— Приходит ли молодой коммерсант к женщине из города? Нет.
— И что он находит в ней, Розита?
Виктория хотела скрыть печальные нотки в голосе, но ей это так до конца и не удалось. Она в ярости поджала губы.
— Она нравится ему, сеньора Виктория.
Виктория снова взглянула на себя в зеркало, поджала губы еще сильнее, потом ущипнула себя за щеки, чтобы те порозовели. «Я плохо выгляжу, когда злюсь, — подумала она. — Мне нужно лучше себя контролировать. Когда я хмурю лоб, я выгляжу как старуха».
Она внимательно изучила маленькую вертикальную морщинку, образовавшуюся между бровей, разгладила ее пальцем, но та все равно не исчезла. Тяжело было видеть счастье подруги. Слишком тяжело было осознавать, что ей самой такое счастье никогда не обрести.
«Я просто не дам Анне платья для сегодняшнего вечера, — тут же родилась мысль в ее голове, но за ней возникла другая: — Нет, предательница не должна заметить, что я о чем-то догадалась. Потому что Анна и есть предательница». Виктория отодвинула стул и встала. «Предательница, — подумала Виктория, — а я считала, что она моя подруга».
— Ну, может, я просто ошиблась, — сказала она вполголоса.
— Что вы говорите, сеньора?
— Ничего. — Виктория обернулась к зеркалу. — Я приму ванну, а потом, потом… — она огляделась, — потом надену голубое платье.
Умберто, который даже не смотрел в ее сторону, привез его из Сальты после очередной вылазки к шлюхам, но это совершенно ничего не значит. По крайней мере, потом он оставит ее в покое. Платье подчеркивало цвет ее глаз и заставляло сиять ее золотые волосы. В теплой ванне удобнее всего обдумать то, как она поступит с Анной. Уголки рта Виктории поднялись в едва заметной улыбке.
Глава третья
В тот вечер поместье Санта-Селия превратилось в море огней. Лампионы, свечи и керосиновые лампы стояли и висели повсюду: на деревьях в саду, в столовой, в большом танцевальном зале и в коридорах. На вечер наняли дополнительный персонал, и теперь слуги по глазам угадывали любые желания гостей. День выдался жарким, но после полудня прошел дождь и немного посвежело. Прибыли влиятельные семьи из Сальты и окрестных эстансий, а также деловые партнеры с сахарных эстансий, расположенных на возвышенности Чако, которые собирались провести у Сантосов всю ночь, ведь обратный путь был слишком длинный.
После знакомства и аперитива гостей провели в обеденный зал. Вдоль стен стояли столы, которые, казалось, приглашали отведать яства. За столом с морепродуктами и рыбой стоял стол с жареным мясом. Тарелки с фаршированными помидорами и сладким перцем казались яркими пятнами. Здесь можно было найти кукурузное рагу, локро, эмпанады, тамаль, пряные лепешки из кукурузной муки с начинкой, обернутые кукурузными листьями. На десерт подали сладкие блюда: карамельный крем, dulce de leche, фруктовый салат и queso con membrillo, сыр с айвовой пастилой, чтобы угодить самым привередливым гостям. И гости были довольны, что выражалось в оживленной беседе в танцевальном зале, в который теперь все переместились. Оркестр создавал фон для приятного разговора, но скоро начались танцы. Ни один вечер не обходился без них.
Виктория пригубила шампанское. Ее взгляд скользнул по тучному мужчине средних лет и остановился на доне Рикардо. Отец Умберто поднял бокал и кивнул ей.
«Хорошо придумано, невестка», — беззвучно прошептали его губы. Виктория сделала большой глоток. То, что дон Рикардо остался ею доволен, девушка понимала, он неоднократно это говорил. Была ли она счастлива, это никого не интересовало.
«Но у меня все же есть право быть счастливой», — подумала Виктория.
В этот раз ей пришлось бороться с собой, чтобы сдержать наворачивающиеся на глаза слезы. Бокал зазвенел, когда она слишком резко поставила его на каминную полку. Нужно было немедленно взять себя в руки. Она снова наденет привычную улыбку, за которой никто ничего не разглядит. Никто не должен знать, что она чувствует, никто.
Когда Виктория пошла по залу, чтобы поприветствовать некоторых гостей лично и обменяться с ними парой фраз, она непрестанно искала глазами Анну. Она видела ее во время ужина с Юлиусом, которому каким-то образом удалось отвоевать себе местечко рядом с ней. Анна чудесно выглядела в кремовом вечернем платье с каймой из шелковых роз, которые она вплела в темные распущенные волосы. После долгих раздумий Виктория решила все же дать подруге платье.
А была ли Анна ее подругой?
Кто-то потянул Викторию за рукав. Во всеобщем шуме ее внимание несколько притупилось. Девушка остановилась. Санча Родригес, жена владельца соседней эстансии, смотрела на нее округлившимися глазами, в то время как Виктория не могла отвести глаз от ее неправильного прикуса.
«Юлиус говорил, что она выглядит как пеликан», — внезапно пришло ей в голову, и Виктория едва удержалась, чтобы не рассмеяться. О, проклятая непосредственность, иногда у нее не было желания сдерживаться!
— О вашей гостье говорят, — взволнованно прошепелявила Санча, — что она приехала из какого-то ужасного района в Буэнос-Айресе. Это правда?
— Сеньора Вайнбреннер? — Виктория слегка растягивала слова, чтобы выиграть время и подумать. — Понимаете, мы познакомились с ней на корабле, когда плыли в Аргентину. Я, по правде говоря, не знаю, где она живет в Буэнос-Айресе. Мне известно, что она жена обнищавшего ремесленника. Может, она и бедна, но наверняка не сделала ничего дурного.
Виктория с удовольствием заметила, как глаза Санчи Родригес еще больше округлились. О дурном донья Санча вообще ничего не говорила. Виктория ясно видела по ее лицу, как мечутся мысли в ее голове. Если все пойдет, как задумала Виктория, она быстро расскажет всем о том, что узнала.
— Вам нравится ее платье? Я надевала его только один раз, но я в нем слишком бледная, а вот Анна… Ну, у нее просто нет ничего подходящего для такого вечера.
— Оно удивительно ей идет, — пробормотала донья Санча. — Наверное, она прекрасная подруга, раз вы делитесь с ней собственным гардеробом. Надеюсь, она ответит вам добром.
Виктория лучезарно улыбнулась.
— Вы всем довольны, донья Санча?
— Да, большое спасибо! Отпускаю вас, донья Виктория, вас ждут другие гости.
Санча Родригес долго оглядывалась по сторонам. Потом подошла к Кончите Трухильо, супруге коммерсанта из Сальты, — без сомнения, чтобы поведать об услышанном.
Виктория с удовольствием взяла еще один бокал шампанского и залпом осушила его. На какое-то время ей стало весело и легко.
