1881
КРАСНЫЕ РУКИ
1
Красные руки, рабочие руки! Много узнали вы горя и муки, Много трудились вы ночью и днем В страшной заботе о "милом", о "нем". Знать, небеса справедливо решили, Чтоб эти руки все шили да шили, Хлеб добывая сперва для одной Бедной швеи, истомленной, больной, После — для двух: для нее и ребенка. Красные руки, бедняжка Оленка! Повесть твою (в назиданье для дам) Я неискусным стихом передам.
2
Красные руки, рабочие руки Шили да; шили, не ведая скуки. Было ли время снучать, и о чем? Жизнь для Оленки была палачом. Жизнь эта душу и тело губила; Все же Оленка ее полюбила И не боялась ее, палача, Швейной машиною бодро стуча. Если машина в ночи умолкала, Как ты ее задушевно ласкала, Доброе сердце пред ней не тая: "Обе уснем, горемыка моя!"
3
Красные руки несли раз картонку. Вдруг нагоняет "с работой" Оленку Барин-красавец. — "Помочь вам, мамзель? Что вы бежите быстрей, чем газель? "Знаете, зверь есть такой?" — "Не слыхала…" — И побежала она от нахала. Барин — за ней, в переулок, и там Он прикоснулся к горячим устам, _Красные руки пожал он с любовью. Гордо Оленка нахмурилась бровью, Но… чрез полгода (ужасное "но"!) Было уж то, чему быть суждено.
4
Красные руки _его_ обвивали, Страстные губы _его целовали_… Губы?.. Неловко! Не лучше ль "уста"? Впрочем, Оленкина повесть проста. Было бы дико и странно о многом Здесь выражаться торжественным слогом. Будем попроще. Не правда ли: да? Не осмеем мы святого труда? Труд обольщенной, несчастной Оленин Весь устремлен был тогда… на пеленки. Красные руки их шили тайком, С трепетом, с дрожью над каждым стежком.
5
Красные, руки все больше худели, Дни проходили, за днями — недели. _Он_ не являлся. Когда же, порой, К ней забегал благородный герой, Холоден был он, не ласков, как прежде; Не говорил он о сладкой надежде С ней, "красноручкой", всю жизнь провести; Мрачно твердил: "Извини и прости, Если тебе предлагаю, Елена, Не упадать предо мной на колена; Неграциозно выходит, друг мой! Также… и красные руки умой.
6
Красные руки!.. Что может быть хуже? Ты, словно Гретхен, мечтаешь о муже. Другом ли, мужем ли буду, о том Мы объясниться успеем потом. Прежде всего откровенно обсудим: Как мы с руками ужасными будем? Личиком, ножкой и всем ты взяла. Жаль, что ручонка твоя не бела! Средства найдутся: лекарства, помады… Разве с тобой дикари мы, номады? Им не грешно эти руки иметь… Будет же плакать. Довольно, не сметь!"
7
Красные руки слезу утирали. _Он_ говорил: "Мне в театр не пора ли? Нынче Островского будет "Гроза"… И убегал. Закрывая глаза Красной рукою; Оленка стонала. …Бедная, бедная! Ты и не знала, Что нищета да мучительный труд Страх живущ_и_: никогда не умрут. Глупая! Даже не знала того ты: Руки белеют всегда без работы. Руки, как лилии, чисты всегда, Если не знают святого труда.
8
Красные руки с упорным стараньем Долго лечили себя "притираньем", Чистились, мылись душистой водой: Так приказал Дон-Жуан молодой. Сладко жилось москвичу Дон-Жуану. Как, почему? Объяснять вам не стану. Но голодала бедняжка моя, "Красные руки", Оленка-швея. …Мальчик родился, красавчик — в" папашу… Верю я слепо в "чувствительность" вашу; Жаль вам Оленки и жаль сироты? Мальчик, на свете не лишний ли ты?
9
Красные руки томишь ты собою, Делаешь мать подневольной рабою, Грудь истощаешь… А грудь так плоска, Словно твоя гробовая доска. Лучше умри преждевременно, птенчик! Может быть, _он_ разорится на венчик, Может быть, купит _он_ гробик простой? …Нет, не ложися в могилу, постой, Здесь поживи, в этом мире широком, Будь для "папаши" жестоким упреком; Но, прижимаясь к родимой груди, Белые руки ласкать погоди
10
Красные руки, склонясь к колыбели, С каждым днем больше и больше грубели. Умер ребенок. За гробом одна Шла "краснорукая" мать — холодна, Мрачно сурова. Ей жизнь надоела. Часто машина стояла без дела. Бедность просилась: "стук-стук!" у дверей. "Мне умереть бы пора, поскорей! Милый придет — озирается букой, Злобно ругает меня "краснорукой". Батюшки-светы! Да кем же мне стать, Чтоб благородные руки достать?"
11
Красные руки остались, чем были, Койку в больнице "для бедных" добыли. _Нумер седьмой_, пред кончиною, вдруг Стал образцом благороднейших рук. Смерть приближалась. В мгновения эти _Белые_ руки повисли, как плети. "Холодно, спрячь их!" — сиделка твердит, Нежно Оленка на руки глядит, Думает: "Боже! Теперь бы _он_ встретил, Чистые руки сейчас бы заметил, К сердцу прижал бы меня от души… Как мои руки теперь хороши!"
12
Белые руки, изящные руки! К вам подошел "представитель науки", Жрец Эскулапа. Пожавши плечом, Он усмехнулся: "Я здесь — ни при чем. Даром я бросил собрание наше…" И — погрузился опять в ералаше. Некто спросил: "Оторвали дела?" — "Да, _белоручка_ при мне умерла. Знал ты ее, как мне помнится? Умер В злейшей чахотке _седьмой_ этот _нумер_". — "Нумер не мой. Невиновен здесь я; _Красные руки_ имела _моя_!"
22 ноября 1881
ПЕСНЯ О ДРЕМЕ И ЕРЕМЕ
По селу ходит Дрема. Коробейник Ерема Истомился и лег на полати; А его-ста бабенка, спать уклавши ребенка, Молвит слово: "Чего пожелати?" —
"Пожелай мне, родная, чтобы выпил до дна я, Хоть во сне, чарку водки хорошей. Пожелай мне с любовью, чтоб не кашлял я кровью, Нагибаясь под грузною ношей.
Пожелай также чуда, чтоб хозяин-иуда Уплатил мне по чести деньжонки…" По селу ходит Дрема. Коробейник Ерема Засыпает под песенку женки:
"Спи, мой милый, желанный! Наш сынок бесталанный В рост войдет — и умнее нас станет. Не кручинься, мой светик! Наше детище-цветик, Даст господь, не замрет, не завянет.
Я вот так разумею, что тебе, Еремею, Да и мне жить осталося мало. Пожелать только надо, чтобы наше-то чадо, Пробиваясь вперед, не дремало.
Я, ученая в школе, не привыкла к неволе И, ее завсегда проклиная, Чую бабьим умишком, что над нашим сынишком Зарумянится зорька иная.
А и некую пору будет каждому вору На Руси жить отменно негоже; А и в некое время народится же племя, На людей-ста свободных похоже.
Выйдет парень рабочий и до воли охочий!" …И уснула над люлькой бабенка Спит и бедный Ерема. Но не спит только Дрема И пугливо бежит от ребенка.
29 ноября 1881
