убил нашего сына?
– Нет, не серьезнее.
Лео не допытывался о том, каким чудом уцелела Диана и что с ней стряслось минувшей ночью. Это было и так понятно, по ее печальным глазам. Она кого-то убила и теперь страдает от угрызений совести. Если это ее навязчивая идея – пусть. Может, чувство вины вынудит ее, поджав хвост, забиться под лестницу. На миг Лео вспомнил первобытный страх, который испытал, когда в шахте показался Зверь, и его бросило в холод.
– Господи, надеюсь, в муниципалитете всё в порядке, – сказала Диана.
– Будет – если все, кто носит меховые подштанники, останутся у себя в конуре. Уверена, что мы друг друга не покусаем?
– Мы должны быть вместе.
Это прозвучало с неясной тоской, и Лео решил не развивать эту тему. Такова основа семейной жизни: не всякую фразу или клубок нужно разматывать до конца.
Диана с интересом взглянула на него:
– А ты правда ел их тела? Мой бетонный вегетарианец.
– Лучше не напоминай об этом. До сих пор кажется, что в желудке только что закончили ремонт.
– Жаль, что ты погрыз свой ноутбук.
– Ну, видимо, во мне проснулся чудовищный критик. Может, устроим небольшие ска́чки?
– И на какую же лошадь ты поставишь?
– На свою.
Их тихий смех окончательно выжег неловкость, и они потянулись друг к другу.
97. Танец Шакальника
Совершив очередной пируэт, Микаэль едва не грохнулся. Танцевать в сумерках, да еще на ходу, оказалось не лучшей идеей. И всё же он не удержался и продолжил делать обороты каждые три-четыре шага. Смешки один за одним улетали в темноту, будто у него где-то в глотке перевернулась корзинка с рубленым смехом.
Сифграй скользила вниз по склону той же беззвучной крупной тенью. Она была сыта. Микаэль не обладал ночным зрением, чтобы наверняка что-то утверждать, но почему-то был уверен, что в шахте не осталось мертвых яств. Закрома пусты. Волчица ела впрок, развивая в себе невероятную мощь.
Микаэль чувствовал, как от Сифграй расходится аура горячего ужаса, от которого сжимались внутренности. Конечно же, он не боялся. По крайней мере, не боялся так, как те придурки, что решили сунуть головы им в пасть. Он расхохотался, вспомнив, как охотники кубарем полетели вниз, стоило Сифграй немного оскалиться. После в голове вспыхнула очередная табличка-приказ, и он убил почти два часа на то, чтобы отыскать разбросанное по склону оружие и занести его в шахту. В их оружейный погребок-столовую.
– Сахарок на твоих зубах такой красивый, крошка! – произнес Микаэль.
Подняв кайло над головой, он принялся выписывать пируэты, взбивая невидимую пыль. Захохотал, будто ухающий во тьме стервятник, исполнявший гротескный брачный танец.
– Скоро, очень скоро останусь только я, детка! И мы поженимся! И мы, чёрт возьми, поженимся!
Огни Лиллехейма приближались.
98. Вечер бунтующих зверей
Нервное напряжение, вынуждавшее слоняться по залу с бледными лицами, наконец-то обрело осязаемую форму. Сумерки разорвал свет множества фар. Рев далекого моря оттеснил шум движков. По Мариес катила колонна автомашин. У муниципалитета колонна распалась, и отдельные машины, проехав по кустам, взяли окна здания в прицел фар.
Астри Финстад застыла у духового шкафа, притащенного из «Золотой челки» и установленного Куртом и Яльмаром у западной стены. Все напрочь позабыли про слойки с бараниной. Арне со смутной тревогой порадовался, что запер массивные двери. Этим ответственным поступком он намеревался впечатлить Берит. Как-никак он планировал взять ее в жены. По крайней мере, так утверждали его туалетные фантазии.
– Какого чёрта они задумали? – Берит расстегнула кобуру. Решительным шагом направилась к распахнутым окнам, за которыми уже собирались фигуры.
