отмахнулся Дикий. — Нам они все же нужны, так что потом позубоскалишь.
Коннла закатил глаза, но промолчал.
Около замка их ждали. Ровные шеренги воинов в черненых доспехах и шлемах. С невозмутимыми лицами. Они стояли в полной тишине — один ряд, второй, третий. У их предводителя шлем был серебристый.
— Здрасьте, — сказал Дикий Ворон, останавливая коня перед шеренгами. — Я — шестой сын леди Ворон, которого кличут Диким. У меня дело до Владык Улада.
— Я — Киаран, тысячник Черных отрядов, — представился воин. — Разведчики видели, как вы въехали на наши земли. Почему вы не послали вперед гонца?
— Некогда разводить церемонии, война на пороге. И разговоры разговаривать тоже недосуг. Либо подвинься и пропусти нас, либо мы уедем, а вы и дальше кукуйте в своей дыре, без хлеба и соли.
Лицо Киарана пошло неровными алыми пятнами. Дикий ухмыльнулся, а Коннла Волк оскалился.
— Черные отряды испокон веков не спускали оскорблений, — процедил Киаран.
— Когда твои дети начнут болеть от голода, ты забудешь о гордости, но будет уже поздно, — сурово ответил Дикий. — Что есть в Уладе, кроме мечей? Пахотной земли нет, пастбищ нет, дичь в горных лесах редкая. Вы испокон веку продаете свои мечи королям Таумрата, но теперь там сидит Брес, а вы ему на хрен не нужны. Уйди в сторону, Киаран, и дай дорогу переменам.
Несколько мгновений Киаран в замешательстве смотрел на него. А потом опустил взгляд и освободил путь. Пнув жеребца пятками, Дикий выслал его вперед.
Они въехали в замок, сопровождаемые Черными отрядами. Копыта коней гулко цокали по разбитой дороге, эхо отражалось от каменной арки ворот. Все в замке Владык Улада было из камня: улицы, стены домов, мосты и невысокие башни, скамьи на круглой центральной площади. Улица постепенно сужалась, впереди уже виднелось жилище Владык — квадратный приземистый замок, угрюмый, словно старый вдовец, похоронивший всех близких и одиноко доживающий остаток дней.
Ворота во внутренний двор были такими узкими, что в них едва могли пройти бок о бок две лошади. Дикий ехал первым, а Коннла чуть отстал, не желая цеплять коленками стены. В узком проходе на Дикого вдруг упал сверху тонкий льняной платок. Спорхнул бабочкой и опустился на предплечье. Ловко поймав тряпочку, Дикий вскинул голову — из окна, что располагалось на локоть выше его макушки, неприветливо смотрела черноволосая сероглазая девушка.
— Отдай, это мое, — потребовала она.
— Не отдам, — ухмыльнулся Дикий. — Теперь это мое. Что упало, то пропало, знаешь поговорку?
— Ну и пошел ты к троллям, — сердито выругалась девушка и с грохотом захлопнула ставни.
Ворон поднес платок к лицу, понюхал ткань. Она приятно пахла мылом и нежным ароматом молодой девицы.
— Ого, везет тебе, — хохотнул Коннла, косясь на окно. — Уже платком от поклонницы разжился.
— Поехали, а то как бы эта поклонница в нас горшком не запустила, — рассмеялся Дикий. — Что-то она не сильно рада гостям.
— Они тут вообще гостеприимные люди, как я погляжу, — весело отозвался Коннла.
Оставив фениев во дворе играть в гляделки с мрачными воинами Черных отрядов, Дикий и Коннла в сопровождении Киарана вошли в замок.
В зале было сыро, холодно и неприютно. На двух тронах, облаченные в черные латы и при мечах, убранных в ножны, сидели Владыки. Издревле повелось, что Уладом правили двое королей — братья или отец и сын. Сейчас власть делили два брата, звавшиеся Кормал и Фаэлин.
Кормал был тучен, сед и носил густую бороду. Из-под пышных бровей хмуро сверкали ярко-голубые глаза. Фаэлин был высок и худ, с редкой темной бороденкой. Такие же редкие волосы кое-как прикрывали его продолговатый череп. Взгляд у Фаэлина был мечтательный, а цвет глаз — непонятный, то ли зеленый, то ли серый. Братьям было около пятидесяти лет.
— Здрасьте, — Дикий встал перед тронами и отвесил не слишком почтительный поклон. — Могущественные Владыки Улада, моя мать, леди Ворон, хозяйка Серых гор, шлет вам разные приятные слова и свое расположение.
— Не знаем, как выразить нашу радость, — буркнул тучный Кормал. — Ты погляди-ка, Фаэлин, каким наглым вырос этот маленький засранец.
— Он такой с самого детства был, — отозвался мелодичным голосом тощий брат. — Помнится, как-то наши охотники поймали его за браконьерством на землях Улада, так он и тогда держался с поразительным для такого юного возраста нахальством. Честно говоря, я не удивлен, что именно он стал Хозяином гор, хотя и удивлен, что он до сих пор нигде не свернул себе шею.
Слушая, как его обсуждают, Дикий только ухмылялся.
— Послушайте, стариканы, если вечер воспоминаний окончен, то перейдем к делу, — наконец дерзко заявил он.
— Ты сейчас говоришь от своего имени или от имени леди Ворон? — уточнил Кормал.
— Сейчас это одно и то же, — сообщил Дикий.
Братья переглянулись.
— Зачем пришел? — в лоб спросил Кормал. — Ты прекрасно знаешь, что мы не пойдем за тебя против Бреса. Мы служим только королям Таумрата.
— Точно, точно, — покивал Дикий. — Как я могу про такое забыть? Но дело в том, что королева Таумрата, младшая дочь Эннобара Финела живет нынче в Твердыне и ждет не дождется, когда взрослые люди восстановят справедливость и вернут ей трон. Раз вы ее отцу служили, то что мешает послужить и ей?
Братья снова переглянулись. В их глазах читалось сомнение.
— Ай да бросьте! — не выдержал Дикий. — Зима голодная, а у вас ни тролля нету. Ни зерна, ни денег. Мы сами купили зерна у сенхинолов, и, если Черные отряды выступят с нами против Бреса, вы получите хлеб и золото, а еще славу верных, когда законная королева воцарится в Таумрате. Что толку от ваших Черных отрядов, если они все перемрут с голодухи? Я ведь приехал к вам сам, просить. Могу колено преклонить, если это потешит вашу душеньку.
Братья переглянулись в третий раз.
— Не надо ничего преклонять, — проворчал Кормал. — Кто еще идет против Бреса и откуда у тебя золото? С каких это пор леди Ворон может платить за мечи?
— Армия Приморья, замирившаяся с фоморами, и наемники, которые перешли от Бреса ради звонкой монеты. Войско Серых Гор, которое поведу я. Ну, и ваши Черные отряды. А золота у нас хоть завались, мой брат Красный Ворон, который, кстати, был женат на старшей дочке Эннобара, раскопал курган Кондлы Сто Битв и выгреб оттуда столько богачества, что можно вместо зерна все поля Улада и Серых Гор засеять.
Владыки были не в силах сдержать изумления.
— Вот что, — сказал Кормал, поднимаясь со своего трона. — Не порадеть за бесправную сиротку было бы тяжким грехом. Тем более что Брес такая же сволочь,
