сионистской политики и вместо этого сосредоточилась на деятельности, отвечающей интересам рабочих и всего еврейского национального очага.
В результате к 1933 г. партия Мапай, сочетавшая приверженность сионизму с социалистической направленностью, взяла под свой контроль не только Гистадрут (в руководстве которого она в дальнейшем играла главную роль), но и Собрание депутатов, и политический отдел Еврейского агентства. С этого времени и до конца мандата Мапай являлась самой значительной партией ишува и доминировала на Сионистских конгрессах. Развитию социалистического сионизма способствовала и международная обстановка — после экономического кризиса 1930-х гг. социалистические идеи были популярны во всем мире. Однако, несмотря на многочисленность и радикализм третьей алии, во главе рабочего движения ишува стояли, в основном, представители предвоенной второй алии — испытанные ветераны, в большинстве своем родившиеся в 80-х гг. предыдущего века: Кацнельсон, Бен-Гурион, Бен-Цви, Шпринцак, Давид Ремез[193] и Ицхак Табенкин[194]. Эта группа во многом повлияла на формирование идеологии и учреждений ишува, а затем и Государства Израиль.
Создание Еврейского агентства
Подобно тому как в Палестине происходило объединение еврейского рабочего класса, на благо ишува сплотилось — хотя и в более ограниченной степени — также и мировое еврейство. Напомним, что Лига Наций, предоставляя палестинский мандат Великобритании, признала Сионистскую организацию в качестве Еврейского агентства, призванного сотрудничать с английскими властями в деле создания еврейского национального очага. Однако это решение имело скорее условный характер, поскольку от Еврейского агентства требовалось “обеспечить сотрудничество всех (выделено мной. — Авт.) евреев, изъявивших желание способствовать созданию еврейского национального очага”. Кроме того, как мы уже отмечали, призыв Брандайза мобилизовать мировое еврейство означал — как для сионистов, так и для всех остальных — предложение вступать в Сионистскую организацию на внеполитической “деловой” основе. В Соединенных Штатах этот подход был отвергнут на Кливлендской конференции 1921 г. Вместе с тем в 1920-х гг. Вейцман стремился добиться поддержки у богатых евреев, стоявших в стороне от сионистского движения. Никто лучше его не понимал, насколько необходимо привлечение их помощи, особенно средств, собранных в Соединенных Штатах организацией “Джойнт”[195] в пользу бедных европейских евреев. Позднее Вейцман писал об американских филантропах, контролировавших размещение денежных средств “Джойнта”:
“Они занимались во время Первой мировой войны и занимаются сейчас грандиозной работой по оказанию помощи европейскому еврейству, однако для человека, считающего, что только еврейский национальный очаг дает полное и долговечное решение еврейского вопроса, их вера в возможность стабилизировать положение европейского еврейства была настоящей трагедией. Больно было смотреть, как они наполняют своими миллионами бездонную бочку в то время, как часть этих денег могла быть передана на родину еврейства и использована там для устройства тех самых евреев, у которых никогда не было ни малейшей надежды”.
Правда, фонд Керен га-Иесод мог служить посредником для тех, кто желал помочь ишуву в финансовом отношении, не связывая себя в политическом плане. Однако в мандатных документах говорилось о Еврейском агентстве, а Керен га-Иесод был фондом, а не агентством.
Поэтому из года в год, на различных собраниях и съездах, Вейцман продолжал настаивать на создании “расширенного Еврейского агентства”, в которое вошли бы не только сионисты. Дело продвигалось с трудом. Многие европейские сионисты возражали против участия американских евреев, которых они считали сторонниками ассимиляции. К счастью для Вейцмана, сионисты-социалисты, самая сплоченная группа в организации, поддержала его предложение, и Тринадцатый конгресс в 1923 г. санкционировал расширение Еврейского агентства и включение в него, наряду со своими представителями, членов других еврейских организаций. После этого еще предстояло преодолеть сопротивление противников сионизма. Руководство “Джойнта” опасалось тех политических целей, которые были заложены в идее еврейского национального очага. Вейцману пришлось пустить в ход все свое обаяние и красноречие, чтобы убедить оппонентов в том, что национальный очаг заслуживает их поддержки по моральным и гуманистическим соображениям. Наконец, после бесконечных дискуссий, президент Сионистской организации сумел склонить на свою сторону таких видных представителей американского еврейства, как Натан Штраус[196], Джейкоб Шифф, Сэмюэл Унтермейер и, главное, Луи Маршалл[197], выдающийся юрист, председатель чрезвычайно влиятельного в Соединенных Штатах Американского еврейского комитета[198]. Благодаря Маршаллу удалось добиться поддержки других богатых и известных американских евреев.
Формулировка, приемлемая и для сионистов, и для других еврейских организаций, была принята на Сионистском конгрессе 1925 г. Перед Еврейским агентством были поставлены следующие цели: увеличение иммиграции в Эрец-Исраэль, возрождение земли — общественной собственности еврейства, организация сельскохозяйственных колоний, возрождение языка иврит и национальной культуры. Одновременно было достигнуто соглашение о том, что в совет Еврейского агентства войдут — в равном количестве — представители Сионистской организации и еврейских общин разных стран. И все же еще четыре года ушло на конференции и совещания, пока наконец проект расширенного Еврейского агентства не получил окончательного одобрения на Сионистском конгрессе в 1929 г. Непосредственно после этого, в августе 1929 г., в Цюрихе состоялось учредительное собрание Еврейского агентства.
Учредительное собрание оказалось не менее представительным и грандиозным, чем первые Сионистские конгрессы. На нем присутствовали все лидеры мирового еврейства. В числе делегатов были Вейцман, Маршалл, Леон Блюм[199], Стивен Уайз, Сайрус Адлер[200], Хаим Арлозоров, Бен-Гурион, барон Мелчетт[201], Феликс Варбург, сэр Герберт Сэмюэл, Альберт Эйнштейн и другие. На последнем заседании Вейцман был избран президентом Еврейского агентства, а Луи Маршалл — председателем Совета агентства. Они обнялись, поздравляя друг друга, а растроганный до слез Эйнштейн передал из зала Вейцману записку: “В этот день мы собрали чудесный урожай, посеянный Герцлем и Вейцманом”. Вейцман был в восторженном состоянии. Покидая собрание, он, по его собственным словам, “с уверенностью смотрел в будущее, когда мы станем свидетелями создания национального очага”.
Эти надежды в конце первого десятилетия мандата поддерживались и зримыми достижениями самого ишува. В это время в Палестине проживало 162 тыс. евреев, составлявших 17 % всего населения. Из них 37 тыс. жили в 111 сельскохозяйственных поселениях и обрабатывали 700 тыс. дунамов земли. В стране было 13 сельскохозяйственных училищ и агростанций, организованных сионистами. Постоянно совершенствовалась сельскохозяйственная техника, увеличивались урожаи цитрусовых. Столь же многообещающим было и развитие промышленности. В 1930 г. полторы тысячи еврейских фабрик и заводов выпускали текстиль, одежду, металлические изделия, химическую продукцию, цемент, обрабатывали дерево и камень. Продукции было произведено на 1 млн палестинских фунтов.
Улучшились и условия жизни. В известной степени этому способствовала развернутая медицинская система купат холим, а также Гадаса — Американская сионистская женская организация. Основанная в 1912 г. американской еврейкой Генриеттой Сольд, Гадаса, члены которой были подлинными энтузиастами, к 1930 г. открыла в Палестине четыре больницы, школу медсестер, пятьдесят поликлиник, лабораторий и аптек, а в большинстве городов и во многих крупных поселениях создала женские и детские
