— Больше не поднимай такие тяжести в одиночку, — заявил он, хмуро косясь на штангу. — Это крайне безответственно с твоей стороны.
Расслабившись, я снова уронил голову на скамейку, сделал несколько судорожных вдохов-выдохов и только потом попытался заговорить.
— Это ты мне рассказываешь об ответственности? — Я тихо засмеялся, схватил полотенце и похлопал себя по груди. — Исусе, сегодня просто день лицемерия.
— Не пытайся пустой болтовней отвлечь меня от миссии, — парировал он. — У меня на твой счет есть планы.
— Не знаю, Гибс, что ты там затеваешь. — Я сел, сделал еще пару успокоительных вдохов-выдохов, после чего встал. — Но что бы там ни было, я не в форме.
— Пусть даже так, — весело возразил Гибси. — Мы все равно отсюда сваливаем. — Он прошел вслед за мной к холодильнику в углу и вынул банку колы. — Давай приводи себя в порядок, принимай душ, брейся и все такое. Парни договорились встретиться в «Служанках» в половине девятого.
Я отвинтил пробку бутылки и залпом выпил всю воду.
— Нет, — выдохнул я, весь покрытый потом и чувствуя себя говном. — Никуда мы сегодня не поедем.
Вчера Лиам звонил мне как минимум трижды, всячески пытаясь умаслить, так что мое нежелание ехать в «Служанки» было связано не с ним.
Я достиг критической точки.
Один разговор — и я просто свихнусь.
— Мы обязательно поедем, — не унимался Гибси. — Я получил твое сообщение, что тренер отправил тебя домой, и, честно скажу, чел, я рад, что они начали видеть сквозь завесу твоего вранья, все эти твои «я в прекрасной форме, у меня ничего не болит».
— Вот как? — Я поднял бровь. — Ну, большое спасибо… друг.
— Не надо вот этой херни, — возразил Гибси. — Ты знаешь, что я больше, чем кто другой, хочу видеть тебя в команде, но не за счет хронической травмы. — Он мотнул головой. — Это слишком дорогая цена.
— Ты не врубаешься, — пробубнил я, жалея, что вообще послал ему сообщение.
— Нет, я реально не врубаюсь, — согласился Гибси. — Я никогда ни во что не вкладывался так, как ты в регби, но я вижу, что ты с собой делаешь. Это, Джонни, я вижу.
— Ну да, — проворчал я. — Если я не сотворю чудо и не приведу себя в форму, это все коту под хвост.
— Вот именно поэтому ты едешь со мной, — заявил Гибси. — Тебе нужно притормозить и отвлечься от регби. И кто поможет тебе в этом лучше, чем я? — заулыбался он.
— Не знаю, Гибс. — Я швырнул пустую банку в мусорное ведро, провел рукой по волосам и вздохнул. — Я просто разваливаюсь.
Это была правда.
Изможденность была моим привычным состоянием, особенно в последнее время. У меня все адски ныло, и это не поднимало настроение.
— Может, я лучше вырублюсь перед телевизором в кровати?
— Ты просто упертый робот, вот ты кто, — ответил Гибси. — Но не сегодня.
Он положил мне руку на плечо и подтолкнул в сторону открытой гаражной двери.
— Завтра у тебя нет никаких утренних тренировок и прочей академической дребедени, поэтому ничто тебе не мешает провести вечер в компании друзей.
Я позволил ему вывести меня из домашнего спортзала под одной причине: я слишком устал, чтобы упираться рогом.
— Сегодня мы напьемся вдрызг и… — Для большей выразительности он сдавил мне плечо и повел к дому. — Ты будешь человеком. Завтра можешь снова стать душнилой-роботом, скучнее посудомойки.
— У меня все болит, — проворчал я.
— Конечно, у тебя все болит, — подхватил он. — Ты же не даешь телу возможности восстановиться, ты, блин, вообще не отдыхаешь, за столько месяцев даже ни с кем не переспал. — Он подмигнул мне. — Пора снять лед с яиц и запилить секси-лук.
— Запилить лук? — Я даже улыбнулся, несмотря на мерзкое настроение. — Нам что, снова по тринадцать и мы идем на школьный дискач?
— Я уже запилил, на мне моя секси-маечка, — гордо ответил Гибси, поигрывая бицепсами в подтверждение. — Сто процентов успеха.
Я изогнул бровь.
— Ты, наверное, нашел ее в детском отделе, там на бирке не написано, что она на возраст двенадцать-тринадцать лет?
