- А... родители?
Марюська хмыкнула:
- Маманька как в девяносто первом укатила с папашей, так до сих пор по гарнизонам с ним мотаются. Он все еще майорствует, тупица. А она рога ему на всех полигонах нанизывает. Но зато и не бросает. Такой вот вариант женской верности. Так что живут - не разлей вода.
Произнося злые, полные презрения слова, она не сводила испытующих глаз с Мороза. Он и сам всматривался в себя, ощущая странное сочетание звенящей пустоты и облегчения. Все эти годы он избегал упоминаний о Садовой, боясь разбередить то, что едва зарубцевалось. И вот теперь услышал и - ничего! Оказывается - боль умерла.
Дорога полетела весело. Мороз едва отбивался от сальных Марюськиных подколов - по несколько нарочитой развязности он определил, что девочка прошла не через одни руки. Сам он травил бесконечные анкдоты, то и дело исподволь поглядывал в зеркало заднего вида, где неизменно встречал ответный ищущий взгляд Оленьки.
Наконец, оживление само собой спало: заметив переглядывания, М арюська отвернулась к окошку.
Да и Мороз впился глазами в лобовое стекло: затертые "дворники" не справлялись с обильными хлопьями снега, что сыпал на грязную мостовую и, едва коснувшись ее, таял, присоединяясь к мутным соляным потокам воды вдоль бордюров. Машина устало затрусила по трамвайным путям - они въезжали в центральную часть города.
- Может, перекусим вместе? - предложил опасающийся потерять Оленьку Мороз. Впереди возникла подзабытая, но дорогая ему вывеска - "Шашлычная "У Зиночки".
- Не знаю. Как Оля, - хмуро протянула Марюся.
- Я - за, - зардевшись, согласилась та.
- И это примечательно. Кажется, образовывается консенсус. Нас ждут великие дела, - Мороз резко вывернул руль к крыльцу, едва удержав заскользившую на гололеде машину.
5.
Кафе, прежде шумное и сиявшее надраенной инкрустацией, оказалось пустынным и на удивление неопрятным - кажется, Зиночка переживал не лучшие времена. Лишь у барной стойки нахохлился одинокий облезлый опоек.
Они уселись за угловой столик под рогатой вешалкой, на которой развесили свои пальто.
- Чего будете? - из-за барной стойки вразвалочку вышла женщина лет сорока с засаленным меню в руках.
- Шашлычки фирменные, само собой, - значительно улыбнулся Мороз, предлагая опознать в нем прежнего завсегдатая. - Шашлычки-то хоть стоящие?
- Нормальные, - официантка сделала росчерк в исписанном блокноте. - А "из выпить"?
- Выпить? Мне если только пивка. А девушки... Магомедов, кстати, у себя?
- Был у себя.
- Тогда...Девчат, вы пока определяйтесь, а я нырну на минутку к старому приятелю.
Тут он заметил, что безразличная перед тем официантка с застекленевшим лицом смотрит за его спину. Он перевел взгляд на висящее на стене зеркало: в кафе входили двое крупных парней в кожаных меховых куртках, из тех, кого безошибочно называют качками. Обивая заснеженную обувь о ножки столов, они прошли в подсобное помещение, привычно отбросив барную стойку.
- Так я отлучусь, - Мороз поднялся.
- Вы б лучше попозже, - вышла из стопора официантка, механически присаживаясь на свободный стул. Но тот, кого она пыталась предупредить, окончания фразы не расслышал, - следом за пришельцами Мороз проскользнул в подсобку.
- Да я не отказываюсь, - услышал он напряженный Зиночкин голос. - Но говорю, - много! Выручки такой нет. Клиент бедный стал. А аренду, сам видишь, поднимают. Скажи Будяку - пусть снизит. Половину смогу. Больше - хоть продавай. Какая тогда вам польза?
- Ты чего здесь бакланишь? Отказываешься платить?
- Я не отказываюсь. Я заплачу. Но - много. Не вытягиваю. Поговори с Будяком!
- То есть ты хочешь, чтоб я из-за какой-то чурки самого Будяка беспокоил? - пришедший перешел на хрип. - Так я тебе скажу: это не его уровня проблема. Это наша с тобой проблема. И ты ее, хорек, решишь. Потому что иначе шалман свой ты не продашь! Сгорит он факелом, и - все дела! Привык за Добрыней отсиживаться. Но теперь все: кончился Добрыня и твоя лафа вместе с ним. Нам будешь отстегивать.
- Как хочешь, но без Будяка не решим, - безысходно повторил Зиночка.
- Почему же это не решим? Оченно даже и решим! А ну, кыш в стороны! - раздвинув встревоженно обернувшихся рэкетиров, Мороз вошел в маленький кабинетик.
- Здравствуй! Здравствуй, Зиночка, - он приобнял обескураженного чеченца.
- Остальным стоять выжидательно! - рявкнул Мороз, почувствовав движение за спиной.
Судя по мгновенному затишью, начальника "убойного" отдела городские рэкетиры хорошо знали. И - не с лучшей стороны.
