заметит, как за его смехом прячется страх. Что-то не хотело, чтобы внешний мир лез в дела Лиллехейма. И это что-то прикладывало все силы, чтобы сохранить свои темные делишки в тайне.
93. Опасные мысли
– Берит, Берит, зал полон.
Говорила Сульвай. Берит с непониманием подняла голову и открыла глаза. Смутно подивилась, как такое количество людей смогло так тихо собраться вместе. Зал муниципалитета был заполнен. Все смотрели на нее – чертовски уставшую, задремавшую за столом, за которым она не так давно вела собрание. Осознанно или неосознанно, но все расселись по своим прежним местам.
Как и упоминала Ингри, правый ряд занимали те, кто всю прошлую ночь оставались людьми. Левый оккупировали оборотни, или ульфхеднары, или как еще можно обозвать шерстяных кровожадных ублюдков. На сей раз к ним присоединились Патрик Мёллер и директор Карин Энгер, стоявшие до этого в дверях. И центр – робкие щупальца семейных уз и дружбы, перекинутые между этими берегами. Нехватка людского ломтя, утонувшего вместе с «Кунной», отзывалась тупой болью в груди.
– Где Ингри? – шепотом спросила Берит у Сульвай, обнаружив, что место слева пустует.
– Ты забыла? – Во взгляде Сульвай читались сострадание и жалость.
– Нет, – глухо ответила Берит и поняла, что соврала.
Как только они вернулись в муниципалитет, Ингри пошла переодеваться. Ее реакция была самой честной из всех. Хозяйка «Аркадии» обмочилась. Но ей простительно. Простительно всем им – беглецам, устроившим забег от шахты.
И инстинкт самосохранения привел всех сюда. Так что ничего удивительного в том, что все так тихо собрались. После сверкающих глаз, возникших в кривом овале прохода «Гунфьель», мало кому хотелось привлекать к себе лишнее внимание.
Берит оглядела зал. Люди с ужасом ждали падения темноты – когда Зверь выйдет на охоту. Да, теперь именно так – с большой буквы. ЗВЕРЬ. В голове зазвучал чей-то крик, впервые раздавшийся, когда они, спотыкаясь и вопя, бежали вниз по склону. Кажется, кричал Стефен Рёд.
Зверь идет! Зверь идет!
– Зверь идет, – зачем-то произнесла Берит в микрофон, и зал вздрогнул. Голос сержанта напоминал стерильный шепот, лишенный эмоций. – Поэтому будем исходить из того, что есть. Путь через бухту Мельген закрыт. Мы все в этом убедились. Животное, засевшее в шахте «Гунфьель», обладает… чем-то вроде…
Присутствующие с вытаращенными глазами замерли, ожидая продолжения. Лица, бледные, с черными кругами у глаз, застыли в предстартовой позиции ужаса. Собравшиеся были готовы к любой фразе, что произнесет сержант, потому что сказанное поставит окончательную точку во всех сомнениях и фантастических домыслах.
– Зверь способен внушать страх и обращать людей в волков, – наконец проговорила Берит. Кивнула вернувшейся Ингри, вновь надевшей линялые джинсы, и продолжила: – Мы попробовали бегство и силовой метод решения проблемы. Не вышло. Я настаиваю на том, чтобы все несовершеннолетние совершили завтра на рассвете переход через Подкову Хьёрикен по тропе Малый Шаг.
Берит сделала паузу, давая идее поглубже угнездиться в разворошенных страхом рассудках. Отметила, что Лео Хегай что-то быстро записывает в раздобытый блокнот. Судя по ритму руки, он конспектировал происходящее: от событий у шахты, где бежал наравне со всеми, до собрания и ее слов. Летописец гребаный. Писатели такие сухари.
Когда Берит уже собиралась перейти к подробностям, поднялся Олсен.
– Почему взрослые не могут пойти вместе с детьми? – спросил медик. – Да, пусть за сегодня мы не уложимся, но завтра? Думаю, мы сможем за световой день преодолеть Подкову Хьёрикен. И что это за тропа такая – Малый Шаг?
