и я счел лучшим уйти, стараясь не обращать внимания на странное
сосущее ощущение под ложечкой.
Двумя днями позже я сидел в салоне, ожидая клиентов, и краем
глаза наблюдал за Элизой, передвигавшей шашки на доске в свою
пользу, когда услышал его имя.
Я невольно обернулся. Взгляд наткнулся на группу девушек,
склонивших головы и обсуждавших очередную сплетню. В центре
сидела Хэди и с сияющим лицом рассказывала какую-то байку.
— Что ты сказала? — спросил я, поднимаясь и подходя к ним.
Она посмотрела на меня с выражением неуверенности на лице.
— Я только что говорила, как Грит рассказал мне, что Майкель
фон Трит приходил в их заведение прошлой ночью, поднялся с одним
из парней наверх, а утром Ян, взволнованный, спустился и сказал...
Я развернулся, не дослушав сплетню, потому что она могла
тянуться часами, если не бесконечно. Вернувшись на своё место, я
заметил, что Элиза переставила свои шашки так, что мне придется
пожертвовать одной из фигур на следующем ходе.
— Ну и что там? — спросила она, строя из себя невинную овечку.
— Так, сплетни о клиентах, как обычно. — Я сдвинул шашку
вперед, позволяя ей взять две моих фигуры. — Ничего существенного.
На следующий день слухи снова донесли до меня его имя. На сей
раз шептались, что он посетил другой бордель, ниже по течению
канала, и заплатил одной из девушек за три ночи вперед.
— Как будто за номер в гостинице! — вскричала Элиза,
восторженно хлопая ресницами.
Следующей ночью мы узнали, что он, оставив девушке
трехдневную плату, ушел в другой публичный дом. А ещё через день
уже поговаривали, что он вернулся к Яну, обрушил на того всё свое
очарование, осыпал невероятными обещаниями, так что парню
пришлось сдаться и пустить его в свою постель.
По прошествии недели я, даже не задумываясь, ждал его, как и
прежде. Я пытался понять, что за странное настроение охватило его и
отправило в «путешествие» по де Валлену, успокоит ли оно его, и как
всё это отразится на мне.
Ночь заканчивалась, заря уже осветила небо на горизонте, и
девушки стали расходиться по комнатам – кто с клиентом, кто без. Я
смотрел в окно на залитую рассветным золотом воду, когда, наконец,
понял – он не придет.
Поднявшись к себе, я сел на кровать и задумался, удалось ли мне
преуспеть и избавиться от него. Но всё равно было странно спать в
собственной постели, когда я уже привык к тому, что раз в неделю она
занята и недоступна.
Я посмеялся над своим поведением и сказал себе, что огорчен
просто потому, что привык к еженедельному взносу в свою «копилку».
Я смотрел на запястья, перевязанные бинтами, с которыми сроднился
настолько, что без них чувствовал себя полураздетым.
Я рассеянно потянул повязку за кончик. В прошлый раз он не пил
кровь, так что укусы – один двух-, другой трехнедельной давности –
почти зажили. Бинты уже не были нужны, но казалось странным
снимать их, не заменяя свежими.
На следующий день в салоне поднялось волнение. Все девушки
знали, что обычно он приходил ко мне, но не явился на этот раз.
Многие слышали, что он был в другом публичном доме, хотя и не
могли сойтись во мнении, в каком. Элиза сказала, что её приятель у
Дрики видел, как он прижал к стене какого-то мальчишку, укусил его
прямо на лестнице, заплатил за всю ночь и ушел уже через пять
минут, но все в салоне согласились, что такого быть не могло.
Слухи становились всё нелепее с каждым днем, и чем хуже они
были, тем больше народу восхищенно передавало их. В какой-то
момент сплетни заполнили воздух настолько, что казалось, из-за них
нечем дышать.
Через две недели после последней встречи с Майкелем я,
расправив плечи, направился в салон, пытаясь убедить себя, что
сегодня обычный вечер, и я буду выполнять свою работу так же, как
делал каждую ночь. Гул толпы в гостиной я услышал ещё на
лестничной площадке, и, спустившись, обнаружил Майкеля в центре
комнаты.