- Не надо, слушай, - тихо попросил Зиночка.
- Да все нормально, - с обаятельной улыбочкой Мороз повернулся к вымогателям. Определил старшего.
- Промышляем? - ласково поинтересовался он, поджимая его к стене.
- Мороз, у тебя свой базар, у нас свой. Давай разбежимся и - все дела, - преодолевая нарастающий страх, предложил тот. - Дурашка! Что ж ты так дерзишь-то папе? Это у тебя, паскуды, базар, а я к делу государеву приставлен. И я тебе докажу, что живешь ты неправильно, - Мороз шлепнул ладонью по могучей, набычившейся холке. В лице его появилась такая нескончаемая нежность, что рэкетира перетряхнуло.
- Это люди работают! Вот он работает, - страстно зашептал Мороз. - Заводы работают, пока их до конца не растащут. А ты, гнида присосавшаяся! На что ты в этой жизни создан? Отвечать!!
- Виташа! Нэ надо! - Зиночка быстро обхватил его за левую руку и потянул назад, в отличие от рэкетиров, угадав, откуда сейчас будет нанесен первый удар.
- Прошу, дорогой, нэ надо здесь! - от волнения Зиночкин, почти неуловимый акцент резко усилился.
Мороз недоумевающе всмотрелся в суетящегося Магомедова. Краем глаза заметил, что второй парень нервно теребит молнию куртки. Быстро шагнул к нему и с силой дернул молнию вниз, выдрав ее с мясом.
С той же блуждающей улыбочкой безошибочно обнаружил за поясом пистолет.
- Ой, а что это за железка такая изогнутая? - подивился он. - Какая симпатявая!.. Отставить переглядываться.
- У меня разрешение есть, - хмуро произнес парень, неприязненно разглядывая порванную куртку.
- Так что ж ты молчишь-то? - возмутился Мороз. - Это ж все меняет. Какой дурашка стеснительный. А ну, кажи живей.
Дождавшись кивка от напарника, парень вытянул из кармана втиснутое в свиную кожу удостоверение.
- Гляди-ка! Охранная фирма, - приятно удивился Мороз. - А мы с тобой, Зинуля, было решили, что рэкета какая-то уличная заявилась. Я-то грешным делом подумал, не пристрелить ли? А тут во как обернулось! Так как? Что охраняем, то имеем? А ну-ка поглядим, настоящее ли оно?
И неспешно, переводя откровенно подстрекающий взгляд с одного на другого, принялся раздирать картон на куски. Не дождавшись желаемой реакции, с силой долбанул отобранный пистолет о кирпичный стояк в углу, обрушив на цементный пол коробку со стеклянными банками.
- Оружие, между прочим, зарегистрированное. Твое счастье, что ты мент. А то за базар можно бы и ответить, - парень казался посмелее своего напарника.
- Так я ж не на работе, прелесть моя! - возликовал Виталий.
- Ладно, пошли, - оборвал слабую Морозовскую надежду отвести душу старший. - С ним без нас разберутся. А с тобой... за подставу ответишь.
Хмуро кивнув, он сделал движение к выходу. Но стремительный Мороз, оказывается, его уже перекрыл.
- Куда это вы собрались? - недопонял он. - Я так думаю, ваше место, ребята, теперь в клетке. Рэкет, угроза работнику милиции... Полный, можно сказать, джентльменский набор... Пиши, Зина, заявление. Я сейчас наряд вызову и упакуем!
- Нэ надо наряд. Пусть идут.
- То есть? Да ты чего, Зин? Такой случай!
- Пусть идут, - угрюмо повторил маленький чеченец. - Не было никакого рэкета, и все тут. Показалось тебе. Друзья это мои. Пропусти!
Он отвел глаза от заухмылявшихся рэкетиров.
- Как скажешь, - Мороз разочарованно отступил. Пропустил первого. Но, когда мимо проходил старший, придержал его за локоть. - Ты все-таки передай Будяку: Зиночка - мой друг. И если еще раз хоть одна ваша харя... Вижу, ты понял.
- Я, конечно, передам, - подтвердил тот. Быстро, втянув голову, шагнул к выходу и уже оттуда пробурчал. Так, чтобы расслышали остающиеся. - Но и тебе не сто лет отпущено. Родича твоего урыли. Найдутся и на тебя люди.
- Да я вас, сволочей, сам всех повычеркиваю. И благодетельницу вашу госпожу Панину первой! - Мороз сделал вид, что собирается броситься вдогонку. Но пугать было некого - оба визитера выскочили на улицу.
- Ну, и как это понять? - разочарованный вконец Мороз вернулся к поникшему Магомедову.
- Они теперь решат, что я тебя специально позвал, - безнадежно произнес тот.
- Да хрен бы с ними. Повязали бы сейчас на месте, кинули в обезьянник и - образцово-показательный процесс. Ни одна зараза после не сунулась бы.
- Что не сунутся? Эти не сунутся. Через других все сделают.
- Да встряхнись, Зинка, ты под защитой правоохранительных органов!
