— Что-то я погляжу, — первым на рассказ откликнулся, нарушив продолжительное молчание, Бобер, — в те времена много Сусаниных было!
— Они были всегда и везде. На таких людях и держится, пока еще, Земля наша бедная. — Задумчиво ответил Вакула, все еще находившийся, как, впрочем, и все остальные, под впечатлением от услышанного.
— Так, получается, — подал голос Костя, — что мы их видели — поляков этих, и девочку? А девочку зовут, вернее — звали, Анюта?
— Ну, ты и догадливый, Костик, я прям таки удивляюсь! — Усмехнулся Стропа.
— Хорошо, — продолжал парень, не обращая внимания на иронию товарища, — а почему, если это были те — утопшие поляки, они были без лошадей? И почему они так подчиняются этой Анюте?
— Э-э-э-х, молодежь! — Вертолетыч ласково потрепал Константину шевелюру на голове, — всему-то вас учить нужно! И Анюта, и поляки утопли в болоте! Так?! А значит что?
— Что?
— А то, что не похоронены они по-человечески! Вот и все! Их останки до сих пор лежат на дне топи, не похороненные, как полагается. Вот души их и маются. Анютина душа — светлая, чистая, безгрешная. И темные души этих, язви их….. поляков. Похоже, этим воякам даже тот крест, каменный, не помог….. Да и хрен бы с ними! А вот девчушку жалко. Это ж какую силу духа иметь нужно было, что б на такое пойти! Вот и подчиняются нежити в той долине Анюте, потому что она гораздо сильнее всех их вместе взятых, вернее — душа ее сильнее!
— Так, а что с лошадьми-то?
— Лошади — твари Божьи. Их души, как и у любой другой животины, с самого рождения и до смерти, абсолютно безгрешные, безвинные. Упокоились они сразу после гибели. Вот, поэтому, и слоняются поляки по долине пешими.
— А долина — это пересохшее болото?
— Верно. От него только озерцо в центре и осталось.
Опять какое-то время все помолчали.
— Да, Дед, разложил все по полочкам. Не придерешься. — Пробурчал со своего места Бобер.
— Мужики, — вступил в разговор Свист, — ладно — призраки! Это еще можно допустить! Но на нас же шли не призраки, а вполне "материальные", из плоти, которая разрывалась аномалиями на куски! И стрелы в нашу сторону свистели, самые что ни на есть, реальные!
— То есть, ты до сих пор считаешь, — с раздражением в голосе спросил Вакула, — что мы были зрителями театрализованного представления? Так?
Валентин понуро опустил голову, ничего не ответив. Факты были, как говорится — "на лицо".
— Валь, ты ж пойми: произойди эта история в любом другом месте, все и ограничилось бы, допустим, самыми обычными призраками — один раз в год, при полной, как говорят, луне, ровно в полночь…. Ну, или что-то в этом роде. Но тут, в Зоне, мы с вами имеем то, что имеем! И почему, как — не нужно пытаться понять. Просто нужно принимать все как есть. Больше шансов будет выжить…. Все, всем отбой!
— Свист, а ты чего не спишь? — Спросил Вакула спецназовца, минут через десять после того, как все угомонились. — Тебе ведь скоро на пост заступать?
— А ты откуда знаешь?
— Так слышу все: вошкаешься, вздыхаешь….. Чем мытаришься? Колись.
— Знаешь, Вов, — начал Свист, немного помолчав, — не выходит у меня из головы эта девчонка….. Анюта.
— Во дает!
— Да тихо вы, бубнилки! — Заворчал Вертолетыч. — Не угомонятся никак! Спите уже, а то с утра на ходу носами пахать будете!
— Во дает! — Уже зашептал Вакула. — Только недавно орал, что всего этого не может быть, а тут уже из головы не выходит! Это как же понимать, Валя?
— А так и понимать….. Может она и призрак, да еще во плоти, но глаза у нее были живые, даже…. даже более, чем живые! И были в них боль, отчаяние, мольба….. наряду с искрой надежды! И дали эту надежду ей мы, Вова, мы!
— С чего ты взял?
— Не знаю, но чувствую, что от нас она ждет помощи.
Помолчали.
— Да-а-а, дела. Знаешь, Свист, а мне ведь тоже показалось, что девочка надеялась на нашу помощь.
— Надеялась, а мы…..
— А что мы? Ты что, знаешь, сейчас, как ей помочь?
— А ты знаешь?
— И я не знаю. В общем так, Валя, у нас сейчас другое дело, гораздо важнее. Мы должны, вначале, думать о живых! Мужиков, пацанов наших должны вытащить! Когда справимся с этим делом, можно будет подумать, как вернуть покой Анюте.
— Найти ее нужно, в смысле — останки ее, да похоронить по православному обычаю, да что б батюшка молебен отслужил на могилке. Вот тогда и успокоится ее душенька.
— О, Дед тоже не спит!
