то, что доставляю ей неприятности, но ее добрая улыбка сияет все так же ярко, и я решаю, что сама себе все это выдумала.
– Подождите здесь немного, – командует мне она, когда мы подходим к раздвижным дверям, ведущим в четырехместную палату. – Доктор сейчас осматривает пациентку. Я вас позову, когда он закончит.
Она исчезает за ширмой, и я снова остаюсь в коридоре одна. Я привыкла к тому, что пациентка – это я, а Эйва и все остальные приходят меня навестить. Оказаться в обратной ситуации кажется до странности сюрреалистичным.
Я недолго остаюсь одна. Взбудораженный молодой человек несется ко мне, чуть не поскальзываясь на идеально отполированном полу. Когда он подходит ближе, я понимаю, что это Адам. Я опускаю голову и смотрю в пол, готовясь к более чем неловкому разговору. Но не стоило волноваться. Адам видит меня, на мгновение встречается со мной глазами и, когда я уже хочу поздороваться, игнорирует и проходит мимо. Меня расстраивает его грубость, но я могу представить, как он обезумел от переживаний. Найджел следует сразу за ним. Он не так рассеян. Он одаривает меня легким кивком, но продолжает торопливо идти мимо, не говоря ни слова.
Следом за ними появляется третий мужчина, и на этот раз проигнорировать его хочется уже мне. Из-за нервного тика венка на моем виске пульсирует неприятно быстро. Я так долго гляжу на одну и ту же плитку на полу, что от напряжения мне начинает казаться, что она колышется и изгибается, но я не смею поднять глаза. Я чувствую теплое дыхание на своих волосах, и мне кажется, что мои личные границы нарушены. Я начинаю считать от десяти до нуля в обратном порядке. На этот раз прием доктора Хэммонда срабатывает уже не так хорошо.
Теперь, подойдя до неприятного близко ко мне, он хочет взять меня за руку. Я подпрыгиваю, ударяясь спиной о стену. От удара у меня вырывается низкий отвратительный стон.
– О боже! – взвываю я, поднимая глаза на стоящего передо мной Марка.
– Здравствуй, Лаура, – произносит он как всегда хрипловатым сексуальным голосом.
Я прикусываю нижнюю губу практически до крови.
– Мы можем где-нибудь поговорить? – спрашивает он.
Я трясу головой из стороны в сторону.
– Пожалуйста, Лаура. Нам нужно многое обсудить.
– Я не хочу слышать ничего из того, что ты собираешься сказать, Марк.
Я смотрю прямо в глаза в ожидании увидеть ненависть, но все, что я вижу, – это боль, и это застает меня врасплох. Он грубо хватает меня за плечо и пытается вытащить через крутящиеся двери в темный коридор.
– Прошу тебя, Лаура. Твое присутствие здесь неуместно, – вздыхает Марк.
Я изо всех сил упираюсь ногами в пол.
– У тебя больше не выйдет так легко меня запугать, – отрезаю я.
Марк отпускает меня, и я чуть было не приземляюсь на задницу, но умудряюсь вовремя восстановить равновесие.
– Уверена, ты удивлен, увидев, что я хожу сама, – резко произношу я. Мои слова пронизаны ненавистью.
– Я рад видеть, что ты можешь ходить. Я был так взбудоражен, когда услышал об этом. Это настоящий прогресс, Лаура.
Найджел с его длинным языком. Я так и знала.
– Я очень тобой горжусь, – улыбается Марк.
Я вдруг ловлю себя на том, что улыбаюсь в ответ. Мне приятно слышать эти слова от мужа. Они находят отклик у меня глубоко в сердце, и на какой-то миг я ему почти верю. Его глаза горят, когда он смотрит, как я стою перед ним. Искушению расслабиться и обвить руками его шею почти невозможно противиться. Боже, да он хорош. Я и не думала, что он настолько хитрый игрок.
– Где Николь? – спрашиваю я в уверенности, что упоминание ее имени подавит мое влечение к Марку.
– Решила, что будет лучше, если она останется дома.
– О, ну разумеется, – ворчу я.
Мне становится плохо при мысли о том, что мои дети остались наедине с этой стервой.
– Она думает, нам лучше побыть наедине и поговорить обо всем, – смягчается Марк.
– Здесь не о чем говорить. Я уже все сказала, – цежу я сквозь зубы.
Я лгу. Нам о многом нужно поговорить, но какой в этом смысл… Марк снова будет лгать, а мне надоело, что все вешают лапшу на уши.
– Ты украл мою жизнь и отдал ее этой стерве. Что здесь еще обсуждать?
– Нет, Лаура. Это не так. Я ничего у тебя не забирал. Ты стоишь передо мной живая и здоровая, и после всего, что случилось, я благодарен за это.
Я закатываю глаза. Это единственный ответ, который могу из себя выдавить.
– Лаура, ты так несправедлива. Никки молодец. Не знаю, что бы мы без нее делали. Нам повезло, что у нас такая заботливая подруга.
– В постели тебе с ней тоже повезло! – кричу я.
Марк отшатывается:
– Черт побери, Лаура! Ты правда так думаешь?
– Нет. Я так не думаю. Я это знаю.
– Значит, не знаешь, – говорит он, и у него в глазах начинают поблескивать слезы.
Боль Марка кажется такой искренней, но я знаю, что пожалею, если позволю себе довериться ему.
– Я думал, тебе поможет, если ты вернешься домой, но оказался неправ. Ты нисколько не изменилась. Ты все еще винишь меня, – говорит он.
– Как я могу тебя не винить? Ты завел интрижку.
Марк обиженно выпячивает нижнюю губу.
– Ты думал, я не знала? Что, ничего у вас не получилось? Поэтому ты здесь? Думаешь, мы сможем двигаться дальше теперь, когда ты перестал трахать Николь?
Бледность Марка лишь еще больше меня распаляет.
– Бога ради, да ты пытался меня убить. Думаю, поцелуем и объятиями тут уже ничего не исправишь, ты так не считаешь?
– О, Лаура! Я не знал, что все настолько плохо, – говорит Марк с закрытыми глазами.
– Ну, значит, ты не только неверный ублюдок, но еще и бесчувственное бревно.
– Лаура… – Марк пытается взять меня за руку, но я царапаю его ногтями вырываясь. – Ты ведь знаешь, что я тебя люблю и ни за что не смог бы тебе навредить. Мы вместе прошли через ад, просто ты не помнишь.
Я откидываю голову назад и смотрю в потолок.
– Когда ты вспомнишь, что произошло, ты пожелаешь, чтобы источником твоей боли действительно была моя неверность тебе. Ведь тогда тебе хотя бы будет кого винить.
Что? Я обхватываю голову руками.
Отчасти я и впрямь ему верю. Черт возьми! Помимо всего прочего, у меня еще и появляются крошечные сомнения в моей теории. Я все еще боюсь Марка, но это чувство не так сильно, как желание вернуть его.
– Я