– Ты же не думаешь… – Сульвай, подбиравшая на ноутбуке фильм для всеобщего просмотра, встала. Ухватилась за оружие, словно за соломинку. – Берит, ты же не думаешь…
– Именно это я и думаю!
Ингри отложила расческу и поставила Фриду на ножки. Косичку для самых маленьких придется отложить. Хозяйка «Аркадии» хлопнула в ладоши и громко крикнула:
– Дети! Быстренько подбежали к старушке Ингри и отвели ее в туалет! А то бабуля сделает лужу, в которой совершенно нельзя пускать кораблики! Ну же, дети!
Раздались веселые визги. Дети бежали на помощь Ингри, которая могла сделать плохое, желтое дело прямо в штанишки. Она изобразила, что валится на ребятню и позволила отвести себя в туалет. С ними отправилась и няня Петтерсонов. Юдит помогала поддерживать легенду, то и дело говоря, что «бабуля вот-вот станет совсем кислой». Остальные подхватывали заготовленные металлические прутья с пиками, спиленные с декоративной ограды муниципалитета.
С Ингри не пошли только подростки, потому что не считали себя детьми. Они всем скопом учили двенадцатилетнюю Стину Бакке, подобранную сержантом прошлой ночью, игре в «Подкидного Арне». Их тоже охватил страх. Взрослые, решившие высветить зал, словно сцену, явно хотели видеть получше. Но для чего?
Франк, вытянув шею, выглянул в окно за их головами:
– Дэгни, там, кажется, твоя мама.
– Моя мама?
– Хелен Андерсен нужны волосы дочери, – сообщил Андеш.
– А еще – ее одежда и мотоцикл! – Арне расхохотался, довольный тем, что ему удалось ввернуть в разговор памятную сценку из фильма про жутких красноглазых киборгов.
Дима привстал. Фигуры, казавшиеся в свете фар темными ангелами, доставали какие-то тросы. Внезапно всё сложилось: тросы закрепят на решетках окон и машинах, а потом хорошенько дернут.
– Ребята, ребята, давайте-ка отойдем!
Первой Диму послушалась Стина, заслужив тем самым ревнивый взгляд Дэгни.
В открытом окне показалась Хелен. Растрепанная и лихорадочная, она напоминала кофемана, просидевшего всю ночь за телевизором не моргая. Улыбка на потрескавшихся губах была зловещей и чужой, словно намалеванной на голове пугала.
– Дэгни, девочка моя! Как же я рада тебя видеть! А где Фрида?
– Ты такая тупая, что решила, будто я стану с тобой разговаривать?! – Дэгни готова была расплакаться. Она неожиданно поняла, что никогда не любила мать, тайком измывавшуюся над отцом.
– Я ошиблась, Дэгни, понимаешь? Зря соврала тебе. Я… я такая трусиха, Дэгни. Утром я натолкнулась на Матса. Его загрызли. Я так перепугалась за вас, мои девочки. Твой отец в подвале, и, если вы с Фридой выйдете, мы вместе, по-семейному, похороним его.
– Большая куча, Хелен. О-очень большая. Только успевай тарелки подставлять, – заметил Арне. Дэгни рассказала им о фразе, что тихонько произнесла ее мать, и теперь никто не сомневался, что Хелен Андерсен опасна. – Утром ты была похожа на одну из этих долбанутых домохозяек-убийц из телесериала. А теперь заливаешь нам, что всё тип-топ?
– Дэгни, прости меня. Позволь кое-что отдать тебе, и я уйду. Похороним Матса завтра. Ему уже всё равно. – Хелен просунула руку через решетку и неестественно улыбнулась.
Дэгни с заплаканными глазами приблизилась и уставилась на кулак. В следующий миг кулак разложился в пустую ладонь, и Хелен вцепилась в волосы дочери. Одновременно с этим раздался гулкий хлопок выстрела, которому предшествовал другой разговор, происходивший у восточных окон муниципалитета.
…Люди в зале готовились дать отпор незваным гостям, и Берит охватило уныние. Значит, вот как
