Граф широко открыл дверь в кабинет и жестом пригласил Ивана войти первым. Волгин шагнул за порог и ахнул — за рабочими столами, за компьютерами сидели его старые знакомцы. Магистр варгов приветливо помахал ему ручкой, граф Вельде скроил кислую мину, вражина Каховский показал Ивану оттопыренный средний палец, намекая на соответствующее отношение к нему лично. Остальные Ивану знакомы не были, но в них смутно угадывались подручные магистра.
— Теперь мы все вместе, обиды и прочие глупости забыть, — приказал граф, закрыв дверь за спиной остолбеневшего Ивана. — Лейтенант Волгин с этого момента в нашей команде. Он поможет нам найти планету Аливандер, — предупреждая вопросы коллег, поспешно сообщил граф присутствующим.
— Кстати, лейтенант, о друзьях можете не волноваться, о них позаботятся. Итак, к делу. Наша задача — определить место расположения планеты Аливанедер. Я бы сказал это наша суперцель, архиважнейшая задача. Просьба работать творчески, любые предложения, любые идеи в помощь нашему молодому коллеге. Итак, Иван, что вы можете сказать по данному вопросу, — Ивану показалось, что граф просто-напросто заткнул рот всем присутствующим своим бурным выступлением.
— Так я это… ничего пока сказать не могу. Не видел я той планеты из космоса и дороги к ней не знаю.
— Из сказанного следует, что вы видели Аливандер инвитро, в живую, так сказать, — уточнил магистр.
— Ага, вживую, в смысле, когда в дереве был, — уточнил Иван.
— Типа из дупла смотрел что ли, — ухмыльнулся Каховский, — в засаде сидел?
— Сам ты из дупла, дятел, — обиделся Иван. — Они после смерти типа в деревья превращаются, ну я типа в такое дерево и попал временно. Оттуда и узнал, что на Аливандере нахожусь.
— Разумное дерево, хм интересный вариант, — оживился один из незнакомцев, — оно, что же видит, слышит, ощущает мир в реальном времени?
— Ну, не знаю, по крайней мере, я все нормально видел и слышал. Типа листочки на ветру колышутся, ветер свистит, песочек пересыпается, облака по небу бегут.
— Не обратили внимание на расположение звезд? — поинтересовался еще один незнакомец.
— День там был, какие ж звезды? А вот солнца там два было, это однозначно. Одно яркое такое, а другое как звездочка, но тоже яркое — не луна, это однозначно.
— Техника каких фирм? Старая или новая, часто ли корабли в небо стартуют? Не видать ли военных укреплений и зенитных батарей? На каком языке вы с ними разговаривали?
— Не было там никакой техники, одни деревья. И в небе чисто. А насчет языка, так я окромя русского другого языка и не знаю, — смутился Иван.
Волгин чувствовал неловкость перед перекрестным допросом, оказывается в небо надо было смотреть, а он дурак по сторонам таращился, неудобно получается. Ничего полезного не заметил, ничего для памяти на заметку не взял. Ну, какой из него помощник, если он почитай ничего и не знает.
— Скажите, милейший, а вы могли бы снова попасть на Аливандер? Как я понимаю, для вашего способа перемещения нет особых преград, — поинтересовался магистр.
— Предположим, могу и что из этого?
— Попробуйте выяснить, где именно расположена планета, любые упоминания, любые привязки, легенды, сказания, предания. Иногда народный фольклор хранит такую пропасть фактических данных, что никакой разведке в самых секретных сейфах не раскопать.
— Не очень-то они хотят о своей планете кому-то рассказывать, — проворчал Иван.
— Давайте так, вы попытайтесь, а там видно будет, — предложил граф Вельде. — Любые ориентиры, звезды, спутники, все, что заметите, мы наложим на возможные варианты и попробуем найти местоположение планеты хотя бы приблизительно.
Иван отметил одну странность — присутствующие, за исключением графа Меньшикова и магистра, вели себя не совсем так, как он запомнил их ранее. То ли общая беда их сплотила, то ли магистр с Меньшиковым на них своим авторитетом давят, но не такие они, хоть ты тресни. Словно личина прежняя, а внутренности поменяли, культурнее стали, интеллигентнее что ли. Хотя про Каховского такого не скажешь, как был гадом, так и остался.
— Приступим? — Меньшиков окинул взглядом присутствующих, словно спрашивал их согласия.
Все молча кивнули.
— Лейтенант, пройдите в это кресло. Мы постараемся контролировать вас, чтобы помочь в случае чего. Как я понимаю, вы можете вернуться в одном из двух случаев — самостоятельно по желанию или необходимости и в случае потери контакта. Необходимость возникает при наступлении угрозы телу, вашему телу, — Иван с интересом слушал объяснение, хотя ни о чем подобном ранее не задумывался. — Если нам покажется, что у вас затруднения с возвращением, мы создадим угрозу для тела.
