если бы на предстоящем конгрессе были признаны и требования сионистов. На это арабы пойти не могли — очевидно, “по тактическим соображениям”. Тем не менее председатель комитета Рафик-бей аль-Азм опубликовал следующее официальное заявление:
“Партия намерена защищать национальные права евреев и не принимать никаких резолюций или законов, ограничивающих их права или ведущих к их изоляции… Мы полностью осознаем, какую ценную помощь могут оказать капитал, трудолюбие и ум евреев в том, чтобы ускорить развитие наших областей, и готовы принять эту помощь без колебаний. Разумеется, может возникнуть необходимость в упорядочении иммиграции, как еврейской, так и любой другой… Однако есть разница между разумным, честным упорядочиванием и такими чрезвычайными мерами, которые были введены старым турецким режимом и поддерживаются новым”.
Отнюдь не удовлетворенный этим заявлением, Хохберг все же согласился стать посредником между Арабским конгрессом и лидерами младотурок в Константинополе. Ему удалось добиться от оттоманских властей заверения в сочувствии арабским требованиям, причем до начала войны многие из этих требований были выполнены.
Однако усилия Хохберга не завоевали признания у сионистов и были раскритикованы. Рихард Лихтхейм, который в свое время работал в константинопольском представительстве вместе с Якобсоном, предупреждал впоследствии, что “пока Палестина принадлежит туркам”, евреи слишком многим рискуют, вступая в сотрудничество с арабами. Когда арабские лидеры в мае 1914 г. предложили руководителям сионистов встретиться, исполнительный комитет Сионистской организации отклонил это приглашение, опасаясь реакции Константинополя. Все его усилия по-прежнему были направлены на то, чтобы “[оттоманское] правительство оставалось на нашей стороне”. Узнав об отказе, Насиф аль-Халиди, представитель Арабского конгресса, мрачно предупредил Нахума Соколова, который был в это время в Париже: “Осторожно, господа сионисты! Правительства приходят и уходят, а народ остается”.
С началом войны эти слова подтвердились. Через несколько лет стало ясно, что арабские лидеры Палестины в значительно большей степени, чем Хашимитская династия, рассматривают сионизм как реальную опасность. С их враждебностью Вейцман столкнулся в апреле 1918 г. в Париже во время встречи с палестинскими эмигрантами, среди которых был Муса Казим аль-Хусейни, мэр Иерусалима, и несколько известных арабов-христиан. К началу 1919 г. антисионистские настроения палестинцев стали выражаться еще более явно. Ораторы во главе с Арефом аль-Арефом и Амином аль-Хусейни, объезжая деревни и города, призывали арабов к демонстрациям во время приезда комиссии Кинг-Крейна, назначенной президентом Вильсоном для изучения арабского общественного мнения на Ближнем Востоке. Однако и к этим событиям евреи отнеслись без должной серьезности. Вейцман продолжал надеяться на Фейсала. “Я надеюсь установить с ним настоящий политический союз, — писал он ранее. — Что касается палестинских арабов, в которых он мало заинтересован, то с ними необходимы только нормальные экономические отношения”. Однако, как показали последующие события, ситуация в Палестине была намного сложнее, и существовавшая проблема не могла быть решена с помощью недолгого дипломатического контакта Вейцмана с Хашимитской династией.
И сам Фейсал чувствовал, что отсутствие спокойствия в Палестине угрожает его отношениям с сионистами. В это время, еще надеясь на создание крепкого арабско-еврейского союза, он пригласил Хаима Кальвариского[211], известного своей умеренностью и поддержкой идеи арабско-еврейского сотрудничества, на Сирийский национальный конгресс в июле 1919 г. В Дамаске Кальвариский предложил проект будущей системы управления Палестиной. В документе декларировалась свобода религии и равные права для всех; в нем предусматривалось преподавание как арабского, так и иврита во всех школах и говорилось об отмене каких-либо сепаратистских установлений для евреев, мусульман и христиан в государственных учреждениях. Арабские лидеры одобрили эти предложения; однако через несколько дней, когда Кальвариский вынес этот проект на обсуждение собрания палестинских евреев — Временного еврейского комитета, который предшествовал созданию Собрания депутатов, — его план был отвергнут как “опасный и смехотворный”. Моше Медзини, еврейский палестинский журналист, впоследствии с горечью писал:
“Самая серьезная политическая неудача ишува заключалась в том, что он не сумел создать атмосферу взаимопонимания между евреями и арабами… Отношения с арабами должны были бы стать главной политической проблемой ишува… [Но] печальный факт заключается в том, что ишув не сумел понять и оценить этого вопроса ни до войны, ни сразу после нее… Занятый своими экономическими проблемами и внутренними распрями, ишув не обратил внимания на [Кальвариского и ему подобных]”.
Между тем арабские волнения в апреле 1920 г. должны были показать евреям, что они плохо знают своих соседей.
Палестинские арабы
В 1882 г. арабское население Палестины едва достигало 260 тыс. Однако в 1914 г. это число удвоилось, а в 1920 г. арабов в Палестине было уже 600 тыс. В мандатный период количество арабов увеличивалось еще быстрее, и к 1931 г. оно составляло уже 840 тыс. человек, то есть 81 % от всего населения страны. Среди них было около 75 тыс. христиан, проживавших в основном в городах, более или менее грамотных и занимавших низшие посты в мандатной администрации. Мусульманское большинство было значительно более отсталым. 70 % арабов-мусульман жили в сельской местности, преимущественно на севере и в центре страны — там они занимались выращиванием зерновых, овощей, масличных культур и табака. Перепись 1922 г. показала, что треть арабских крестьян составляли феллахи, которые арендовали земельные участки,
