… Темнокожий повелитель благодарил:
— Спасибо за то, что ты привел наших детей. Мы увели их дальше — туда, где тепло, туда, где им будет хорошо…
— Я не могу вернуться обратно, — сказал Врон. — Что-то случилось со мной, мне кажется, дело в энергии, которой мне не хватает…
— Нет, дело не в энергии, — улыбнулся повелитель. — Проход не откроется перед тобой, пока ты не отпустишь малыша. Здесь родина его предков, отпусти его, и тогда ты сможешь вернуться.
— Какого малыша? — спросил Врон. — Я не знаю никакого малыша, и я не держу его, почему он не уходит сам?
— Он не может, вы с ним связаны в одно целое, — сказал повелитель, — Это ты должен его отпустить. Повелитель исчез.
— Скажи как! — крикнул Врон, голос его эхом отразился от стен, и он пробудился.
— Что это за малыш, который не пускает меня обратно? — пробормотал он, слезая с ложа. — И главное, как я его должен отпустить?
… Сейчас я попробую еще раз открыть проход, может быть, теперь у меня получится, потому что у меня есть сила и энергия…
А вот если у меня не получится, вот тогда и буду думать про этого странного малыша, с которым мы связаны в одно целое…
Он вышел из города и вернулся по своим следам обратно. Он разыскал место, где заканчивались следы, и закрыл глаза. На этот раз он увидел висящее над снежной равниной желтое пятно. Он протянул руку, но энергия, выходящая из него, не собиралась в единый поток, а распадалась на множество искр. Ее силы не хватало, чтобы напитать пятно, хотя он чувствовал, что энергии в нем достаточно.
Рассерженный и уставший от бесплодных попыток, он вернулся в город и лег спать на каменном ложе в одном из домов.
Ему снова приснился сон.
… Над ним висел пожиратель душ, и его тело терзала жуткая боль. Когда боль стала нестерпимой и он потерял сознание, из пожирателя душ вырвались тени и, сплетясь в небольшой шар, вошли в его тело. А пожиратель душ поднялся вверх, просочился сквозь щель каменной плиты и распался на тени, его составляющие.
— Так вот что за малыш в моем теле, — задумчиво пробормотал Врон, открывая глаза. Он встал, разглядывая свое тело так, словно увидел в первый раз.
… Повелитель сказал, что мы с ним сплетены в единое целое. Я должен разделить нас, но как? Где кончаюсь я и где начинается он?
Врон снова улегся на ложе и закрыл глаза. Ложе подстроилось под его тело и стало излучать приятное тепло, от которого юношу сразу сморило в сон.
… Из пожирателя душ вылетают тени и, соединившись в небольшой шар, погружаются в его тело.
Шар замирает в его теле, посверкивая синеватыми искорками. Потом он начинает двигаться, разбрасывая в разные стороны тени; добравшись до позвоночника, он останавливается и начинает покачиваться.
Шар аккуратно и осторожно залечивает порванные ткани и сосуды, выбрасывая из себя тени и синие искры.
Закончив с позвоночником, шар начинает двигаться дальше и снова замирает в разбитом колене, недоуменно покачиваясь. Похоже, ему не нравится, когда что-то не правильно в его теле.
Он вылечивает колено, многочисленные ушибы и снова замирает в центре груди, рядом с сердцем, то сплетаясь в шар, то распуская тени по всему телу.
… Врон валяется мертвый на земле, его сердце разорвано копьем Слипа. Шар-малыш снова начинает терпеливо восстанавливать его тело, соединяя разорванные ткани и сосуды.
Он трудится долго, меняя то, что не может исправить, и, когда Врон выбирается из земли, его тело становится немного другим…
Врон проснулся и тяжело вздохнул.
— Спасибо, малыш, я благодарен тебе, но тебе нужно уходить. Это твой мир, а я попробую обойтись без тебя, — пробормотал он.
— Ты не сумеешь, — последовал неожиданно откуда-то из глубины его мозга безмолвный ответ. — Твой мозг не приспособлен, он не справится…
— Может быть, — мысленно ответил Врон. — Но и ты не можешь быть со мной вечно, это мир твоих предков, и он не отпускает меня, пока ты во мне. Этот мир ждет тебя.
— Я слышу голоса, они зовут меня, но мне нельзя уйти, потому что ты хрупок, твое тело постоянно ломается и я должен его исправлять, иначе ты умрешь.
— Я не могу остаться здесь, потому что там умирает Ласка. — Врон представил себе девушку, ее темные, усталые, встревоженные глаза, ее лицо, тело…
— Я помню ее…
И Врон увидел другой образ девушки, сквозь контуры тела проступали яркие линии бегущей по телу энергии.
— Открыты другие пути, мы можем с тобой идти дальше.
— Эта девушка дорога мне, я не могу оставить ее.
