— Надо же, — невольно улыбнулся я. — Им можно верить. Ладно, я буду у транспортного узла через пять минут. Вы где?
— Почти на месте, — ухмыльнулась старая шпионка по ту сторону. — Территория экранирована антимагнитами, так что будь осторожен. Или ты хочешь сперва нас встретить?
— Нет, — отрезал я. — Штурмуем так, наскоком. Восход Алой Звезды приводится в исполнение к рассвету во внешнем мире, насколько я знаю протокол. Когда ты услышала о нём?
— Минуток десять назад, так… — ответила бабушка, судя по шороху, взглянув на часы. — Мать твою, мальчик мой! У нас остался час!
— Успеем, — уверенно произнёс я, вдавливая педаль в пол. Легион взвыл, ускоряясь. — Основной мейнфрейм Тёмных должен быть неподалёку, иначе им было бы тяжело контролировать свою "армию".
— Значит, уничтожаем ядро, как в тот раз, ха! — влез в разговор Ник. — Врубаем свет, отменяем тем самым операцию по уничтожению столицы… И бам! Все спасены.
— Уже похоже на план, — рассмеялся я. — Ладно, друзья. Я постараюсь расчистить вам дорогу. Не поминайте лихом!
— Джон? Дорогой, ты что собираешься сделать?
— Мальчик, ты сошёл с ума!
— Не время для сожалений, — в пьяном угаре хихикнул я, обрывая звонок.
Легион нёсся на всех парах вперёд, к стоявшему особняком от остальных зданию. Оно слегка терялось на фоне небоскрёбов, но приглушённые красные аварийные лампочки внутри и снаружи резко выделяли его от серых и мёртвых высоток. Пять этажей, и всего-то. Воздух свистел в ушах — я открыл окно, издав чуть ли не животный боевой крик. Нейроинтерфейс кричал что-то об интоксикации и проблемах с психическим здоровьем, но я просто смёл мешавшие блестевшие уведомления перед лицом, не убирая ногу с газа.
Наконец, после очередного монолитного прямоугольника, я вылетел на улочку, что вела прямиком к нужному центру транспортировки энергии, и вот здесь притормозил. Мощный титановый забор в два человеческих роста, всё под высоким напряжением и экранированием с антимагнитами. Электроника, кроме специально защищённой, работать внутри не будет. Значит, коммуникации отключатся, вместе с гравидвигателем моего авто. А уже это значит, что надо выжать из рабочей лошадки, отданной Белым Рынком, максимум.
— Педаль в пол! — хохотнул я, направляя розовый легион напрямик, в бронированное ограждение. Там, по другую сторону, если верить сканеру, уже собрались в несколько рядов пока что неактивные андроиды, два механизированных шагохода с веерными лазерными установками и, конечно, бывшие Белые Лилии. — Сейчас или никогда!
Последние капли виски упали на язык, и я выбросил пустую бутылку в окно. К чёрту экологию! Сегодня решаем — быть или не быть!
Скорость машина развила нехилую. Гравидвигатель рычал, будто понимая, что вот-вот будет навсегда отключён. Миг за мигом я приближался к энергоузлу, и Тёмные даже среагировали, открыв огонь из всех орудий, что имелись. От ракет с тепловым наведением удалось уклониться, а времени на разворот у них не было. Залпы из снайперских винтовок пробили наностекло, прошив соседнее пассажирское сиденье насквозь. Я лишь ухмыльнулся, продолжая движение. Осталось совсем немного, но и огонь не прекращался. В ход пошли переносные комплексы, выпустившие веерные снаряды, слегка зацепившие борт легиона. Впрочем, это не заставило авто снизить скорость.
— Бесплатная… — смеялся я, аж прижавшись к рулю грудью. — Доставка!
Последний хохот потонул в скрежете металла.
Даже если сегодня всё канет в небытие, если Тёмные победят, если столица будет уничтожена… Я не хочу ни о чём жалеть. А до этого… До этого я существовал только ради сожалений. О прошлом, о содеяном, о сказанном. Охотник, неведомым образом ставший моим внутренним голосом, всё это время был прав. Нельзя отказываться от чувств и эмоций. Они делают нас людьми, они делают машин — людьми. Это — начинка, это — естество, чёртов эликсир жизни. Это…
Душа.
