вертятся, ловя собственные отражения. Сдаю назад: между ними не проскочить.
Поверх завываний ветра слышу, как люди на нижних ярусах прыгают и кричат, требуя крови. Вздрагиваю и едва уворачиваюсь от колесниц Иуды и Арлин снова.
Марилень Иуды издаёт леденящий кровь крик – такой можно услышать, когда зверь издыхает. Всего один круг, и по сравнению с этой гонкой предыдущие кажутся шуткой.
По мере того как вынуждена плестись за Иудой с Арлин, внутри нарастает досада. Но как раз в тот момент, когда нетерпение накапливается и я подумываю сделать что-нибудь опрометчивое, пред нами возникает следующая развилка, расходящаяся в пяти направлениях. И я каким-то образом понимаю: она знаменует начало второго круга. Гоночные полосы расширяются на несколько драгоценных секунд. Мой единственный шанс опередить этих двоих до того, как Дориан и Саран опять встанут у меня на пути. Златошторм тревожно мекает. Не смогу её дольше удерживать, не разрезав перчатки. Вместе с ладонями. Мне нужна передышка.
Пот застилает глаза. Лёгкие горят. Плещемся в луже крови.
Златошторм всхрапывает, проносясь чересчур близко к колесницам Иуды и Арлин. Тяну её назад, и она поворачивает вправо. Прямо на дорогу, слишком узкую для большинства современных повозок, но идеальную для моей старой. Может, получится хитростью заманить сюда остальных.
Делаю ход.
И мы продолжаем движение.
Златошторм обгоняет дерущихся мариленей, и перед нами открывается большой переулок. Пол здесь мерцает более ярко, но хребет маячит дальше. Арлин и Иуда борются, так что остерегаться нужно Сарана и Дориана. Не помню, чтобы проезжала мимо них. Кто знает, где они? Их марилени тоже могли сцепиться.
Увеличиваю дистанцию между собой и Арлин с Иудой.
А потом, сворачивая за угол и двигаясь по новой дороге, вижу Дориана. Но Саран появляется справа от меня по диагонали и преграждает мне путь. Бешено верчусь, едва успевая увлечь Златошторм назад. Саран исчезает в переулке слева. По моим расчётам, движется в противоположную сторону от хребта. Я же следую туда, откуда он возник.
Но то, что выглядело как сквозной переулок, загорожено стеклянной стеной. Поворачиваю обратно и оказываюсь в тупике. Затем снова. Сердце бешено стучит, приходится вернуться к большой развилке.
Барабаны стучат в такт биению сердца.
Златошторм резко вскрикивает от их какофонии.
Подгоняю её вперед.
Скорость заставляет ветер реветь в голове, заглушая звуки с трибун. Над нами рычит облако. И далеко в океане ударяет молния.
Ужас наполняет рот.
Если пойдёт достаточно сильный дождь, марилени пробьют камень, чтобы добраться до океана. Лабиринт нам ничем не поможет. Он и без того приводит зверей в ярость.
Никто из нас не выживет.
«Сосредоточься», – говорю я себе. Сейчас не время думать «что, если». Я здесь. Всё, о чём следует помнить, – земля подо мной, – и не забывать держаться подальше от других участников.
Нахожу ещё один большой переулок, отгороженный стеной из чего-то похожего на сверкающие белые минералы. По нему нескольких секунд могу мчаться во весь опор.
Сворачиваем за угол под грохот барабанов и цокот копыт. Никак не разберу: звуки доносятся слева или справа. Златошторм такая быстрая, что не понимаю: стены рядом со мной из минерала или из запотевшего стекла. Сворачиваю за угол. Двое подсобчих собирают осколки колесницы.
– С ДОРОГИ! – Мужчины расступаются, освобождая мне путь. – Извините! – кричу я, проносясь мимо.
Златошторм скачет по обломкам, и меня болтает.
Отлетаю в сторону. Дополнительный ремень, пристёгнутый Крейн, не даёт мне выпасть. Но мой вес толкает колесницу…
Одно колесо в воздухе, земля слишком близко к лицу.
Песок залетает в рот, он в ушах и в глазах.
Лечу за мариленихой кособоко.
Колесо вращается надо мной с ошеломляющей скоростью на фоне флюоресценции арены.