— В смысле? — насторожился Волгин.
— Не волнуйтесь, совсем немного электрошока и вы в тот же момент вернетесь. Для вас это пройдет совершенно безболезненно и безопасно, — граф излучал такую уверенность и радушие, что создавалось впечатление не полной искренности.
Именно такие улыбчивые персонажи рекламируют всякую гадость с экранов визоров. Им самим ту гадость не есть и не носить, потому и улыбаются, представляя, каково будет тем, кто на их рекламу поведется. Но тут и сказать нечего, не будешь же с самим графом Меньшиковым спорить, хоть он тебя с подобной улыбочкой попросит кусок дерьма съесть. А куда денешься? И съешь, потому что жизнь одна и прожить ее надо так, чтобы… как это у древних было сказано? — в общем, прожить ее нужно так, чтобы не помереть раньше времени.
Обступили Волгина со всех сторон молодые неулыбчивые парни, вроде как с креслом чего-то химичат, вроде как датчики туда-сюда цепляют, а с другой стороны колготятся больше, чем делом занимаются. Такое впечатление у Ивана создалось, что нужно им то кресло, как собаке пятая нога. И что любопытно в тот же момент голова жутко разболелась, вступило, что хоть врача зови. Но неуместно пилоту на мигрень жаловаться. Само пройдет, — поморщился Иван, — заживет как на собаке.
Только подумал он об этом, как голова сама собой перестала болеть и молодцы дело свое странное бросили. Отошли в сторону с недовольными минами на лице, вроде как не получилось у них что-то. А чем недовольны непонятно, молчат, тупо в потолок смотрят. Их место другие люди заняли, поделовитее, порукастее, сразу видать, что специалисты, не то, что прежние.
Уселся Иван в кресло поудобнее, расслабился, дождался, пока подручные магистра его датчиками облепят, да шлем какой-то причудливый на башку насадят и сосредоточился на номере 12–20—44—35. Номер тот словно кто выцарапал в мозгах, настолько хорошо запомнился. Правда, толку от этого ноль, но не признаваться же в собственном бессилии.
Сидит Иван мозги напрягает и так и эдак то дерево себе представляет, а ничего не получается. То ли силу всю потратил, то ли не то что нужно представить хочет. А как нужное представить, если он то дерево снаружи ни разу не видел? Да и увидь он его, чем оно от всех прочих отличается? Их на той делянке тыщи и тыщи…
Представил себе Иван неимоверность задачи, загрустил и в тот же момент эти самые делянки и увидел. Убегают вдаль деревца, колышутся листочки на ночном прохладном ветерке, звезды в небе горят, словно алмазы драгоценные, луна меж облаков редких… Стоп!
Звезды! Чуть не заорал Иван во всю дурь — звезды вижу! Да вовремя спохватился, потому что не сам он их видит, в чужом он сейчас сознании, гость он тут, а в гостях шуметь не принято.
— Кхе-кхе, не спите?
— Кто же ночью спит? — проворчал знакомый голос. — Ночью у дерева самая работа, днем спать будем.
— Извинения прошу, не 12–20—44—35 случайно будете?
— Ну, он, а тебе какая надобность, странник?
— Так это же я, Иван, не узнали? — обрадовался Волгин, словно старого знакомого после долгой разлуки в незнакомом городе повстречал. — Давеча мы с вами беседовали.
— Давеча? Иван? Странное имя. Не помню! — отрезал собеседник. — Чего надо? Говори и отваливай, некогда мне, занят я. Нет покоя ни днем ни ночью, все шастают и шастают, развели молодежь, ни уважения к старикам ни почести, — ворчал давешний любезный собеседник.
— Милейший, я по важному делу, можно сказать полномочный посол! — возмутился Иван столь странному равнодушию со стороны недавнего собеседника.
— Ой и надоел же ты мне, говорун. Нужно сказать фермерским, чтобы опрыскали тебя десколификатором.
— А это чо такое, — насторожился Иван, испытывающий неосознанное подозрение ко всяким непонятным словам.
— Дурь из башки вышибает напрочь, — сварливо пояснил деревянный старичок, — не будешь шастать вот так и беспокоить народ. Станешь обычным деревом, спокойным и безобидным. Как там тебя зовут, говоришь?
— Ага, разбежался, назвался. Чтобы я никогда больше звезд не увидел? А накося, выкуси, дедушка!
В тот же момент непонятный импульс выдернул Ивана из сознания живого дерева. Он открыл в недоумении глаза, чувствуя странное жжение в пятой точке.