— А я не могу покинуть тебя.
— Ты должен, иначе я умру от тоски, и ты все равно не сможешь восстановить меня…
— Я уйду, раз ты этого хочешь. Я оставлю часть себя в твоем мозге, она не сможет думать, тебе придется помогать ей, пока она не станет сильнее и не вырастет. Но ты должен спешить, иначе без меня ты останешься здесь надолго. Моя сила в тебе долго не продержится. Сейчас я изменю твое зрение, и ты сможешь видеть то, что вижу я. Это позволит тебе покинуть этот мир. Прощай. Я ухожу…
Врон открыл глаза — как раз вовремя, чтобы заметить, как исчезают тени, проходя сквозь стены.
Он встал. Приблизившись к стене, юноша внезапно увидел проступающую сквозь серую поверхность яркую сетку всевозможного цвета линий с утолщениями в узлах сплетений.
Сквозь сетку проходили другие, они были толще и мощнее, по ним протекала более мощная энергия.
Потом стена отступила, освобождая проход.
Он вышел из дома, и здесь он тоже увидел линии энергии, они струились везде: в стенах, в булыжной мостовой, да и сам воздух был прочерчен ими.
Врон выскочил из города и побежал к месту, где обрывались его следы. Он закрыл глаза. Теперь юноша видел не желтое пятно, а целый каркас из огненных линий, и эти линии тянулись куда-то в темное пространство, образуя туннель.
Сейчас проход был перегорожен сеткой из толстых энергетических столбов, которые ритмично пульсировали, перекачивая энергию из земли куда-то вверх.
Он протянул руку к столбам, и из нее потекла тонкая струя энергии. Столбы впитали ее, стали толще и соединились в одно целое — в ровную, мерцающую энергией стену.
Она начала бледнеть, растворяясь и темнея. Он открыл глаза и увидел, как в морозном воздухе висит сверкающий провал туннеля.
Врон зашагал по нему, раздвигая тонкие нити энергии, они рвались под его ногами с почти неслышным треском, точно паутина.
Он сделал еще несколько шагов, и вторая часть туннеля, находящаяся бесконечно далеко, неожиданно возникла рядом, прямо перед ним: выход закрывали столбы, мерцающие желтой энергией.
Он подошел к ним, перед его телом они растворились, и он увидел перед собой знакомый полутемный зал.
Юноша шагнул вперед, его грудь сдавило, по всему телу разлилась слабость. Его качнуло, и он бессильно опустился на твердый каменный пол. За его спиной закрылся проход, и исчезло слабое свечение энергетических столбов, потом неожиданно в зале стал разгораться свет.
— А я — то думаю, кто это решил вернуться из блаженного края? — Врон повернул голову и увидел, как часть стены двинулась к нему, постепенно меняя свой серый цвет на темно-коричневый. — Как там поживают мои сородичи? Нашли они повелителей?
Врон узнал скрыта, тот сел рядом, вглядываясь в его лицо:
— Для тебя, я смотрю, путешествие было не очень приятным. Ты весь какой-то бледный, и пот выступил на лице. Может, даже помрешь…
— Не помру, — прошептал Врон.
— Ну, не помрешь, так не помрешь, тоже хорошо, — сказал скрыт. — Тогда, может, заберешь свою самку из этого города? Мне надоело от нее прятаться, она постоянно бегает за мной и что-то кричит, а мне это не нравится, я не люблю громких звуков. Мы, скрыты, любим тишину и покой…
— Она жива? — прошептал Врон, чуть приподнимая голову.
— Была жива сегодня утром. Носится как угорелая, хоть и не понимает, что главное — это не как бежать, а куда бежать. Да и сейчас, наверно, жива, я тут подкармливал ее зерном с полей, а то через месяц, как вы ушли, стала совсем плохая. Вот такая же, как ты, бледная и усталая.
— Месяц? Прошел месяц? — прохрипел Врон.
— Может, и больше, я не считал дни. А когда накормил ее, она снова стала за мной бегать. Ты не знаешь, зачем она за мной бегает и что-то кричит мне вслед?
Врон грустно усмехнулся:
— Она верит, что вы, скрыты, исполняете желания, вас только нужно поймать или хотя бы увидеть.
— А я — то думаю, что это она мне постоянно кричит — верни Врона, верни Врона, — засмеялся скрыт. — Не знаешь, зачем ей нужна эта глупая птица и куда это она от нее делась?
— Это мое имя, — вздохнул Врон. — Так меня назвали мои родители.
— Вот уж глупость, так глупость, — покачал головой скрыт. — Это же надо так придумать — назвать человека птичьим именем! У вас, людей, с головой всегда было не все в порядке… — Скрыт задумался. — Так что же, теперь, после того как ты вернулся, твоя самка будет думать, что я исполнил ее желание и снова будет за мной бегать уже с другим глупым желанием?
