АЙСЛИН КЕРРИ
Кровь и розы
Аннотация
Вампир в его постели – это последнее, чего хотел Арьен.
Остальной мир мог быть без ума от этих созданий, но он не
разделял подобной одержимости. И когда местный вампир Майкель
фон Трит нанес визит в публичный дом, Арьен попытался
незаметно ускользнуть, но тем самым невольно привлек
единственное, что ему было абсолютно не нужно – внимание
вампира. Арьен слишком прагматичен, чтобы отказаться от
выгодного клиента, но Майкель не требовал его услуг. Он попросил
лишь постель и пищу.
Замкнутость Арьена и его открытая неприязнь заинтриговали
Майкеля. Он наслаждался этим отношением пресытившегося
мальчика по вызову, так отличавшимся от привычного обожания.
Майкель не был постоянным клиентом публичных домов, но теперь
не может сопротивляться искушению. Он всё ещё отказывается
от услуг Арьена, требуя вместо этого историй о дневном
Амстердаме, которого не видел вот уже двести лет. Но когда
Арьен пытается уговорить его уйти, Майкель вдруг понимает, что
между ними возникло то, что прежде было ему незнакомо – духовная
близость. Понимает это и Арьен. Мысли о том, что их соглашение
стало большим, чем каждый из них ожидал, приводят его в ужас.
Вампиры – поверхностные, ненадежные создания, и Майкель
никогда не сможет полюбить по-настоящему. Разве не так?
Глава 1
Той ночью я был не единственным мужчиной в салоне, но я был
одним из немногих, кто не искал проститутку.
Девушки сидели без дела: причесывались или переговаривались
друг с другом. Больше заняться было нечем; дела этой ночью шли
плохо, посетители появлялись удручающе редко. Время от времени
одна из девушек замечала желанного клиента, поднималась,
потягивалась и неторопливо выходила навстречу, стараясь не выдать
свой интерес сразу. Я сидел возле окна – так, чтобы меня обвевал
ветерок – и играл в шашки с Элизой. Даже несмотря на то, что клиенты
разбирали лучших, нас было слишком много в переполненном душном
салоне. Я сидел спиной к двери, а Элиза поглядывала поверх моего
плеча, чтобы подать мне знак, если кто-то из посетителей будет
создавать впечатление человека, предпочитающего мою компанию
девочкам.
Я склонился над доской, продумывая следующий ход, когда по
всем в комнате словно прошла дрожь. Выпрямившись, я увидел, что
Элиза уставилась на кого-то за моей спиной и даже наклонилась
вперед, чтобы получше его разглядеть. Девушки, которых я мог
видеть, уже поднимались на ноги, побросав свои бессмысленные
занятия, и мчались к новоприбывшему, путаясь в юбках.
Я – один из немногих, ещё не кинувшихся к посетителю –
поднялся из-за стола и бросил короткий взгляд назад, интересуясь, кто
же свел женщин с ума своим появлением.
Хотя можно было не сомневаться, кто это. Только одно способно
с первого взгляда превратить этих работящих девчонок в подхалимок.
Вампир. Даже король, зайдя к нам, пожалуй, не удостоился бы
столь горячего приема.
Я увидел копну темных, как смертный грех, волос и яркий отблеск
в таких же черных прищуренных глазах. Но сильнее привлекали
внимание женщины, столпившиеся вокруг него. Они глупо улыбались,
вздыхали и расправляли корсажи в напрасной надежде, что вид груди
вознесет их над остальными и завоюет им место в его постели. Они
шептали его имя тем благоговейным тоном, которого чаще
удостаиваются боги или святые.
« Майкель фон Трит», — приговаривали они и тянулись к нему,
словно эти слова были способны призвать его к ним.
Я с отвращением смел шашки с доски и выскользнул из салона к
лестнице. Ночь уже прошла впустую, близился рассвет, и надежды,
что её хоть что-то скрасит, уже не было. Мне ничто не мешало уйти,
чтобы не смотреть, как женщины, с которыми я работаю и которые, в
общем-то, мне симпатичны, превращаются в слабоумных дурочек.
Его голос раздался за моей спиной, и хотя я не разбирал слов, всё
равно почувствовал, что они падают в толпу, как камни в лужу, –
отклик был похож на рябь по воде.
