первенствует среди епископов и потому есть средоточие единства и видимые узы церковного общения. Именно поэтому его Апостолический Престол обладает potentiorem principalitatem[1187], как говорит св. Ириней во 2‐й главе 3‐й книги «Против ересей», т. е. духовной властью, превосходящей любую другую, дающей ему право следить за соблюдением во Вселенской Церкви священных канонов и сохранением единства вероучения, как учит св. Киприан[1188]. Этот примат Римского Понтифика, основанный на евангельских словах и засвидетельствованный преданием первых веков христианства, принимали также и семь первых Вселенских соборов, признаваемых также и Рутенской Церковью. Это единственное положение относительно примата Римского Понтифика, которого придерживается единодушно и единомысленно Вселенская Церковь. Другие же предметы, относительно которой у католиков нет столь всеобщего согласия, не принадлежат к числу догматов, относящихся к правилу веры или входящих в исповедание католической веры. Это недавно признал даже святейший Папа Иннокентий XI[1189], когда официально одобрил знаменитую книгу, которую написал монсиньор Боссюэ[1190], один из самых наших выдающихся епископов, ради защиты католической веры от клеветнических измышлений протестантов.
И в самом деле: согласно галльскому учению, духовная власть, которой обладает Святой Престол во всей Церкви, и прежде всего власть над другими иерархами, не сводится к произволу Римского Понтифика и не должна сообразовываться с его капризами и пожеланиями. Напротив: применение ее должно определяться священными канонами, утвержденными Духом Божьим и с первых веков неизменно соблюдающимися, ибо сам Христос, Господь наш, наделил высшей духовной властью коллегию пастырей, которой и сам Папа должен повиноваться в делах, касающихся веры, искоренения ересей и церковной реформы. Так было определено Констанцским и Базельским соборами, этого учения официально придерживается французское духовенство, его неизменно поддерживает священный орден парижских богословов.
Более того, мы верим, что суждение Римского Понтифика не является непогрешимым правилом веры, если оно не подкрепляется одобрением Вселенской Церкви. Папе, власть которого является чисто духовной, не дано никакого права — ни непосредственного, ни косвенного — распоряжаться мирскими делами государей и тем более, под любым предлогом, в том числе религиозным, освобождать подданных от их долга по отношению к государям или от клятвы верности. О том, что мы исповедуем и проповедуем эти положения, в Риме прекрасно знают, и хотя там некоторые слишком широко трактуют прерогативы Римского Понтифика и думают иначе, чем мы, однако, так как это различие мнений не затрагивает сути положения о примате римского епископа, мы не остаемся в мире с ними, а они — с нами, и все вместе пребываем в общении.
К этому пункту следует, наконец, добавить, что та власть, который обладает ныне Папа, избирать или утверждать епископов, а также отпускать грехи (предоставленная ему Церквами, или данная по договору с государями, или же подобающая ему в силу его патриаршего достоинства), не должна распространяться на Церкви, эту прерогативу не приемлющие. И действительно, когда речь заходила о примирении обеих Церквей, Латинской и Греческой, такого предложения, мы уверены, никогда не делалось.
Что же могло бы помешать Рутенской Церкви объединиться с Латинской? Может быть, учение об исхождении Святого Духа? Однако даже относительно этого положения не так уж трудно достичь согласия, если всерьез поставить себе цель разрешить эти споры.
Во-первых, Рутенская Церковь учит, что Святой Дух исходит a Patre per Filium[1191], а Латинская — что Он исходит a Patre et Filio[1192]. Обе эти формулировки можно найти у отцов Церкви, почитаемых как одной, так и другой Церковью. Св. Василий Великий и св. Григорий Богослов писали, что два этих выражения — εχ και δια и εχ και ρεν[1193] — имеют один и тот же смысл. Самые выдающиеся богословы согласны в том, что два вышеприведенных оборота, если взять их в их подлинном смысле, используются для обозначения того же самого.
И в самом деле: что же может значить выражение Spiritum procedere a Patre per Filium?[1194] Может быть, оно означает, как считают некоторые греки, не слишком склонные к миру, что Дух исходит от Отца, но при этом Отец и Сын — из одной и той же сущности, ουσία? Но если бы смысл этого выражения был таким, то можно было бы на том же основании сказать Filium procedere a Patre per Spiritum[1195], ведь Сын исходит от Отца, а Отец и Дух единосущны. Однако никто из греков не скажет Filium procedere a Patre per Spiritum. А значит, то, что мы читаем у святых отцов, это выражение следует понимать в более широком смысле — оно означает не только то, что Отец и Сын единосущны, но и то, что оба этих Божественных Лица суть одно начало и от них обоих исходит Святой Дух, quamvis hoc Filio Patre dederit, ut quemadmodum de se, ita de illo procedat[1196], как говорит св. Августин в Tract. 99 in Joann[1197]. Так, если от одной свечи загорается другая, а от них обоих третья (это сравнение мы заимствовали у Григория Нисского, из его «Книги против Евномия»), то нельзя в собственном смысле сказать, что от первой из них третья происходит главным образом, но также и от первой через посредство второй. Именно это и исповедует Латинская Церковь, когда, произнося Символ веры, поет Spiritum Sanctum a Patre Filioque procedere[1198]: поэтому оба этих выражения, если правильно их истолковать, имеют тот же самый смысл.
Во-вторых, Латинская Церковь лишь потому исповедует Spiritum Sanctum a Patre Filioque procedere, что это выражение встречается у святых отцов и в документах Соборов. Так, св. Епифаний в своем сочинении «Против ересей», 62, п. 4, пишет: Semper enim cum Patre Filioque Spiritus est, non patris veluti frater, non genitus, aut creatus: non Filii frater, non Patris nepos, sed a Patre procedens, et accipiens a Filio; a Patre Filioque non alienus, verum ex eadem substantia, eadem divinitate, ex Patre et Filio[1199]. Подобные же рассуждения мы можем найти и у св. Кирилла Александрийского в его «Соборном послании», адресованном Несторию от его собственного имени и от имени Собора, и этот же догмат он исповедует и в других своих писаниях, так что нет оснований считать, что он когда-либо отказывался от своего мнения. Мы могли бы также показать, что этот догмат исповедовали также св. Афанасий, св. Василий, Дидим[1200]
