— Опять твои метафоры пошли? — строго произнес Борисов.
— Нет-нет, мастер. Виноват!.. Это я так, для поддержания беседы. Жду ваших приказаний!
— Погоди пока... — отмахнулся Шуберт. Он подошел вплотную к монитору, словно ожидал чего-то интересного и боялся это пропустить.
Надежды мастера дальней разведки сбылись. В торце силового кокона, там, где находился «Джаггер», свечение резко усилилось и стало сравнимо с отраженным светом дневной Земли. Огненный голубой шар, объявший БПК, подержался с минуту, а затем плавно, как разгоняющийся монорельсовый вагон, начал перемещаться по кокону. Выйдя за пределы овала, искрящаяся сфера продолжила движение, хотя и слегка изменила траекторию: теперь она летела точно на армаду чужаков.
Борисов представил себе мощность грядущего взрыва и инстинктивно схватился за спинку кресла — садиться в него он по известным причинам опасался.
Шар достиг фронта оцепеневших вражеских кораблей, но никакого взрыва не последовало. Жуки просто... исчезли с монитора — исчезли все до единого. Облако пульсирующего огня, быстро теряя энергию, некоторое время еще неслось дальше, но вскоре растаяло в межзвездной бездне. Где-то на пределе видимости тускло вспыхнула какая-то точка — вероятно, сгоревший служебный зонд, а через минуту в окружающем пространстве не осталось даже пыли.
— Это что же?.. — сипло спросила Дарья. — Это как же?.. А, Шуберт?.. Что же получается?.. Мы уже не умрем?!
— Умрем, конечно, — душевно ответил Борисов. — Только не сейчас. Лет на пятьдесят позже.
— Эй, кормилец! — крикнул Матвей в сторону автопечи. — Заказ готов или нет? Шампанского! Икры красной и черной! Хлеба не надо, мы не формалисты. И это... — Он на секунду замялся. — Еще водки, понял?! Хотя бы тазик. Да поживей!
Глава 40
Маршал Страшный раскрыл тяжелую папку с привинченным кованым орлом и, кривя от усердия губы, вывел скачущим детским почерком:
"В связи с успешным выполнением сложной боевой задачи прошу Вас поощрить нижеследующий списочный состав военнослужащих ОВКС:
1. Маршал Страшный С.Г."
Перечитав, Семен Гаврилович раздосадовано сморщился: рапорт получился до неприличия кратким. Ему хотелось бы живописать свой подвиг более подробно, однако с этим он испытывал некоторые затруднения.
— Надо бы это... чтоб более живописнее... — глухо пробурчал Страшный, будто услышав подсказку откуда-то сверху.
Он медленно отделил лист от пачки и, сложив из него самолетик, запустил в дальний угол кабинета — поскольку ближних вокруг стола не было. Плотная гербовая бумага из пуха девственных овец с Альдебарана-3 по части аэродинамики никуда не годилась, и планер спикировал в аквариум с дрессированной сатурнианской амебой, как подбитый БПК.
Погладив чистую страницу. Страшный для порядка кашлянул и написал:
"В связи с очень успешным выполнением очень сложной боевой задачи очень прошу Вас поощрить нижеследующий списочный состав военнослужащих ОВКС:
1. Маршал Страшный С. Г.
2. Генерал армии Чан З.Ф.
3. Контр-адмирал Иванов Я.
4. Полковник Бугаев С.
5. Капитан Мищенко".
Второй вариант вышел длиннее, хотя не сказать, что намного. Кроме того, Страшный забыл отчества Иванова и Бугаева, что же касается Мищенко, то про него маршал вообще почти ничего не знал, лишь пару раз слышал эту фамилию в связи с разборками на Рефлексии да как-то видел капитана на параде — естественно, с трибуны.
Страшный почесал ручкой затылок и нехотя дополнил:
«6. БПК „Джаггер“ (в полном составе)».
Так получалось гораздо лучше — в том смысле, что если представить себе экипаж Большого Противокрейсерного Корабля, вплоть до посудомоев и ответственного за выдачу обтирочных концов, то количество героев превысит все допустимые нормы.
— Ну и хватит, — сказал маршал. — Хорошего понемножку, надо ведь и совесть иметь, бюджет — он тоже не резиновый, и...
Заметив, что, кроме амебы, его никто не слушает, Страшный умолк и поставил под рапортом подпись, издали похожую на большой перекошенный крестик.
— Транспорт... — проскрежетал он, нажав кнопку интеркома.
Спустя пятнадцать минут Страшный был уже во дворце Президента. Выйдя из лифта, он вразвалочку прошелся по ковровой дорожке Мебиуса и тихонько постучал в дубовую дверь.
— О-о!.. — радушно протянул Гарант Конституции. — Заходи, Семен Гаврилыч!
— Спасибо, господин Президент, здравствуйте... Поздравляю с победой... — Страшный помял в руках папку и, раскрыв, выложил на стол рапорт. — Вот... — присовокупил он.