Левая ладонь соскальзывает с поводьев. Цепляюсь за колесницу. Едва ухватившись, надавливаю на неё со всех сил. Повозка падает на землю, опасно громыхая по мерцающему чёрному полу, прежде чем снова выровняться.
Изнутри вырывается поток ругательств.
Им потребовалась целая вечность, чтобы прийти и забрать сломанную колесницу Эммануэля. Что станут делать, если кто-то пострадает в глубине лабиринта?
Что, если получу травмы и меня не смогут найти? Что, если Дориан…
Из переулка рядом с моим выезжает колесница. Марилень не обращает внимания на Златошторм, всецело сосредоточившись на трассе. Свирепый и быстрый. Смотрю, как далеко до него, затем на возницу.
– Это ты! – восклицаю с облегчением.
Дориан стоит одной ногой на бортике колесницы, подтянув поводья.
– Арлин! – кричит он. – Гонится за тобой!
Не успеваю поблагодарить его за предупреждение, как он скрывается в очередном переулке. В следующий миг Саран подрезает меня снова. Остаётся либо врезаться в него, либо притормозить. Чертыхаюсь и увлекаю Златошторм назад.
Впереди открывается широкая площадь, переулки вновь сходятся в одной точке в дальнем конце.
Повсюду на площади вырастают высокие наклонные стены, напоминающие ряды игральных карт, выставленных вертикально. «Странно, как они нам помешают?» Едва успеваю задаться вопросом, как препятствие вращается, надвигаясь прямо на меня. Кричу. Лавируем между качающимися карточными стенами.
Проклинаю Землевластителя и каждого, кто причастен к турниру.
Кровь стучит в висках. Теперь рядом со мной есть кто-то ещё. Объезжает вращающиеся преграды. Украдкой бросаю взгляд. Иуда прижимается к передней части колесницы, лоб сосредоточенно сморщен. Он далеко от меня. Не причинит мне вреда.
Но затем взгляд падает на возницу позади него.
За ветвистыми чудовищными рогами мариленя – Арлин.
Отчаянно хочется выиграть. Но если этому не бывать… пусть уж лучше победит Дориан. Не Арлин.
«Только не Арлин».
Смотрит прямо на меня. Нужно убраться от неё подальше.
Клыки мариленя Арлин сверкают. Её тяга к насилию передалась зверю.
– Уходим! – кричу я Златошторм.
Пробираемся зигзагами от стены к стене, вынужденные поворачивать назад, замедляться, пробовать выбраться другим путём. Все мы оказались в ловушке площади смерти.
И тут понимаю: Арлин на хвосте.
Иуда мало-помалу обходит меня. Уклоняется от вращающейся стены. Забываю про Арлин и вместо этого пытаюсь обогнать Иуду. Может, он и не прибегает к грязным трюкам, но соперник из него серьёзный. Марилень Иуды всхрапывает, подстёгиваемый им. Приближаемся к последнему ряду карточных препятствий. «Неужели».
Как вдруг Иуда кричит.
Поворачиваюсь.
Ось колеса Арлин искрится о колёса повозки Иуды.
– Прочь с дороги! – рявкает Арлин.
Марилень Иуды врезается в стену, проскакивая передо мной.
Иуде удаётся выровняться, и он кричит Арлин:
– Из ума выжила? Всех нас погубишь!
Марилень Арлин упирается рогами в колесницу Иуды.
Чёртова Арлин. Знаю, что она задумала: увеличить дистанцию между мной и Иудой.
Я её цель.
Марилень Арлин тот ещё зверюга: широкие мышцы, рога и зубы размером с мои пальцы. Вонзает их в мариленя Иуды. Тёмно-зелёная кровь брызжет мне в лицо и на Златошторм.
Меня охватывает отвращение. Златошторм вздрагивает, крутясь и поворачивая не в ту сторону – к Арлин, жаждущей крови. Едва не въезжаю в карточную преграду, которая вот-вот впечатается в наши лица.
Арлин устремляется ко мне.
– Тебе ни за что не выбраться с арены живой!
Ослабляю поводья, крича Златошторм ускориться.
Марилень Иуды вырывается на свободу. Пригибаюсь, когда упряжь щёлкает и летит