Я уже стоял одной ногой на ступенях и думал, что мне удалось
остаться незамеченным, когда он заговорил вновь. На сей раз я его
расслышал:
— Подожди, — сказал он.
Он мог обращаться к кому угодно, к любой из прижавшихся к нему
женщин. Он, несомненно, не заметил меня, раз уж столь многие
соревнуются за его внимание. И всё же я не смог сдержаться,
остановился и обернулся в надежде увидеть, что он обращается к
кому-то другому.
Но он смотрел прямо на меня, поверх голов женщин, словно они и
не существовали, или будто он настолько привык к подобным
проявлениям, что уже не обращал на них никакого внимания. Теперь
его глаза были не прищурены, а широко распахнуты, и в
замешательстве смотрели на меня.
— Вернись, — сказал он мне. — Иди сюда.
— Хотите купить место в моей постели, сэр? — спросил я, не
двигаясь с места. Ради меньшего я бы не вернулся. Я даже не был
уверен, что вернусь ради этого.
— А ты меня примешь? — парировал он, ухмыляясь, отчего
женщины завздыхали, как влюбленные по уши девчонки.
Я скрестил руки на груди и внимательно присмотрелся к нему с
разделявшего нас расстояния. Он выглядел довольно приятно: темные
волосы и глаза контрастировали с бледной кожей. И одет он был так,
чтобы подчеркнуть драматичность образа. Будь он любым другим
клиентом, я бы провел его к себе и счел удачей, что вообще кого-то
подцепил.
Но он был вампиром, а представители его рода никогда не
упускали случая обратить самых здравомыслящих моих знакомых в
немыслимых идиотов, лебезящих ради малого глотка вечности. Кто
мог бы противиться такому искушению?
Даже я не мог, хотя для меня решающей была не
привлекательность бессмертия. Ночь была скучной, дела шли плохо
всю неделю. Я был не настолько обеспеченным, чтобы позволить себе
отказаться от выгодного клиента.
Я мотнул головой в сторону лестницы. Он расплылся в улыбке и
направился ко мне сквозь толпу. Он подошел и, прежде чем я
догадался, что он собирается сделать, взял меня за руку.
Среди женщин, конечно, ходили слухи о клиентах, и самые
удачливые – те, что побывали в постели с вампиром – судачили об
этом больше всех. Наверное, они рассказывали, на что похоже
вампирское прикосновение. Я не знал, мне было не интересно
слушать. Если бы я попытался представить, я бы предположил, что
раз уж в них не горит пламя жизни, их прикосновение должно быть
холодным как лед и пронзающим до самых костей.
Но ладонь Майкеля пылала словно угли. Его пальцы обжигали
мою руку, как языки пламени.
Я вырвался из его хватки и повернулся к лестнице, он последовал
за мной. Никто из нас двоих не произнес ни слова, но за нами тянулся
чужой шепот. Даже если он что-то и расслышал, то не придал
значения. Наверное, он к такому привык.
Я остановился перед дверью, положив кончики пальцев на ручку,
и обернулся к нему. Вторую руку я протянул ладонью вверх.
— Свидание? Или останетесь на ночь?
Мы оба не придавали значения приближающемуся рассвету, хотя
для него ночью был как раз ясный день.
Он рассмеялся:
— Нет, не свидание. Я пришел не ради этого.
Он принялся отсчитывать гульдены1 в мою ладонь – их было
больше, чем я обычно брал за целую ночь, даже больше, чем я
спросил бы с него, настолько много, что я едва не открыл рот от
изумления. Закончив, он сжал монеты в моей ладони и криво
улыбнулся.
— Я Майкель, — тихо представился он.
Я взглянул на серебро, блестевшее между пальцами, – его было
достаточно, чтобы превратить бесприбыльную ночь в необыкновенно
доходную.
— Я знаю, кто вы. — Толкнув дверь, я пустил его внутрь.
— Знаешь, значит? — Странная смущенная полуулыбка всё ещё
отражалась на его лице. Он задержался в дверном проеме, наблюдая
за тем, как я подхожу к комоду и складываю деньги в один из ящичков.
