И помог бы, конечно. Уж кому-кому. Но - нельзя было вот так при посторонних. И не все эти посторонние были своими. Плохо, конечно, и то, что облвоенком в то время играл за другую команду. А значит, обратиться к нему лично, не поставив себя в зависимость, было нельзя.
Да, сложные тогда вязались комбинации. Едва-едва разрулил.
И все-таки ведь не отказал. Пусть не напрямую, но поручил доверенному начальнику райотдела на своем уровне решить вопрос через призывной военкомат. И тот пообещал, причем - уверенно: не раз проворачивал. А через неделю прибежал потерянный: насчет Катковских пацанов райвоенкомат получил прямое указание от облвоенкома.
И все стало ясно: посторонние, которые были не своими, забросили на него сеть - на злоупотребление служебным положением. Еще бы! Начальник УВД, отмазывающий детишек любовницы от выполнения священного долга.
Это и была цена вопроса.
Но не объяснять же все это Морозу, патологически не способному понять, что существуют отношения более сложные, чем " ты за меня, я за тебя".
" Засиделся в пацанах. Вот тяну наверх, а будет ли еще толк?"
- Разрешите, Андрей Иванович?
Выдохнув, Тальвинский заставил себя упруго подняться из кресла.
- Прошу, прошу, Игорь Викторович! Не зря я тебя уговорил: санаторий явно пошел на пользу. Вид просто юношеский.
На самом деле за последние годы Сутырин не то чтобы постарел, но - как-то оплыл. И обычная прежде в нем живость теперь возврашалась лишь во время редких совместных посиделок, где Сутырин неизменно избирался тамадой.
- Во всяком случае отдохнул и - готов к новым свершениям. Испытанная старая гвардия бьет, что называется, копытом. Так что - жду указаний!
Понимая, о чем пойдет речь дальше, Тальвинский ограничился молчаливым приглашением занять гостевое кресло.
- Да, вот, - будто только припомнив, Сутырин извлек красочную открытку. - Прошу вас быть вместе с супругой.
С момента, как Тальвинский был утвержден начальником УВД, в общении со своим недавним шефом, а ныне - заместителем по следствию он взаимно перешел на "ты". И то, что теперь у Сутырина проскользнуло вдруг искательное "вы", утвердило Тальвинского в его догадке.
- Даже без приглашения бы прорвался, - пробасил он. - Юбилей старейшего работника - это мы отметим по высшему разряду.
При последней фразе Сутырин поежился.
- Может, есть что-то, что хотел бы в подарок? Давай без стеснений. Все равно деньги отпускать. Так лучше - с пользой.
- Да какой там подарок? Нет для нас, старых пахарей, лучшего подарка, чем право трудиться на благо родины, - произнес шутливо начальник областного следствия.
Тальвинский благожелательно промолчал. И Сутырин, поерзав, решился.
- Андрей Иванович, у меня в кадрах разговор был. Дали понять, что надо оформляться на пенсию. Якобы вы в курсе.
- Да, в самом деле. Сколько ж можно злоупотреблять вашей безотказностью? Пора и молодым на авансцену выходить.
- Кому?! Андрей Иванович, ты что, действительно Чугунова на мое место прочишь? Так ведь он никакой. Развалит управление за полгода. Давай иначе. Вместе подберем кандидатуру. Года три, даже - два, проработает у меня в замах. Натаскаю. А там и - сам рапорт подам с легким сердцем. Ну, куда мне в пятьдесят пять - цветы, что ль, на даче выращивать? Сил-то невпроворот. До сих пор дважды в неделю в теннис бегаю.
- Что говорить? В работоспособности ты нас всех еще умоешь. Но, сам знаешь, - мы на тебя итак срок службы продлевали. Второй раз в министерстве просто не поймут.
- Это я сам порешаю! Людишки свои пока не перевелись, - Сутырин приободрился. - Мне главное, чтоб ты был за. А, Андрюш? Все-таки, извини за напоминание, я тебя не раз вытаскивал. А то, что на совещаниях часто цепляемся, так - для пользы дела стараюсь!.. Так что?
Вопрос он задал иным, потухшим голосом, - молчание начальника УВД было ответом.
Тальвинский поднялся, заставляя тем подняться и просителя. Протянул руку:
- Извини. Через десять минут совешание... Я подумаю, что можно сделать.
Но хитреца Сутырина обтекаемой этой фразой не обманул. И руку тот пожать не спешил:
- Ну что ж, все понял: последовательно чистишь кадры. Подбираешь удобных людей. Только удобные люди, они хороши как кивалы. А вот с кем в работе останешься?
Коротко кивнув, повернулся и подпрыгивающей своей походкой направился к выходу.
Хоть и жаль было Андрею старого полковника, но останавливать его не стал.
7.
Шашлычная "У Зиночки" по-прежнему пустовала. Редкие посетители, заглянув, спешили ретироваться, даже не раздевшись.
