Свистели пули, гудели лазерные установки, грохотали автоматические пушки, установленные на танке. Пару раз уши заложило от громоподобного выстрела главного калибра — толстенной вытянутой трубки, вмонтированной в его башню. Рей вместе с Ником отстреливались из лазерных комплексов, установленных на их броне. Вспышки розового, синего и красного цветов озаряли поле битвы, им вторили фиолетовые вееры плазмы, пару раз зацепившие наёмников. Чем больше Тёмных мы убивали, тем быстрей и умней они становились. Единый разум располагал ограниченным запасом "сил", позволявших ему контролировать машины.
Побаливала голова, плыло изображение в ночном зрении — алкоголь всё ещё бурлил в крови. Я стрелял, поливая огнём ближайших противников. Через пару минут в ход пошли ЭМИ-гранаты, на мгновение отключившие даже мех, на который мельтешившие в зелёном спектре андроиды ставили какую-то аппаратуру. Большую часть ракет, в том числе разделявшихся, ликвидировала система МК-3. Пара выпиравших пулемётных турелей сбивала их прямо в воздухе, но несколько всё таки нашли свою цель. Одна разбросала боевую формацию, двигавшуюся рядом с танком, а вторая воткнулась в борт, и махина потеряла управление, беспорядочно расстреливая воздух перед собой. Я сжал кулаки.
Это сражение должно было произойти.
Я и так потерял столь многих. Но если после этих событий Тёмные и человечество будут жить в мире, то эти потери того стоят. Ник, словно призрак, исчезал и появлялся в другом месте, обрушивая на замешкавшихся врагов несколько лазерных очередей. Альфа броня позволяла делать и не такое. Коммуникации, судя по разворошённому забору, должны были восстановиться.
— Ник, проверь Барбару, — произнёс я, меняя магазин в ноль-седьмой. Вытащенный наружу остов мёртвой машины Тёмных защищал остатки машины, и меня за ними заодно.
— Некогда! — крикнул лысый наёмник, слегка оглушая меня. — У нас минус четыре, Джон! Если не поднажмём, нас тут всех положат!
— Знаю, — вздохнул я, нажимая на спусковой крючок. Очередные пули нашли свои цели, опрокидывая несколько бежавших машин. — Мне нужно добраться к ядру. Чтобы остановить всё это…
— О чём ты, чёрт возьми?!
— Мы все совершили достаточно ошибок, — объяснил я, опускаясь возле багажника покорёженного легиона. — Чтобы разорвать порочный круг, надо остановиться. Всем нам.
— У тебя на почве алкоголя совсем голова поехала, сладкий мой? — хохотнул Ник, запрыгивая на танк и уже оттуда разряжая лазерный комплекс. — Забыл, что Тёмные хотят уничтожить человечество?
— Никогда не думал, что, если это не так, Ник? — на этих словах я закрыл глаза, успокаивая сбившееся дыхание.
Грохот сражения всё продолжал свою канонаду. Скрипели машины, кричали вдалеке люди. Столько крови из-за обычного недопонимания, из-за человеческой глупости и механической рассудительности.
— Даже если нет, — донёсся его голос из нейроинтерфейса, приглушённый помехами. — Нас накроют десятью ядерными боеголовками, если не ещё чем-нибудь таким. Если не включим свет в столице… Нам в любом случае конец.
— Знаю, — покивал я, зная, что товарищ это не увидит. — Я… Извини, Ник. Вообще за всё.
— Эй-эй-эй! Ты не ранен?
— В порядке, — ответил я, поднимаясь. Холодная рукоять Death Sender'а упёрлась в плечо. — Отвлеките огонь на себя.
— Джон?!
— Дайте коридор! — заорал я, перепрыгивая на крышу легиона, а оттуда — прямо на территорию возле здания энергоузла.
— Окей, дорогой, — вздохнул Ник. — Я тебя люблю, Джони. И буду любить, даже если ты с ума сойдёшь. Потому что второго такого, как ты, на этом свете не отыскать. Сделай, что хочешь. И не помри в процессе. Главный — юнитам! Огонь, из всех калибров!
— Пошёл ты, — улыбнулся я, изо всех сил рванув по прямой, к двери в подсобное помещение. Она была на углу пятиэтажки, неприметная и явно редко используемая. Идеальное место для проникновения внутрь. За спиной гремели выстрелы, некоторые снаряды из МК-3 взрывались в паре шагов, отбрасывая меня в сторону.