Девушки, как всегда, собрались вокруг него. Элиза, Хэди и кто-то
ещё пробрались в центр этой толпы и теперь боролись за его
внимание. Он смеялся и подначивал их, обещая покровительство той,
которая сделает ему самое изысканное предложение. Большинство
девушек смеялось вместе с ним, находя в этом милое развлечение,
остальные же, отстаивая свое вознаграждение, пытались произвести
впечатление на вампира и посылали друг другу холодные взгляды.
Стоило мне спуститься, как девушки сразу обратили на меня всё
внимание. Я чувствовал себя отвергнутым любовником перед бывшим
возлюбленным, словно в какой-то мелодраме.
Но я им не был. Я был просто шлюхой, только и всего. Никем
большим.
Позже мне говорили, что в ту минуту Майкель не отрывал от меня
взгляда. Но я даже не посмотрел в его сторону и пробрался сквозь
толпу на улицу под тянувшийся за мной шлейф шепотков.
Глава 4
Прошло ещё две недели, и с каждым днем слухи
распространялись всё быстрее, сплетни становились всё
возмутительнее. Поговаривали, что он снял комнату в борделе, только
чтобы поразить своих знакомых, называя адрес в де Валлене; что он
выбрался из борделя в предрассветный час и избежал солнечного
света только благодаря какой-то проститутке, затащившей его в свою
постель; что он свободно гулял по де Валлену и по всему городу, а как-
то раз сделал непристойное предложение молодому аристократу,
словно простой проститутке; что его вышвырнули из «Трех сестер»,
несмотря на его положение, и хозяин закусочной отказался назвать
причину, но отныне стал прятать и свою незамужнюю дочь, и сына от
богатых клиентов.
Мне казалось, что я сойду с ума от всех этих историй, но хуже
всего было то, что он рассорил нас. Элиза и Хэди стали рьяными
соперницами. Любому, кто хоть на секунду задерживался рядом с
Хэди, та жаловалась, что Элиза получила его покровительство только
потому, что предложила себя бесплатно; Элиза же называла её
завистливой занудой и настаивала на том, что в этом нет её вины,
потому что Майкель отверг Хэди из-за внешности. Теперь я не играл в
шашки по вечерам, потому что Элиза постоянно смотрела в окно,
ожидая его, или не отрывала взгляда от Хэди. Даже если она этим не
занималась, компания из неё выходила не самая стоящая.
Я и сам, наверное, был не лучше. Почти всё время я сторонился
окружающих, в основном потому что не хотел слышать новых
похотливых сплетен, и теперь, не мешкая, уходил, если кто-то пытался
рассказать их мне. Девочки стали держаться от меня подальше и
перешептывались, когда я проходил мимо. Я не обращал на них
внимания, как и на всё остальное, гордо выпрямив спину и выряжая
только любезность. Занимаясь своим делом, я зарабатывал на жизнь,
и по возможности запирался в комнате, чтобы погрузиться в
блаженную тишину.
Как-то ночью я, в очередной раз уединившись в комнате, услышал
шум. Я не стал обращать на него внимание, решив, что это проделки
какого-то буйного клиента или очередная перепалка девочек. Крики
становились всё громче и ближе, и вскоре я расслышал в них своё
имя.
Я в замешательстве вышел в коридор. Хотя комната Элизы
находилась в другом крыле здания, ко мне направлялась именно она,
а на неё опирался Майкель. Увидев меня, она облегченно выдохнула.
— Арьен, забери этого идиота. У меня есть занятия поважнее, чем
нянчиться с ним.
Я не сдвинулся с места.
— Я думал, он делил с тобой постель все эти дни, — холодно
откликнулся я.
Майкель поднял голову, ища меня ошеломленными невидящими
глазами, и попытался плотнее запахнуть на груди сюртук.
— Я ему даром не нужна. Он просит только тебя, и говорит, что не
уйдет, пока тебя не увидит. — Она с трудом подняла его и толкнула
мне в руки прежде, чем я нашелся с ответом. Его шатало, как пьяного,
и я, не раздумывая, кинулся к нему.
Элиза окинула взглядом своё платье, испачканное чем-то темно-
красным, и с отвращением протянула:
— Я воняю, как мясник. Ну и какой клиент захочет теперь иметь со
мной дело?
Я оставил её наедине с её проблемами, затащив Майкеля в свою
комнату. Спотыкаясь, он доковылял до постели и рухнул на неё. Я
толкнул его, переворачивая на спину, отступил на шаг и осмотрел.
Он весь был покрыт кровью, он вымок в ней, пропитался ей – её