За единственным занятым столиком, в окружении зажавшихся в углу девушек, пил Виталий Мороз. Пил вглухую. Так, как не пил никогда. Собственно, был он уже, что называется, никакой. Лишь бормотал что-то, вливая в себя очередную дозу, и - всхлипывал.
- Виталий, пора уходить, - не в первый раз, стараясь быть твердой, потребовала Марюся.
- Сколько ж он в себя влил-то и - все на ногах. Уж свалился бы наконец, что ли, - пробормотала напуганная внезапным преображением Оленька. Ее слабеющие попытки распрощаться пресекались Морозом решительно и, как сам заявлял, непокобелимо.
- Напиться - это мы завсегда, - Мороз расслышал последнюю фразу, тяжело поднялся, расплескивая очередной фужер водки. - Тут мы - гусары! Но - только за прекрасных дам. За вас, девочки!
Подобрался, согнув браво локоть, поднес бокал ко рту, встрепенувшимся орлом глянул на спутниц:
- Господа офицер-ры! За дам - стоя!
Потная голова его запрокинулась, так что стал виден натужно движущийся острый кадык, через силу вталкивающий в сопротивляющийся организм очередную порцию спиртного.
Его еще хватило, чтоб гордо склонить голову, несколько боком, но поставить-таки пустой фужер на скатерть. Вслед за тем глаза закатились, и - крупное тело разом рухнуло на пол, вызвав сотрясение барной стойки. Впрочем, сам Мороз грохота не услышал, - заснул еще в полете.
- Ну, слава тебе господи! Наконец-то отмаялись, - из-за барной стойки возникла истомившаяся официантка. - Чего теперь делать с ним будете, девки?
- Мы?! - Оленька ухватилась за пальто. - Пусть себе валяется. Надо же. Показалось сначала - чумовой мужик. А это - чума какая-то! Пошли, Маринк. Может, еще на дискотеку успеем.
- А..он?
- Сам нажрался, пусть сам и очухивается. Наша, что ли, забота?..Эй, ты чего у него в карманах роешься?
- Ключи от машины... Во!
- Нельзя его сейчас в машину, - забеспокоилась официантка. - Ночью минус десять обещали.
- Мороз на морозе не замерзнет, - пробормотала Марюська, листая обнаруженный паспорт. - А, вот и адрес. Не так и далеко.
- Ты что, за руль собралась? - догадалась Оленька.
- А чего? Меня учили.
- Дурочка! Зимой, ночью. И сама на поддаче.
- Гололед, - подсказала официантка.
- Во! Да и было б из-за кого? А то - упившийся старпер. Такого из машины до дому тащить - надорвешься. Что ты лыбишься?
- Да вспоминаю, как маменька как-то на себе пьяного мужика приволокла. Похоже, это у нас семейное. Помогите на заднее сиденье втиснуть.
- Все-таки ты, Маринка, точно - с вальтами, - разгадала давнюю, мучившую ее загадку Оленька.
8.
Мороз провел огромным языком по шершавому небу, приоткрыл набухшие, как у вурдалака, веки.
Он лежал в плавках на собственной расстеленной диван-кровати, в ночной комнате горела настольная лампа и... - с трудом он приподнял голову, - на краешке этой самой диван-кровати, спиной к нему, в одних трусиках, склонилась над книгой какая-то девица. Чудны дела твои, господи, - Марюська!
Напоминая о себе, он простонал и - рывком сел.
Ойкнув, Марюська отбросила книгу и схватилась за лежащий рядом халат:
- Не смотри!
"Стало быть, ничего не было", - констатировал Мороз.
Выполняя наказ, он отошел к "стенке", в которой у него было припасено с полбутылки коньяка, сделал пару крупных глотков. В голове воссияло, в желудок излилось блаженство.
- Фу! Все не так уж сумрачно вблизи. Удивительное все-таки изобретение человечества - коньяк. Второе после колеса... Можно, леди? - укутанная в мужской халат Марюська забилась с ногами в кресло. - Кажется, вчера я был недостаточно comme il faut. Интересно, каким краном меня сюда затащили?
- Вот этим, - она протянула было руки, но тут же схватилась за распахнувшийся ворот. - Извини, но больше нечего было надеть. Как-то, знаешь, не рассчитывала у тебя здесь оказаться.
- Да сними ты его к черту. Прятать такой роскошный бюст под рваным халатом - это, не знаю, как если на статую Венеры натянуть шинель... Погоди, а машина?!
- Под окном.
Где?! - он выскочил на лоджию. - Эн би эй - это просто фантастика. Слушай, а как же ты все это...организовала-то?
- Дура потому что. Пожалела. Вот жду, пока трамваи пойдут. Главное, заснуть не смогла. Теперь все лекции просплю. Выйди, я оденусь. Только время с тобой потеряла.
- Какое такое время? - в голове его призывно зашумело.
- А такое. Может, у меня свидание было назначено?