Но я поднимался, отстреливаясь из дробовика и раскидывая ЭМИ-мины, чтобы задержать подоспевшую партию тяжёлых андроидов. Два метра в высоту, полтора — в ширину. Несколько орудий разной степени смертоносности, в том числе на вращающихся шарнирах, встроенных в конечности, полукруг матового чёрного корпуса без маркировки. Если бы не мгновения, вырученные благодаря оборудованию и хронобомбам, дезориентировавшим Тёмных, я бы не добрался до заветной двери, вырванной с корнем. Почувствовав опасность, я кувырком ушёл внутрь помещения, а в часть здания над проёмом ударили ракеты, обрушивая старенький жёлтый кирпич.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Готово. Теперь только я — и элитные машины, они же агенты Тёмных. Тело зацепило шрапнелью, голова всё ещё кровоточила, а левая рука повисла плетью, буквально отключаясь от тела. Нейропаралитеческая кислота, наверно, часть попала с осколками. Пройдёт, но со временем.
— Пришёл, — коротко протянули из темноты подсобки. В углу, подбрасывая в руке короткий дуговой клинок, сидела фигура неизвестного. Судя по голосу, она принадлежала женщине. — Семь лет назад ты не был таким настырным. Даже руку мне отдал…
— Ты… — процедил я, поднимая дробовик и нажимая на курок. Однако, Death Sender только щёлкнул, оповещая о пустом запасе. — Чёрт!
— Не дёргайся, — вздохнула старая знакомая. — Я слышала, ты хочешь поговорить с нами. Неужели наконец решил сменить сторону?
— Нет, — помотал я головой. — Дело не в этом. Мы должны прекратить бессмысленную вражду между разумными андроидами и людьми.
— Почему это? — удивлённо донеслось из темноты. — Что может быть важнее войны за выживание сильнейшего?
— Любовь, — прищурившись, произнёс я. — То, что равняет нас всех, вне зависимости от того, электронные мозги или живые.
— А-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!
— Смейся, если хочешь. Но я серьёзен.
— Глупый человек, — резко перестала смеяться машина. — Я не позволю тебе принести столь разрушительные мысли к нашему главному ядру.
— Ты… Разве вы не едины?
— Мы сохраняем абсолютную индивидуальность, — вскочила фигура, покачивая своим оружием. Да, что-то такое говорила и Эмма. — А отдельные единицы сеть вообще не способна контролировать постоянно. Ты глупец, как и все вы, люди. В конце должна остаться только одна из рас. Нет смысла идти на компромиссы… Вы жадные до власти идиоты, сотворившие свою собственную немезиду.
В таком состоянии мне её не одолеть. Близкое расстояние, пустой дробовик. Разве что пистолет… Его пули точно пробьют обшивку этой твари, но мне просто не дадут его достать. Активировать боевой режим? Вариант. Но она почувствует, что со мной что-то не так. Рискую истечь кровью ещё до того, как доберусь до ядра. Оно близко, судя по помехам в нейроинтерфейсе. Отключу-ка я его вообще, только мешает.
— Всё ещё сражаешься за идею, — опустилась на моё плечо до боли знакомая рука. — Но уже — за свою собственную. Нет… Нашу идею, Джон.
— Эмма… — я потерял дар речи. Кажется, девушка пользовалась умной системой маскировки, поскольку её присутствие был абсолютно скрыто до последнего момента.
— Помнишь, Джон? — спросила Эмма, делая шаг вперёд, к замершей, словно изваяние, Тёмной. — У меня есть мечта. Что когда-нибудь ни ты, ни я не будем бояться. Не будем сражаться, не будем убивать. Будем жить в мире и спокойствии. Это такое простое, эгоистичное, человечное желание… И ты дал мне слово, что когда-нибудь та мечта сбудется.
— Я сделаю всё, что потребуется, — кивнул я.
— Спасибо, — шершавый, грубый голос. Полный чувств и эмоций, настоящих, живых. — Люк в технические тоннели слева, найдёшь сам. И, Джон…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да? — замер я у открытой стальной крышки.
— Я люблю тебя, дурачок.
— И я тебя, — сдержавшись, чтобы не разрыдаться прямо на месте, протянул я.
И рухнул вниз, в сеть запасных тоннелей энергоузла.
До ядерной бомбардировки столицы оставалось примерно полчаса…
Прошлое. Liebe ist für alle da
Прошло две недели с момента эвакуации из больницы. Больной, кровоточащий зверь в виде огромного бетонного города вспыхнул всеми цветами радужного спектра — боевые столкновения с вышедшими в открытую Тёмными и фанатиками под руководством Кардинала продолжались до сих пор. Нас с Эммой поселили в соседних медицинских комнатах — мы часто виделись, выходя в общий холл полицейского бюро. Какое-то время было неловко даже начинать разговор, но постепенно мы привыкли и приняли то, что сказали друг другу в тот раз. В окне офиса шефа легко можно было заметить перелетавшие с места на место армейские транспортёры. Перестрелки на улицах вскоре стали обыденностью. Криминалитет, обалдевший от угрозы, которая наседала и на него в том числе, быстро пришёл под крыло полиции. Банды, хакерские организации и мафия с якудза принесли немало пакостей разумным андроидам. Так, началась война за столицу.
