свести концы с концами. А главное, почему Олегу надо подкупать судью? И почему я об этом ничего не знаю? В последнее время он казался более угрюмым и с сыном больше времени проводил, но я считала, что это из-за Нового года, потому что Яна собиралась отмечать его за городом с родителями.
Что, черт возьми, тут происходит?
— Доброе утро, любимый, — выхожу из комнаты, как бы потягиваясь. Да, моя актерская игра оставляет желать лучшего, но Олег вроде ничего не замечает.
— Доброе, малышка, — мужчина подходит вплотную ко мне легко-легко целует в губы. При таком близком расстоянии четко видны глубокие круги под глазами, грусть в серебре его радужек и вмиг опущенные уголки губ, неспособные в этот раз на искреннюю улыбку.
— Все хорошо?
— Да, не переживай, — отвечает тут же. Хочется пнуть его под зад и крикнуть, что я в курсе его проблем. Ладно, не совсем в курсе. И почему он не доверяет мне? — Как ты себя чувствуешь? — все же растягивает мои любимые губы в улыбку.
— Отлично. Математичка поставила автоматом экзамен, прикинь?
А вот у самой изобразить улыбку не получается.
— Ты молодец.
— Олеж…
Мой мужчина разглядывает меня глазами мученика. Словно говорит: «Не вмешивайся, мне и так хреново!» Я бы оставила его в покое, дала бы, как мужчине, разобраться с ситуацией самому, но, судя по упоминанию о родительских правах, вряд ли здесь не замешан его сын. А для Олега Марк — это святое. Убедилась в этом за последние месяцы общения. Увидев, каким трепетным папашей он становился около него.
Каким мог бы быть отцом для нашей дочки…
Черт!
Не стоит думать о ней, не стоит. Он счастлив, а я как-нибудь выберусь из этой паутины. Возможно, налажу отношения с его сыном, стану для него кем-то близким. Но не сейчас.
Сомневаюсь, что Олег раскроется, что расскажет всю правду. До этого сказал, что все в порядке, хотя я нутром чувствую, что он обманывает. В голове тут же возникает безбашенная идея. Рискованная, но единственная на данный момент.
— Хочу в магазин сгонять, — придумываю на ходу. — Тебе купить что-то?
— Не надо и… будь осторожна, ладно? — он оставляет поцелуй у меня на лбу и идет в комнату, устало проведя пятерней по отросшим волосам. Теперь мне точно надо узнать все подробности.
Бегу в гардеробную, быстро пишу сообщение Эдгару в надежде, что он не уехал, и выбегаю из дома. На месте. Фух! Не заставляю друга моего любимого мужчины долго ждать. Он вальяжно стоит около своей машины и смотрит на меня, когда я выхожу из лифта.
— Мне в магаз надо, подбросишь? — выпаливаю на ходу и сажусь на переднее сиденье. Мужчина не сразу следует моему примеру, но все же через некоторое время садится на водительское место.
— Ты для этого просила подождать? — интересуется иронично.
— Что за суды? С кем? Какие родительские права хотят отобрать и у кого? — тут же иду напролом.
— Ева, я обещал…
— Расскажи, — вцепляюсь ему в рукав куртки. — Мне нужно знать все, что происходит с Олегом.
Эдгар некоторое время молчит, потирает щетину большим и указательным пальцем, словно проверяет ее наличие, а потом выдает:
— Я ничего тебе не говорил.
Киваю в ответ, и он продолжает:
— Олег подал в суд, чтобы установить отцовство и лишить Яну родительских прав.
— Зачем?
— Она переезжает в Нью-Йорк и хочет забрать Марка с собой.
— Но Олег его отец, она не сможет вывезти ребенка без его согласия.
— Может. Его нет в графе отца в свидетельстве о рождении Марка. Вот сейчас пытаемся добиться права называться отцом, потом уже отберем права, если получится выиграть первый суд.
Вот это новости! В какой-то из дней, помнится, Олег пришел злой и раздраженный, не хотел говорить еще полчаса, кому-то звонил, спрашивал совета, а я и внимания не обратила на его взвинченное расположение духа. И предположить не могла, что все настолько плохо.
— Разве не должно получиться? — интересуюсь уже не таким жестким голосом.
— Все сложно. Яна спокойно может заказать фальшивый анализ ДНК и опровергнуть отцовство Олега.
— Я слышала, он не хочет ехать из-за меня и…
— Да, — перебивает Эдгар. — Из-за условного срока он не может уехать.
Эти слова бьют меня куда-то в солнечное сплетение. В грудь. В сердце. В разум. Мой боевой пыл вдруг испаряется, исчезает с концами, осознание проблемы не сразу приходит в голову.
Не сразу понимаю, что именно я препятствую его общению с сыном, именно я мешаю ему уехать в другую страну, где он может продолжить карьеру. И видеть, как растет Марк.
Блядь!
Почему ты мне не сказал, Олег? Почему я узнаю все это от твоего друга и пропускаю через себя? Почему ты не доверяешь мне? Или пытаешься уберечь? Не верю ни тому, ни другому. Никогда не поверю. Ты единственный родной человек в моей жизни, единственный, для кого я костьми лягу, но помогу.
И единственный, чье счастье важнее моего… Потому что я люблю тебя…
— Я поняла. Спасибо, — открываю дверь и делаю шаг к выходу из машины.
— Ты в магазин хотела, — напоминает мужчина.
— Уже не хочу. Спасибо, — покидаю салон, хочу напоследок хлопнуть дверью и пойти домой, но в голове сидит незавершенная мысль. — Окажешь для меня одну услугу?
— Какую?
Ту самую, которая меня убьет, но сделает Олега счастливым…
Глава 38. Это конец
«Если хочешь идти — иди, если хочешь забыть — забудь.
Только знай, что в конце пути ничего уже не вернуть». (с)
Филипп Киркоров — «Снег»
— Не расстраивайся так, — произнес в повисшей тишине Эдгар, паркуясь около моего дома.
Это первое, что он сказал, когда мы покинули здание суда. Первые слова, произнесенные после оглашения приговора, навсегда разрушившего мою жизнь. Нет больше прошлого, будущего. Только
