Лишь на секунду я заметила, как Драко прищурился. Его губы сжались, но глаза по-прежнему отдавали ледяным спокойствием, вмиг восстанавливая нерушимую маску.
Сейчас я знала его серебристые радужки не такими. Они могли быть рассерженными, бешеными, игривыми, вожделенными и иногда даже… сочились нотками заботы. Но никак не пугающе равнодушными, как в тот проклятый день.
Это осознание вызывало страх, но вместе с тем возвращало в реальность. Я, словно птица, взмывала в воздух, вырываясь из оков собственных воспоминаний, и прощалась с царством Морфея, скидывая с себя сонные путы.
Давненько мне не снился этот кошмар. Наверное, с тех самых пор, когда я начала принимать датур. Летом же он был моим постоянным спутником. И даже удаление всех шрамов с руки не помогло. Чёртова Лестрейндж. Надеюсь, что она горит в аду.
— Гермиона, — тихий голос где-то на грани реальности. Его голос. Определённо.
Я с трудом разлепила веки, тут же натыкаясь на обеспокоенные серые глаза, и мысленно усмехнулась.
И правда, они уже давно перестали быть равнодушными. Перестали быть отталкивающе чужими. И это посылало приятные импульсы по телу, словно я разгадала какую-то наисложнейшую загадку и наслаждалась привкусом победы на кончике языка. Пусть я этого и не планировала, но сломать напускную маску Малфоя было… приятно. Будто мне позволили пробраться за кулисы и подглядеть за его эмоциями.
Нужно ли мне это? Конечно же, нет. Но менее интригующе от этого не становилось.
— Ты кричала, — почти прошептал он, сидя на краю моей кровати в одних брюках, и, еле касаясь, прошёлся пальцами по одеялу, накрывавшему меня.
— Плохой сон, — хрипло отозвалась я, подмечая его сжавшиеся губы. — Можно воды?
Малфой кивнул, начиная орудовать палочкой, а я прижала отчего-то холодные ладони ко лбу, тут же ощущая свой жар. Мерлин, я чувствовала себя… странно. Словно продолжала гореть, как во сне, и это пламя внутри меня ни на секунду не затихало. Кожа при малейшем движении болезненно натягивалась, и, пока я приподнималась на руках, приходилось сжимать челюсть, чтобы не застонать.
Меня будто иссушили. А ещё вместо крови пустили курсировать по телу раскалённую лаву. Казалось, что я вот-вот разорвусь на куски. В висках загудело, стоило мне оторвать голову от подушки, и я болезненно сморщилась, принимая стакан с водой из рук Драко.
Прохладная жидкость чувствовалась песком, режущим пересохшую глотку. Вот чёрт. Я стиснула зубы, пытаясь унять звон в голове, и вернула стакан Малфою, уставившись на свои руки. Но они не дрожали. Тогда… какого хрена?
Все мысли плыли в сознании, превращаясь в вязкую кашу. Я приставила пальцы к вискам, но приструнить этот хаос в голове никак не получалось.
Соберись, Гермиона. Ну же.
Какого чёрта мне так плохо?! Я ведь приняла вчера датур в клубе. С Малфоем, как он того и требовал. Видимо, отключилась, и ему вновь пришлось нести меня до комнаты. Но… всё должно быть хорошо, если я получила дозу. Импульсы злости на своё состояние бегали под кожей в унисон с тонким звоном в ушах. Я слышала свой сиплый раздражённый выдох и всё никак не могла понять, почему мне так хреново. А главное — почему я так зла из-за этого.
Прекращая тщетные попытки хоть как-то прийти в себя, я рухнула обратно на подушки, старательно игнорируя настороженный взгляд Драко, что продолжал сидеть сбоку со стаканом в руке. Повернула голову к стене с часами и обречённо цокнула: до начала урока Макгонагалл оставался час.
— Нужно собираться на трансфигурацию, — пробормотала я, не находя в себе сил даже на то, чтобы повернуть голову обратно.
— Сегодня нет трансфигурации, — донеслось слева, и я всё-таки сделала над собой усилие, чтобы смерить Малфоя раздражённым взглядом. Отчего-то мне так и хотелось выплеснуть на него копившуюся внутри злобу, завязывающуюся с каждой секундой во всё более тугой комок желчи.
— Меньше прогуливай уроки, может, и запомнишь расписание, — фыркнула я, тут же морщась из-за ломоты в теле от моих неуклюжих ворочаний в кровати.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он лишь устало закатил глаза в ответ и натужно вздохнул.
