Вместо ответа Ринальдо после некоторого молчания заметил:
— Я думаю, Родриго понравится, что ты умеешь читать и писать.
— При чем здесь Родриго? — снова вспыхнула Вера. — А впрочем, я не скрою, что оценила смелость этого испанца, когда увидела его в морской битве. К тому же вы с ним теперь соратники, а этого достаточно, чтобы я к нему хорошо относилась.
Они уже приблизились к дому Родриго, и тут вдруг Ринальдо остановился, взял девушку за плечи и, глядя ей в глаза, внушительным тоном произнес:
— Хорошо относиться можно и к другу, и к брату, но Родриго Алонсо тебе ни то, ни другое. И я не знаю, кем захочет быть для тебя этот потомок испанских грандов. Я не уверен, что тебе стоит думать о нем как о своем будущем женихе. Можешь относиться к нему с симпатией и теплотой, можешь даже им восхищаться. Но не пускай его в свое сердце, пока не убедишься, что и он тебя любит.
— Дядя, да что ты говоришь?.. — растерялась Вера, досадуя, что Ринальдо угадал ее мечты о Родриго. — У меня и в мыслях не было...
— У тебя в мыслях, конечно, это было и есть. Но ты разумная девушка, и я надеюсь на твой здравый смысл.
И, более не возвращаясь к разговорам на щекотливую тему, Ринальдо повел Веру в дом, где ее ожидала втайне желанная встреча, которую девушка старалась приблизить, презрев все опасности и препятствия.
Дом Родриго крыльцом выходил в сад, и, когда Вера и Ринальдо ступили на садовую дорожку, на крыльце появился Родриго. Лучи солнца осветили его статную фигуру в малиновом камзоле, из-под которого выглядывал ворот тонкой белой рубашки.
Сбежав по ступенькам навстречу Вере, он приветствовал ее с радостной улыбкой, и девушка не могла не улыбнуться в ответ.
— Ваша племянница восхищает меня своей смелостью, — сказал испанец, обращаясь к Ринальдо. — Не каждый мужчина сейчас решается пускаться в плавание на одиночном корабле через Босфор, а она... — Родриго оглянулся на Веру, и от его горячего взгляда ее невольно бросило в дрожь. — Это удивительно, когда в столь прелестном женском облике таится такое мужественное сердце.
— Вы еще не обо всех ее подвигах наслышаны, — пробормотал Ринальдо. — Хотя, по-моему, Вероника уже достаточно проявила себя в роли корсара, пора ей взяться за другую роль.
— И я так думаю, а потому кое-что приготовил для сеньориты, — улыбнулся Родриго.
Заинтригованная его словами, Вера проследовала в дом. Сердце ее билось не менее учащенно, чем перед морским сражением.
В гостиной был богато накрытый стол со стеклянной и серебряной посудой. Вера опустила взгляд на свой просоленный волнами мужской костюм, на свои не слишком чистые и огрубевшие от корабельной жизни руки. Ее вид не соответствовал изысканной обстановке гостиной, и девушка это сознавала, а потому с невольной растерянностью оглянулась на Ринальдо, словно ища у него поддержки, на которую с детства привыкла рассчитывать. Однако сейчас Ринальдо хмурился и не смотрел в ее сторону. Зато Родриго, хлопнув в ладоши, объявил:
— Позвольте вам представить почтенную донью Эльвиру! Она служила дуэньей у моей кузины, пока та не вышла замуж. А теперь эта уважаемая дама следит за порядком в моем доме.
Вера оглянулась, удивившись, что не заметила появления в гостиной еще одного лица. Но, очевидно, представленная хозяином дама умела ходить плавной и неслышной походкой, какая была не присуща самой Вере.
Донья Эльвира оказалась пожилой сухопарой женщиной с некрасивым, но приятным лицом. Одета она была строго и скромно, но со вкусом. Присев в глубоком поклоне, дама поприветствовала гостей, а Родриго тут же пояснил:
— Донья Эльвира весьма опытна не только в хозяйственных делах, но и во всем, что касается одежды и манер знатных дам. Она поможет сеньорите Веронике привести себя в порядок после трудного пути.
Вера взглянула на Ринальдо, и он ей чуть заметно кивнул, словно давая согласие, после чего девушка проследовала за доньей Эльвирой в другую комнату.
Дама, казавшаяся весьма строгой с виду, повела себя приветливо и объяснила, что молодой сеньорите прежде всего следует помыться с дороги, а затем надеть женское платье и уложить волосы. Скоро рядом с пожилой дуэньей появилась молодая служанка, и они вдвоем захлопотали вокруг гостьи.
Для Веры была приготовлена ванна с теплой душистой водой, и, после того как девушка помылась и вытерлась мягкой тканью, донья Эльвира накинула на нее покрывало и повела в гардеробную, где гостью ожидало роскошное платье из красного шелка, украшенное кружевами и расшитое по лифу мелкими жемчужинками.
Вера с некоторым опасением надела непривычный наряд и, взглянув в круглое венецианское зеркало, не без смущения отметила, что глубокий вырез открывает ей даже ложбинку между грудей. Но донья Эльвира, не давая девушке опомниться, защебетала о том, что сеньорита от природы очень хороша, ей только надо больше следить за собой и не скрывать своих прелестей под грубой одеждой.
Вдвоем со служанкой дуэнья расчесала и красиво уложила еще немного влажные волосы Веры, прикрыв их легкой кружевной мантильей.
Наконец, внимательно оглядев «сеньориту» и, видимо, оставшись довольной результатом, донья Эльвира повела девушку в гостиную.
Здесь Вера сразу же убедилась, что опытная дуэнья не зря потрудилась над превращением необработанного алмаза в сверкающий бриллиант. Ринальдо, Родриго и присоединившийся к ним за это время Карло взглянули на девушку так, словно увидели перед собой ожившую статую. Ринальдо чуть не выронил кубок с вином, а Родриго, вскочив с места, опрокинул скамью.
Довольная произведенным впечатлением, Вера с улыбкой заметила:
— Донья Эльвира и впрямь разбирается в женских нарядах. Я вижу, вам понравилось это платье.
— Платье — только оправа для жемчужины, которая раньше скрывалась в раковине, а теперь засияла во всей красе, — заявил Родриго и, подойдя к девушке, подвел ее к столу и усадил в приготовленное для нее кресло. При этом, как ей показалось, он заглянул сверху в глубину ее выреза. Впрочем, Веру это не смутило, хотя она и бросила на него строгий взгляд через плечо. Он тут же сказал, словно объясняя свое нескромное любопытство:
— Какой у вас необычный медальон, сеньорита Вероника.
— Необычный? — переспросила она, слегка приподняв цепочку с украшением, к которому привыкла с детства и не разглядывала, поскольку почти всегда носила закрытую одежду, нередко мужскую.
— На нем, кажется, что-то написано, — заметил Родриго. — Наверное, ваше имя?
Впервые девушка обратила внимание на надпись с внутренней стороны медальона и медленно, по слогам, прочла:
