Март
Зима все ярится, все пыжится,Все рыщет в своих закромах,А мне почему-то не пишетсяПод этот неистовый март.
А мне почему-то не верится,Что лето придет за зимой,Что все по-старинному вертитсяЗемля по орбите земной.
А мне почему-то не верится,Что зреет под снегом трава,Что ветер возьмет и развеетсяВ разгар своего торжества.
И вдруг на мгновенье покажется,Что ветер по-своему прав:Ну кто добровольно откажетсяОт даром доставшихся прав?
1965
В чаще
Там, на пылающих полянах,К июню сервирован стол:Там травы к вечеру повянутИ лето станет на постой.
Там, выхваляясь плотью зрелой,Купавки тянутся из трав,Там жизнь устала и прозрелаОт пестроты и от растрат.
А здесь еще апрель в смятенье,Здесь не поспел щавель для щей,И солнце не коснулось тениНад строем девственных хвощей,
Роса здесь ветви окропила,Под небо хвою подсиня,И ластится к ногам крапива,Не осознавшая себя.
1965
Осень
Весь мир под окном отсырел и продрогИ кончилась к черту парадность…Нас осень всегда застигает врасплох,Как всякая неприятность.
Пора бы поверить, что лету конец,Что вымахал волк из волчонка,Пора бы под сани готовить конейИ квасить капусту в бочонках.
Пора бы поверить, что жизнь коротка,И вымыть похмелье рассольцем,Пора бы, хватая быка за рога,Найти себе место под солнцем.
И разум конечным своим естествомГотов примириться с кончиной,С внезапным морозом, с опавшим листом,Со следствием и причиной.
Но то, что понятно логичным мозгам,Душе неразумной постыло,Ей трудно поверить морозным мазкам,Которыми речка застыла.
Ей кажется: только ударить в набат,Согреть посиневшие лица, —Как солнце вернется, грачи прилетятИ жизнь бесконечно продлится!
1965
Метель
На снегопоставки в неделюЗима получила подряд:Мой день начинался с метелиОдиннадцать суток подряд.
При свете, мерцающем скудно,Снега закипали с утра,И каждое божие утроМой день начинался с утрат.
Плела свою сеть непогода,Снимая поземку с петель, —Мой день начинался с находок,Имеющих привкус потерь.
Давно уже сбился со счетуУвязший в снегу календарь,Был день мой метелью зачеркнут,Был ветром затравлен январь.
1964
Снег
Напрасно непорочным снег считают —Он — лицемер, обманщик и доносчик:Ведь это он, шаги мои считая,Шпионит под окном с утра до ночи.
Нет, я не верю в благородство снега!Он ждет, пока беда с землей случится,Тогда он на нее нисходит с небаИ холодом на грудь ее ложится.
Он входит в лес, небрежен и рассеян,И все противоречия вскрывает;И видно всем, что лес уже лысеет,Что дуб горбат и что сосна кривая.
И всем видны досадные пробелы —Среди деревьев снежные поляны,Как будто нерешенные проблемыВ конфликте между лесом и полями.
1964
Харьков
I
Город мой, ты единственный в мире,Неотмытый от снега и пыли, —Это ночи тебя задымили,Это дни на тебя наступили.
Среди штатских, военных и прочих,Я встречаюсь с тобой на перроне,И читаю судьбы твоей почеркПо твоей заскорузлой ладони.
Затаенною силой в пружинеУчтено твое прошлое в смете,Вдоль Московской, где линия жизниОбрывается линией смерти.
Вдоль Московской, змеею трамвайнойУбегающей в бывшее гетто,Там евреи в холодных развалинахУмирали на Тракторном где-то.
И пугаясь такого соседства,И спасаясь от прошлого тщетно,Пробирается линия сердцаПо Сумской, мимо сада Шевченко.
Пробирается линия сердцаМимо сумрачных старых каштанов,И теряются юность и детствоСреди зрелости долгожданной.
II
Этот город мне нужен затем,Чтобы сбиться с привычного ритма,Чтоб коснуться трагических тем,Затаенных во времени скрытно.
Этот город мне нужен затем,Чтобы в сердце раскрылись кавычки,Чтоб картины рванулись со стенИз захватанной рамы-привычки.
В этом городе время идет,Неподвластное общим законам,Этот город мне нужен как дотНа переднем краю обороны.
1966 * * *
Мой дед был слепым, —Он стоял у окнаИ смотрел в пустоту за окном,И никто его не любил…
Мой дед был слепым, —Он не видел огня,Он чувствовал только дым.
Мой дед был слепым, —Только старый приемникИногда разговаривал с ним…
Мой дед был слепым, —Он ронял на пиджакКашу и хлебные крошки,И никто его не любил:Все дети, пороги и кошкиВсегда враждовали с ним.
Мой дед ко лбу привязывал тфилинИ долго молился Богу,Но Бог не смотрел в его сторону,И Бог его не любил.
Мой дед был слепым, —Только стеныПомогали ему ходить…
Мой дед был слепым, —Он умер,И все забыли о нем…
1960
Необходимость
Немедленно теряет ценуПустой словесный перезвон,Когда являются на сценуНеурожай и произвол.
Тогда я отдаю в солдатыЛюбимых спутников своих —Мои восходы и закаты,Которые не лезут в стих.
Они уходят рота к роте,Любимые мои слова,A там на бреющем полетеИх настигает жизнь сама.
На смену скошенной пехотеПриходят парни от сохи…И обрастают грубой плотьюНеобходимые стихи.
1963 * * *
Неделю, как сотню, лучше не трогать,Едва разменяешь — летят четверги,А после придется у Господа БогаПо ночам отрабатывать за долги.
Неделя, как сотня, — была и не стало:Считай, не считай, понедельник не в счет,А там и среда от Калужской заставыСпешит по мостам до Никитских ворот.
А к пятнице в прачечной у АрбатаПоследний червонец летит под откос,И вновь понедельник собакой лохматойСебя лихорадочно ловит за хвост.
1959
Дорожные знаки
Может быть, к этой развилке дорогНа меринке гнедомПодъехал когда-то Иван-дурак,Вооруженный кнутом.
А кто-то на розовом срезе пняЖженным углем написал:«Направо поедешь — погубишь коня,Налево — погибнешь сам».
Дорога разматывает мотокШлагбаумов и мостов,Дорога расхваливает товар,Как выездной Мосторг,На виражах, как живая тварь,Надсадно воет мотор.
Трупы раздавленных за ночь собакМилиция уберет,Дорожные знаки на желтых столбахРасскажут весь путь наперед.
Дорожные знаки любой перегонЗнают наперечет:— На двести метров обгон запрещен,Впереди крутой поворот.
Но не подскажут они никогда,По каким не ездить мостам,На какой из дорог ты погубишь коня,На какой ты погибнешь сам.
1963
Бабий стих