— Будем поощрять? — с энтузиазмом спросил Президент. — Это обязательно. Кстати, нужно еще составить план праздничного парада. С торжественным проводом колонны военнопленных мимо моих окон и... и прямо туда... — махнул он рукой. — Туда... подальше куда-нибудь.
— Пленных не брали, — гордо сообщил маршал, — только трофеи. Но они... то есть он... он больно длинный, на перекрестках не развернется.
— По частям, по частям... — задумчиво произнес Президент, перечитывая список представленных к награде. — А что так мало? У нас дефицит героев?! И кто такой этот Бэ Пэ Ка?.. Почему одни инициалы? Он что, секретный агент?
— Агенты там тоже были... Точнее, шпионы. Но с этими мы еще разберемся, вначале хотелось бы порадеть за тех, кто в смертельной схватке с врагом, не жалея живота и всего туловища...
— Конечно, конечно! — отозвался глава государства. — Тут скоро, через девятнадцать лет, юбилей состоится... Но медали уже отчеканили. — Он выдвинул нижний ящик стола и, порывшись в каком-то хламе, извлек оттуда футляр из серого картона. — Вот, сигнальный экземпляр, еще тепленький. Тебе, Гаврилыч!
Страшный взял коробочку и посмотрел на медаль. На аверсе было отчеканено чье-то незнакомое лицо, а по реверсу шла круговая надпись: «К 500-летию сражения в кратере им. Г.Галилея за обладание кратером им. Дж.Бруно».
— Спасибо, господин Президент, я так тронут... — дрожащим голосом произнес Страшный.
— Ну что ты, Гаврилыч?! Это тебе спасибо! Кто там еще у нас?.. — Гарант вновь пробежал глазами рапорт. — Слушай-ка!.. А знаешь что? А давай их всех сюда! Ну, этих твоих героев. Всех сюда зови: и Чана с Ивановым, и Бугаева с Джаггером... Я хоть посмотрю на них, на молодцов наших. И им тоже удовольствие: когда они еще с самим Президентом Федерации поручкаются? А медалей у меня на всех хватит!
— Господин Президент, на «Джаггере» десять тысяч человек служит... — осторожно произнес маршал. — К тому же некоторые в то время... — он сверился с надписью на медали, — некоторые во время той знаменательной битвы еще не родились. И следующие девятнадцать лет до юбилея могут не прожить...
— Чушь! — отмахнулся Верховный главнокомандующий. — Не будь таким занудой. И зови своих воинов! Приказ слышал или нет?
Маршалу ничего не оставалось, как позвонить своему секретарю и вызвать упомянутых в рапорте офицеров. Не успел он нажать «отбой связи», как дверь кабинета плавно приоткрылась. В проеме возник невыносимо сверкающий ботинок и правая брючина с вышитым вензелем Верзадзе. Таким образом, мгновенно сообразил Страшный, к Президенту мог пожаловать либо сам Верзадзе, либо пронырливый Даун.
Модельера, как выяснилось, Президент не вызывал. Корпреза он не вызывал тоже, однако тот явился самостоятельно, держа в руках свернутый лист титановой фольги.
— Что, Даун, принесли очередной донос? — поинтересовался Страшный.
— Я ведь не к вам, Семен Гаврилович, — сухо ответствовал корпрез и, положив листок на стол, доверительно добавил:
— Мы с вами по этому поводу уже созванивались, господин Президент.
Маршал почувствовал, что его опередили, и нервно поскреб кобуру личного ЛСа.
— Комар навозный!.. — процедил он.
— Семен Гаврилович, ведите себя прилично! — потребовал Даун. — Нас здесь не двое, и ваше оскорбление может быть отнесено на счет высокого государственного...
— У-у-у!.. — простонал Страшный, сжимая кулаки.
— Ну-ну-ну! — оборвал обоих Президент. — Не надо этого! Не надо, ясно? У нас такая радость, а вы мне ее портить... Не допущу! Не волнуйтесь, пряников хватит на всех. Кнутов, кстати, тоже. Ладно, Гец, что там у вас? Сейчас посмотрим...
Маршал, заглянув через плечо, увидел, что у корпреза напечатано еще меньше, чем в его первом варианте, однако Президента это не смутило. Он улыбнулся и, отложив фольгу, лучисто улыбнулся Дауну.
— Конечно, поощрим! — сказал он.
— Премного благодарен, — закивал корпрез.
— И даже более того — наградим!
— Э-э... вот это не обязательно. Я не тщеславен.
— Не скромничайте. Тут же ясно написано... — Президент потыкал в листок и процитировал:
— "Довожу до Вашего сведения, что заслуга в спасении человечества целиком и полностью принадлежит..." Ну, Даун? Такой заслуженный человек — и без правительственной награды?!
Гарант запустил руку в тот же ящик и бросил на стол вторую коробочку с медалью. Даун даже не потрудился ее открыть.