— Уснешь тут с вами….. раздолбаями!
— А как же останки то ее найти можно, Дед?
— Не знаю! Знак какой то должен быть, Анюта сама должна его подать.
Через пару минут все крепко спали.
До Вельмова сталкеры добрались к концу дня и без особых приключений, если не считать того, что два раза пришлось прятаться от вертушек. Монстры особо не донимали, наверное потому, что даже самые безмозглые из них понимали: восемь вооруженных человек в Зоне, пусть не очень большая, но — сила, и "рыпаться" на них — себе дороже. Конечно же, есть в Зоне и такие ее порождения, которым совершенно наплевать, кто перед ними: один человек, или целая рота, вооруженная до зубов — атаковали не задумываясь. К счастью, сталкерам, после приключения в Анютиной пади, встретиться с таковыми не довелось. Но вот у церкви, когда до нее оставалось, каких ни будь, метров триста, и которая уже хорошо просматривалась в бинокли, группу ждал сюрприз.
— Ну, что скажете, мужики? Что это за "фрукты" такие? — спросил Вакула у Гавроша, Свиста и Бобра, с которыми засел на чердаке одного из крайних домов деревни. Все четверо наблюдали происходящее у церкви в бинокли.
— Да понятно кто, — не отрываясь от окуляров, пробормотал Бобер, — бандюки это! Причем…. Точно! Из Демяновской группировки братки!
— Да, бандюки, — согласился Гаврош, — но с чего ты взял, что Демьяновские они?
— А на рукава их курток посмотри. Нашивки видишь?
— Да, есть нашивки….. круглые….. синее что-то на них…..
— Белая стрела на ярко-синем фоне! — уточнил Бобер. — Их главарь, Федя Демян, любит всякую такую атрибутику. Они это. Больше ни у кого таких знаков различия нет.
— А почему молния?
— Да хрен их знает, бандюков этих! Может, это как то связано с названием их группировки?
— А как называется их группировка? — Поинтересовался Свист.
— Насколько я помню, — собрал морщины на лбу Бобер, — "Стрела"…… или — "Стрелка".
— Ой, как неожиданно…..
— С этим понятно. Тогда какие у кого мысли есть по поводу того, чего они там делают, "стрелки" эти?
— Скорее всего, собрались там ночевать. Вон, смотри — костер возле входа разложили, похоже — готовят на нем что-то.
— Хорошее дело! — Возмутился Гаврош. — А мы как же?
— А нам, похоже, тут придется заночевать. — Вакула вложил бинокль в футляр. — Вон, в том дворе и костерок затеять можно — с любой стороны не видно будет. А спать будем в этом доме. Дежурить, как всегда — по двое: один в ПНВ за бандюками наблюдает отсюда, другой — внизу бдит.
— А как же церковь?
— А что церковь? Она что — денется куда-то за ночь? Или ты хочешь с бандитами повоевать? Ты сам видел — их там больше десятка.
— Да я один, за минуту, их шайку наполовину укоротил бы, они даже не заметили бы! А вместе мы…..
— Саня, Саня! Мы вместе, еще раз говорю, спокойно отдохнем здесь, а бандиты отдохнут там! Потом они, с утра, пойдут дальше по своим делам, а мы, как и собирались — в церковь. И не забывай: у нас — у вольных бродяг, с бандюками нейтралитет. И не будем нарушать его. Не нужно тревожить это осиное гнездо! С нас и мародеров с наемниками, и другой швали достаточно!
— Ладно, — угрюмо проворчал Гаврош, как скажешь, "голубь мира", блин.
Около трех часов ночи сталкеров подняли по тревоге Стропа и Свист, которые дежурили в это время.
— Володь, — подал голос с чердака Свист, — на бандитов, похоже, кто-то напал!
Спустя мгновение командир был на крыше. У церкви, действительно, был бой. Судя по автоматным трассам и вспышкам дробовиков, неизвестные окружили церковь и кольцо постепенно сжималось, не смотря на то, что у обороняющихся позиции были куда выгодней, чем у наступающей стороны. Судя по всему, напавшие давили числом.
— Кто же на них так круто наехал? — все вглядывался в бинокль Вакула.
— А хрен их разберет! Они же даже фонари не включают, по вспышкам только и палят! — Вертолетыч со своей оптикой пристроился рядом. — Вон, светать скоро будет, тогда и увидим.
— Ну, судя по всему, бандиты до рассвета не дотянут. — Окинув взглядом горизонт на востоке, проговорил Гаврош.
Через полчаса стало ясно, что обороняющая сторона, засевшая в церкви, выдохлась. На какое-то время выстрелы и взрывы прекратились полностью.
— Все! — заключил Вертолетыч. — "Крандец" бандюкам!
— А вот сейчас рассветет, вот тогда и поймем — "крандец", или — нет. — Гаврош опустил бинокль и, привалившись спиной к стене, закрыл глаза. — Думаю — пока можно расслабиться.