— Сегодня четверг, Грейнджер, — он потёр длинными пальцами переносицу. — И сегодня травология.
Как удар под дых. И не разогнуться.
— Что?.. — прохрипела я, отчётливо слыша своё вмиг разогнавшееся тяжёлое дыхание.
— Ты спала больше суток после… клуба, — аккуратно добавил он, ставя полупустой стакан на тумбочку.
— Вот чёрт!
Я резко села в кровати, полностью игнорируя боль и звон в ушах. И, чертыхаясь, кое как слезла с матраса, с силой пиная от себя одеяло. Голова дико кружилась, и мне пришлось упереться ладонями о стол у окна, чтобы удержать равновесие.
— Нужно срочно идти к Макгонагалл и всё объяснить, — шептала я, пробегаясь взглядом по комнате в поиске своей одежды. — Мерлин, она же могла что-то заподозрить.
— Успокойся, у тебя жар, — Малфой подошёл сзади, и обжигающе холодные ладони легли на мои плечи. — Сходишь к Помфри, скажешь, что заболела.
Я резко развернулась, скидывая с себя его руки и вмиг ощетиниваясь. Что он несёт?!
— Я не пойду к колдомедику в таком состоянии! — закричала я, обхватывая себя руками и чувствуя пробирающую изнутри дрожь. — Ты совсем из ума выжил?!
— Грейнджер…
— Или, может, тебе так не терпится угодить в Азкабан?! Лично я не хочу загреметь в Мунго после её осмотра!
Грудь тяжело вздымалась от заполнившего меня страха, и лёгкие отдавали спазмом при каждом вдохе. Лицо Малфоя исказилось от раздражения и боли, но это бесило меня ещё больше. Я словно была накалённым проводом, что остался без даже самого бесполезного слоя диэлектрика. И готова была заискрить прямо сейчас, зажечь всё вокруг себя так же, как сгорала сама.
Я задыхалась от своей паники, всё тело покрылось испариной. Рубашка Малфоя липла к туловищу, вынуждая меня порывисто одёргивать её, чтобы было не так противно от прикосновений ко взмокшей коже. Какого чёрта на мне вообще его рубашка?! И почему он сам трясётся надо мной, словно нянька?.. Он что, просидел в моей комнате все сутки?!
Чёрт возьми, что было на этой сраной вечеринке?
Ноги свело, пуская тысячи мелких иголок по всем нервным окончаниям, и я опустилась на пол, продолжая обнимать себя руками.
Я помнила какие-то отрывки, но они будто были из другой реальности. Из какого-то искажённого пространства, где всё было в виде… кубов. Причудливых геометрических фигур. И я отчаянно желала слиться с остальными, соприкоснуться своими гранями, дополнив общую картину. Лишь бы не остаться выброшенным из общей идиллии кубиком с накренившимися рёбрами.
А потом пришёл Малфой. Я сразу узнала его по пепельному цвету и слегка вогнутой грани, что как нельзя лучше подходила к моей — выпуклой. Он явно предназначался только для меня во всём безумном соитии.
Это какое-то сумасшествие.
Я была так счастлива его увидеть, почувствовать себя такой нужной от соприкосновения, что меня вмиг накрыла феерия. И дальше всё было как в тумане. Я помнила только непрекращающий накрывать меня экстаз и ослепительные звёзды перед глазами, что одаривали меня всё новыми волнами счастья.
Чуть покачиваясь, пока сидела на ковре, я уставилась в стену, пытаясь припомнить хоть что-то, похожее на реальность из всего это безумия. Но, хоть убей, перед глазами вновь и вновь представали причудливые кубы, а в уши проникали стоны той ночи. Мои стоны, что, не щадя, резали перепонки.
Я была готова провалиться сквозь землю. И пыталась отогнать от себя навязчивую мысль, но она, как назло, покрывала шлейфом всё моё сознание: я желала провалиться именно в тот клуб. Вернуться обратно и вновь подарить каждой клетке своего тела неописуемый восторг.
Иначе я просто сгорю. Свихнусь и продолжу извергаться ядом, пока не получу желаемое.
О, Мерлин.
Нельзя.
Я зажала уши ладонями, пытаясь заглушить голос зависимости в своей голове. Это было невыносимо. Словно разум разделился надвое, и та часть — здоровая я — явно была в меньшинстве.
