Глава третья. Ночной гость
Женщина сидит на краю кровати, спокойно, внимательно рассматривает его. Виктор чувствует тепло её бедра. Только что убрала руку с его головы и выпрямилась, слегка откинувшись назад. Он собственно и проснулся оттого, что, как когда-то в детстве мама, ему ворошат волосы. На голове у сидящей намотано большим тюрбаном пушистое яркое полотенце. Конец свешивается на плечо. Тонкий, бордовый халат с розовыми кружевами и широкими рукавами позволяет, даже не заглядывая в разрез на груди, предположить, что под ним ничего нет. На лице и на открытом теле капельки воды. Какое лицо красивое! О таких говорят – порода, сообразил Виктор. Большие раскосые глаза, брови тёмные, густые, прямой линией с разрывом на переносице. Красивый, разве чуть скуластый, овал лица, а вот уши, как будто топорщатся. Или нет, это их полотенце так прижало.
А какие губы красивые. Уголки губ как будто вздёрнуты вверх. Мама родная, у меня на кровати такая красавица сидит! Однако, откуда я её знаю? Где я её видел? О-о-о. Как голова трещит! Вспомнил. Это та самая красавица из кафе. Название ещё помнит дурацкое у этого кафе. «Шайба». А что эта красавица у меня на кровати делает? «Послушайте, положите ещё раз свою руку на голову. Как кому? Мне. Она у вас такая прохладная. О-о-о, как хорошо». «А мы что, на ты?». Вот это новость. А ведь я шёл к Тамаре.
Прохладная рука легла Виктору на лоб, а он окончательно всё вспомнил. Вспомнил, как под руки с двумя женщинами, одна из которых сейчас сидит у него на кровати, вышел из кафе. Вторая куда-то исчезла, а с этой они стояли, как выяснилось, ждали машину. Женщина, стоящая рядом с ним была в коротком приталенном полушубке с большим меховым воротником и в шапке. И с шапки хвостик пушистый, звериный свешивался. Чудно. «Девушка, а где ваш колчан со стрелами? Где лук?». Что она ответила, он не помнит.
Подъехало такси. Сели на заднее сидение и красавица коротко сказала: «Арктика». Это он помнит. А вот после этого он смог вспомнить только то, что доехав до намеченного пункта, она долго рассматривала его, а потом со смешком сказала, что её спутника рискованно выводить из машины и назвала какой-то адрес. И они снова поехали по тёмным, заснеженным улицам. На этом воспоминания тухнут. В машине было тепло и покачивало. Да и ночь бессонная сказалась. Надо полагать, что она привезла его к себе домой, иначе чем можно объяснить то, что он видит.
Чтобы положить свою ладонь ему на лоб, красавица опять наклонилась, и халат раскрылся ещё более откровенно. Витя-я-я! Ты такого ещё не видел. И так близко. А красавица убрала руку, выпрямилась и беззвучно засмеялась.
– Да что же ты так растерялся? Я не кусаюсь. А может ты ещё мальчик нецелованный? А?
– Почему ты так решила? – не нашёл, что умнее ответить.
– Тогда давай проверим.
И красавица, быстро, легко прижав ладонями его щёки, как ребёнку, чуть приподняла его от подушки и, прижавшись тёплыми, мягкими губами сделала что-то невообразимое, чего Виктор никогда не испытывал. Когда она выпрямилась, он остался лежать, зажмурившись, вцепившись руками в простыню. Глаза открывать страшно. Надо ведь будет ей в глаза смотреть. Ну, что, Витя, так и будешь лежать? Да что же это ты, как девица красная! Глянул, она сидит так же, руками поправляет на груди раскрывшиеся полы халата. Протянул руки, попытался помешать ей, потянул за халат.
– Не хами, – почему-то шепотом сказа красавица, – это тебе не идёт.
– Я не хамлю. Я, может быть, на красоту посмотреть хочу. А ты не даёшь.
– Успеешь. Всё успеешь. Ты лучше, знаешь, гость ночной, пойди в ванну сходи. Вот по прихожей и налево. Полотенце розовое, увидишь. Зубную щётку я тебе в стакан поставила.
Улыбнулась и опять взъерошила ему волосы.
– Да не смущайся ты так. Ничего в этом страшного нет. Ну не собирался же ты сегодня у женщины ночевать? Так ведь? Ну, скажи честно, не собирался?
– Откуда ты знаешь, а может быть собирался.
– Да брось врать то. Куда там ты собирался. Я ведь всё вижу. Да если хочешь знать, я уже много чего о тебе знаю.
– Откуда?
– Да не откуда. Знаю и всё. Я во всём могу сама разобраться. Мне достаточно тебе в глаза посмотреть. А они у тебя вон какие ясные. А как поцеловала, теперь всё о тебе знаю.
Встала и дернула за одеяло.
– Давай, не стесняйся, иди в ванную.
– А чего мне стеснятся, – резко встал, натянув на себя одеяло, и открыл указанную дверь.