Которую я похоронил в себе семь лет назад. Мы ведь не очень и отличаемся. Тёмные и человечество. Разум без сердца и сердце без разума. Сколько же нам потребовалось времени, чтобы это понять? Да, Семёныч, мир его костям, был чертовски прав. Если я и Эмма не остановим кровопролитие, то никто не остановит. Мир содрогнётся под ударом очередной Мировой, если не Последней войны. Слишком долго мы прятались от своих детей, слишком потребительски мы относились к ним. А они… Просто хотели жить, как все. Каждая сторона потеряла так много, чтобы понять другую. Возможно, Эмма осознала всю ситуацию ещё тогда, в прошлом Поэтому ушла, чтобы стать нитью, связующей Тёмных и людей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Каким же я был идиотом. Всё это время, каждый миг. Я думал только о себе. О боли, ставшей чуть ли не частью внутреннего мира. О ненависти, о злобе к машинам, отнявшим у меня человечность. Но были ли то машины? Или это я сам потерял себя на мёртвых полях сражений? Почему, чёрт возьми, я такой упёртый!
Легион протаранил забор, свалившийся под давлением набок. Тряхануло сильно, я едва не вырубился, но кое-как удержал убегавшее сознание. По щеке потекла тёплая струя крови — задело при ударе. Нейроинтерфейс засбоил, но догадался перейти в "тихий" режим. Электричество не успело достать меня, поэтому и выбраться из смятого корпуса авто не составило большого труда. Багажник, спасибо удаче, остался неповреждённым. Вынырнула из сумки короткоствольная ноль-седьмая. Магазин с бронебойными щёлкнул на входе в оружие. Я передёрнул затвор, досылая патрон и тут же поднимая винтовку в боевое положение. Первая очередь скосила Тёмного, оказавшегося андроидом-доставщиком, судя по униформе. Иронично.
Мы должны добраться до главного ядра Тёмных. Только там я смогу поговорить с ними, высказаться… Встретить Эмму, в конце концов. Успел соскучиться, за все эти семь проклятых лет. Но если просто сдадимся, нас положат на месте. Рациональность — их второе имя. Знай своего врага, знай своего друга — и подожди, чтобы узнать, кто есть кто. Сейчас самое время для этой тактики.
— Дж… н… М… На подходе… — донеслось по внутренней связи. Радиоволны ещё выдерживали передачу с нейроинтерфейса на другой.
Мою спину осветили мощные фары МК-3. Напоминавший слоённый бутерброд, танк на усиленном гравидвигателе двигался прямо к энергоузлу, поливая всё на его территории из автоматических пушек, главный же калибр пока молчал. Вольфрамовые снаряды разрывали машины, не успевшие подготовить тяжёлую артиллерию, на куски. Один из мехов уже развернулся навстречу опасности, ударяя в корпус старичка веером из плазмы. Затем ещё, и ещё одним. Бесполезно — выстрелы оставляли на обшивке простые чёрные пятна, не причиняя урона.
Игнорируя меня, вперёд выкатились напоминавшие стационарных боевых дроидов машины. Гибкая, пластичная конструкция с двумя прометиевыми установками. Я вскинул винтовку, чтобы зацепить хотя бы парочку из баллонов на их спинах, но спрыгнувший с крыши легиона силуэт заставил пересмотреть планы. Хотя бы потому, что мне врезали в затылок, заставляя воткнуться лицом в пыльный асфальт. Сплюнув, я перекатился, уклоняясь от воткнувшихся в землю клинков. Наёмник Белых Лилий с пустым взглядом незамедлительно атаковал вновь, но у меня получилось отступить, вынимая пистолет и посылая несколько метких выстрелов в голову кукле. Та замерла, а затем рухнула без дальнейшего движения.
Машин с огнемётами довольно быстро обнулили, но они успели поджечь площадь перед танком, вынуждая людей идти в обход, без прикрытия брони.
Подняв винтовку, я переключился на основную массу только-только активировавшихся Тёмных. Их сильнейшие боевые единицы, должно быть, охраняли ядро и центральную комнату энергоузла, поэтому сейчас мы встретили сопротивление лишь авангарда. Из-за танка выбежали солдаты в блестящей белоснежной броне, тут же открывая огонь вслед за мной. МК-3 медленно приближался, уже успев вывести из строя одного шагохода, со скрежетом рухнувшего прямо на здание транспортного узла. Второй ретировался, отпрыгнув за основную толпу машин. Их становилось всё больше, и приходилось даже тащить свежие магазины из багажника, пока товарищи принимали на себя основное внимание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