Его выступление поддержал горячий хор голосов. В основном соглашались ночные марионетки Зверя с левого ряда, и Берит поняла, что может возникнуть осложнение – они сами.
– Я скажу вам за тропу Малый Шаг! – заявила Ингри и согнула в свою сторону гибкую шейку микрофона. – Это узкая тропинка, взбирающаяся на Подкову Хьёрикен с одной стороны и спускающаяся с другой. Около километра петляет по самой Подкове. Не самое безопасное занятие, на которое стоит потратить выходные, скажу я вам. В две тысячи десятом ее закрыли и вычеркнули из туристических троп. Слишком многие сломали там ноги и раскроили черепа. Но я с семьей проходила ее несколько раз. Нужны только хорошая обувь и внимательность. Главное, подъём и спуск.
– И ты, Ингри, хочешь, чтобы наши дети пошли тропой сломанных ног и расколотых черепов?! – Выкрик прилетел со стороны левого ряда, но женщина, позволившая себе вопль, так и не поднялась.
– Среди детей много сообразительных подростков. Они справятся. Сама тропа четко обозначена, а в нужных местах оборудована металлическими поручнями. Дурную репутацию Малый Шаг получил из-за молодых выпивох. В основном.
– «В основном»? – Олсен, который так и не сел, усмехнулся. – С детьми должны отправиться взрослые, Берит! Иначе это противоречит здравому смыслу!
И опять взвился хор глупцов, не понимающих очевидной вещи. Берит шарахнула молотком по деревяшке.
– Эджил утверждал, что Зверь стал сильнее. Возможно, эта тварь и сейчас набирает силу, – сказала она, пристально изучая Олсена. – Пока что мы сталкивались с обращениями лишь ночью. Но что, если обращения будут происходить днем? Ингри, скажи: на тропе Малый Шаг есть участки, по которым не сможет пройти волк?
Повисла чудовищная, абсолютная тишина.
Наконец прозвучал голос Ингри:
– Хищники вполне могут преодолеть всю тропу.
Олсен покраснел, а потом хохотнул.
– Сейчас день, а мы всё еще люди! – проорал он и плюхнулся на скамью.
На этот раз его поддержало куда меньше людей.
Поднялась Юдит Рённинг, няня Петтерсонов. Прыщи на ее бледном лице едва не взрывались от болезненной красноты.
– Я считаю, дети должны пойти одни. – Она чуть заикалась от волнения, и всем пришлось замолчать, чтобы ее услышать. – Потому что никто не гарантирует им безопасности – даже от собственных родителей.
По залу прокатились одинокие аплодисменты, прямо-таки сочившиеся язвительностью. Хлопала Хелен.
– А ты, бедняжка Юдит, тоже собралась отправиться с детишками? – поинтересовалась она со своего места.
– Мне девятнадцать, я уже совершеннолетняя, – пробормотала Юдит и униженно присела.
Убедившись, что няня усвоила урок, Хелен встала. Развела руки, оглядывая собравшихся.
– А может, нам всем поможет жертва?
Ее голос прозвучал обыденно, и от этого стало еще страшнее. Потому что речь явно шла не о бедном животном, чья смерть могла умилостивить Зверя или богов, чья зверушка сорвалась с поводка.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Берит. Ее трясло от ярости. Она уже догадывалась, что скажет Хелен.
– Лишь то, что зверь охотится на детей.
По залу пронесся вздох негодования. Дети принялись испуганно озираться. Сидевшие на одной скамье Арне, Дэгни с сестрой, Франк и Андеш сбились в кучку. И всё же в массовом возмущении нашлись пробелы. И один из них поспешил заполнить Патрик Мёллер, живший через дорогу от Петтерсонов.
– Я вам прямо скажу то, о чём многие украдкой думают, – заявил он с кислой улыбкой. – Той твари нужны дети. И лично я за то, чтобы эта штука наелась до отвала. И волки