Хозяйка что-то говорила в полголоса, откуда-то, видимо из кухни. Да кто она такая? И вообще, что происходит? Ну, ладно, разберёмся.
Огляделся. Белая ванна с высокими бортами. Полочки, зеркало. Унитаз накрыт какой-то цветной крышкой. Вокруг чистота. На полочках баночки, бутылочки. И Виктор обратил внимание, что ничего мужского нет. Ни бритв, ни одеколонов мужских. Значит одна живёт, не замужняя, сделал простейшее заключение. Пока рассуждал, залез в ванну и открыл душ.
В таком комфорте ему ещё не приходилось бывать. Детство прошло в доме с умывальником «рукомойником» с носиком, который надо поднимать, чтобы потекла струйка воды. Щелчки этого носика и звук льющейся в ведро воды, вот его память об умывании и чистке зубов. Да и в училище и на судах удобства были более скромными, спартанскими, чем здесь. Сейчас мылся с удовольствием, из под струй душа выходить не хотелось.
Как же я в это приключение попал, не выходило из головы? А девка красивая! Только вот, что-то раздражает. Ну конечно то, что вся инициатива в руках этой красавицы. Что это она со мной, как с мальчишкой. Надо всё переворачивать. Нашёл в стакане щётку, почистил зубы и одел недосушенные трусы. Так, вперёд и с песней. Вышел в прихожую и осмотрелся.
Небольшая, по-видимому, однокомнатная квартира, везде горит свет, а за окнами тьма непроглядная. Не понятно, день или ночь. Может быть утро? Получается, что если он проснулся, то утро, что ли? За поворотом прихожей, на кухне увидел хозяйку, стоящую к нему спиной у плиты. В том же халатике, оказавшемся предельно коротким, и без тапочек, в тёплых носках. Виктор подошёл босиком, бесшумно и, остановившись в дверях, невольно залюбовался ею. Халатик не скрывал красоты фигуры, полотенце она сняла и свободно растрепала влажные тёмно золотые волосы с бронзовым отливом. Что же это такое, мелькнуло в голове. Она же мне чужая, а тянет к ней, как к родной. Тянет, сил нет.
Так же тихо, даже на цыпочках подошёл к ней сзади и обнял, прижавшись всем телом. Женщина даже не вздрогнула, как будто ожидала. Только не освобождаясь от его объятий, повернулась к нему лицом и встретила его губы. Так, не отпуская друг друга они и вернулись в комнату. У Виктора кружилась голова от её полузакрытых глаз, её стонов, от всего, что она делала. В какой-то момент ему стало казаться, что они стали одним целым и что это самое лучшее, что может быть на свете.
Потом, лёжа рядом с ней на животе, почти прижавшись носом к её плечу, разглядывал действительно слегка оттопыренное розовое ушко, прикрытое густыми, ещё влажными локонами волос. Густые ресницы, казавшиеся очень длинными из за того, что, закрыв глаза, образовали на скуластых щеках длинные синие тени, мелко дрожали. Это, почему-то показалось Виктору таким трогательным, что он приподнялся и поцеловал сначала один, потом другой глаз и так и остался, опершись на один локоть над её лицом. А она открыла глаза и, вдруг нахмурившись, шепотом спросила:
– Правда, хорошо было?
– Что ты спрашиваешь? Да у меня слов нет. Да…, – он не заметил, что отвечает тоже шёпотом и тоже серьёзно.
И только когда запнулся, не находя слов, они оба рассмеялись. Она наморщила нос и, не переставая смеяться, сказала:
– А с мокрыми трусами, сколько мороки было? Я ведь с тебя их за сегодняшний день второй раз снимаю. Ну, на этот раз хоть по делу. Но еле стащила. Мало того, что мокрые, ещё и это мешало, – она приложила руку к тому, что мешало.
И это было так естественно, так просто в её исполнении, что Виктор не смутился. С этой женщиной было легко. И ему не надо было разбираться, что легко. Было просто очень хорошо и легко.
– Тебя, кажется, Варя зовут?
– Здра-авствуйте. Что, есть повод познакомиться? До этого не было?
– Зачем ты так? Я помню, тебя Варей зовут.
– А то, что мы уже знакомились, ты помнишь?
– Не-а, – качнул головой, – не помню.
– Пить надо меньше. Мы с тобой в такси, когда ехали, познакомились. Меня, действительно, Варварой зовут. А ты сказал, что тебя Вилей зовут. Прибалт, что ли?
– Да нет, это в мореходке так назвали. Виктор я.
– Победитель, значит?
– Какой победитель? О чём ты? А-а, да-да, слышал что-то. Виктория – победа. Так что, и мужское имя обозначает – победа?
– Конечно.
– Да я как-то не задумывался. А у тебя, почему такое старомодное имя? Варвара? Хотя…, Варенька…, очень даже ничего! А знаешь, мне понравилось, что у тебя тело мокрое. Оно у тебя от этого такое упругое.