— Да ладно, — улыбнулся во весь рот Гибси. — Ты просто завидуешь моей шикарной фигуре.
— Тому, как шикарно ты несешь пургу, скорее.
Я сбросил его руку с плеча, толкнул заднюю дверь, пропустил Гибси и направился к моему самому любимому месту в доме — к холодильнику.
— Значит, план такой, — объявил Гибси.
Вразвалочку шагая по моей кухне, как по своей собственной — и так оно, в общем, и было, учитывая, сколько времени он тут провел, — Гибси подошел к шкафу, выдвинул ящик и достал оттуда нож и разделочную доску, подвинул стул к кухонному острову и сел.
— Сегодня ты не отвертишься. Никакие отговорки не принимаются.
— Кто еще будет?
— Хьюи и Кейти встретят нас на подъезде. — Он помолчал. — Возможно, Пирс с Фили тоже появятся.
— Как насчет девчонок из школы?
— Я же сказал: Кейти.
— Кроме Кейти?
Присутствие Кейти было неоспоримым фактом.
Хьюи редко ходил куда-то без нее.
— Нет, — ответил Гибси и нахмурился. — С чего бы им там быть?
Я изобразил на лице выражение «какого хера?».
— Потому что они, блин, всегда появляются.
— Даже если появятся, ну и что такого?
— У меня нет настроения с ними общаться.
— Хочешь сказать, нет настроения общаться с одной чокнутой, — поправил меня Гибси, скорчив гримасу.
— Нет, — ответил я, роясь в холодильнике. — Точно не в эти выходные. — Достав из холодильника все, что требовалось для сэндвичей, я подошел к острову и выложил продукты на черную мраморную столешницу. — Гибс, мне нужен перерыв.
Гибси покачал головой и потянулся к хлебу.
— Что случилось? — Взяв нож и упаковку с ветчиной, он спросил: — Она тебя снова донимает?
— А когда она меня не донимала? — огрызнулся я и стал нарезать помидор. — Бесконечный поток звонков и сообщений.
Все время, черт бы ее побрал!
Я уже давно перестал читать послания Беллы, но они сводили меня с ума, потому что в девяти случаях из десяти, когда экран загорался, сообщение было от нее.
— Наверное, ты охренительный в постели, раз она не оставляет попыток, — произнес Гибси, рассуждая вслух.
— Это исключено, Гибс, — прорычал я. — Нет — значит нет.
— Ты можешь сменить номер, — предложил он.
— А смысл? — проворчал я. — Она найдет способ узнать и его.
— Знаю, что всегда это говорил, но просто вынужден сказать еще раз. Не знаю, как вообще ты совал член в эту девчонку. — Гибси намазал маслом пару кусков хлеба, добавил ломтики сыра, полдюжины ломтиков ветчины, после чего соединил половинки и запихал себе в рот.
— Помрачение ума, — бросил я, сосредотачиваясь исключительно на ровном намазывании масла. — Вот так.
— Можешь повторить еще раз, — усмехнулся Гибси, сооружая себе второй сэндвич. — Большие сиськи тебя ослепили, — добавил он, уплетая сыр с ветчиной. — И шикарная поляна между ног.
— Ага. — Бросив нож, я положил на хлеб кружочки помидоров, добавил кусочки курятины и сложил пополам. — Ну, я больше не ослеплен. — Я откусил большой кусок от сэндвича, прожевал и добавил: — Теперь мне все отлично видно.
— Тебе нужна подружка, — заявил Гибси. — Это единственный способ отшить Беллу.
— Не нужна мне подружка, — возразил я. — Гибси, я слишком занят, у меня нет времени на девчонок, ты же знаешь.
— Даже на крошку Шаннон? — усмехнувшись, спросил он.
От ее имени у меня екнуло сердце.
Черт…
— Что я тебе о ней говорил? — раздраженно спросил я, бросив недоеденный сэндвич на тарелку. Аппетит пропал. — Что я тебе, твою мать, говорил тебе все последние два месяца?
— Дело не в словах, — с усмешкой ответил Гибси. — Дело в поступках.
— Не собираюсь в это влезать, — рявкнул я. — Сто раз уже говорил.
— Можешь повторить еще сто, — засмеялся Гибси. — И я тебе все равно не верю.
Господи Исусе!
— Тебе же нравится эта девчонка, — продолжал дразнить меня он. — Возможно, ты даже лю-у-у-у-у…
