отряда из Йен-Шейка. А этот слюнявый придурок рядом со мной – чародей Реш.
Реш обратился к Т’риссе мелодичным, будто журчащая по камням вода, голосом:
– Добро пожаловать, азатанайка. Прекрасную лошадь ты сотворила, но мне интересно, слышишь ли ты ее ржание?
Т’рисса с серьезным видом повернулась к Фарор Хенд:
– Похоже, мне придется отложить поездку в Харканас.
– Полагаю, ненадолго, – сказал чародей. – В конце концов, Йен-Шейк лежит по пути к Премудрому граду.
Фарор решительно выпрямилась:
– Прошу прощения, но эта женщина находится на моем попечении. Я должна доставить ее в Харканас, и незамедлительно.
Капло смущенно откашлялся.
– Простите, вы, надо полагать, Фарор Хенд? Калат отправил на ваши поиски полсотни смотрителей, не говоря уже о Кагамандре Туласе, который как раз оказался в гостях в лагере вашего командира. Командир требует вашего немедленного присутствия. Во всяком случае, так было велено передать каждому, кто может на вас наткнуться.
– А эта гостья теперь находится под защитой Йен-Шейка, – неприязненно проговорил Реш, не сводя взгляда с Т’риссы.
– Я пожалуюсь Калату Хустейну! – гневно заявила Фарор Хенд.
Ничего другого в голову женщине не пришло, поскольку ее занимали совсем другие мысли.
«Кагамандра Тулас здесь? Неужели он явился за мной? Как он посмел? Я смотрительница Внешних пределов, а не какое-то своенравное дитя!»
– Похоже, нам придется расстаться, подруга, – сказала ей Т’рисса. – Благодарю тебя за приятное общество.
– Тебя это вполне устраивает? – спросила Фарор, крепко сжимая луку седла, чтобы унять дрожь.
– Если я устану от их общества, то продолжу свой путь в Харканас, чтобы встретиться с Матерью-Тьмой. Не беспокойся, вряд ли мне что-то угрожает. Этот чародей слишком много о себе мнит, но для меня он не опасен.
Капло откашлялся.
– Прошу прощения, но никакой опасности нет. Мы возвращаемся на юг, и, вне всякого сомнения, мать Шекканто Дерран пожелает встретиться с этой азатанайкой, для чего ей потребуется ненадолго задержаться в Йен-Шейке. Уверяю вас, это всего лишь визит вежливости.
– Уж вы постарайтесь, чтобы все прошло гладко, – бросила Фарор.
Т’рисса внимательно разглядывала лейтенанта.
– Вижу, кровь хорошо тебе знакома, господин.
– Да, азатанайка. Уверяю тебя, эта банда головорезов получила по заслугам. Хоть в том и мало радости…
– А дети? – спросила Т’рисса. – Они тоже были головорезами?
– Скорее уж глиной в извращенных руках, – ответил Капло. – Они сражались вместе со своими сородичами. Новорожденных убили собственные родители, хотя мы охотно взяли бы их на воспитание в монастырь.
– Отчаяние возводит высокие стены, – пожал плечами Реш. – Лейтенант, азатанайка сказала правду. Внутри ее кроется невообразимая магия, подобно уже готовому родиться ребенку. Лучше не выкручивать ей руки.
– Что ж, мы окажем ей все возможные почести, – кивнул второй монах.
– В таком случае попрошу вас об одной любезности, – обратилась Т’рисса к Капло. – Предоставьте Фарор Хенд надлежащий эскорт и, если можно, свежую лошадь. Раз уж ей приходится возвращаться в свой лагерь, не хотелось бы, чтобы по дороге с ней что-то случилось.
– В том нет нужды, – возразила Фарор. – Но все равно спасибо, Т’рисса…
– Т’рисса! – пробормотал чародей, и глаза его расширились. – Эта женщина – не дар Витра!
– И что вы хотите этим сказать? – вздохнула Фарор, снова поворачиваясь к Капло. – Лейтенант, а в послании, которое вы получили от смотрителей, есть что-нибудь о капитане Финарре Стоун?
– Да. Она поправляется. Но если о ком и стоит беспокоиться, то о вашем женихе, который сейчас скачет во весь опор к побережью самого Витра.
– Он сам так решил. – Девушка увидела, как удивленно поднялись брови Капло.
– Уверяю вас, Кагамандра Тулас не один, – снова смутившись, продолжил лейтенант. – Его сопровождает отряд смотрителей, а также Шаренас Анхаду.
– Шаренас Анхаду?
– Ну да. Ваш командир принимал гостей – кажется, я об этом уже говорил. Или нет? Не важно. Мы встретили по дороге капитана Хунна Раала, который ехал с тремя запасными лошадьми в Харканас. Увы, мы не знаем, с какой целью.
Он невинно взглянул на Т’рисс и улыбнулся.
«Да чтоб им всем в Бездну провалиться, как же мне надоели эти игры!»
– Скажите, а что-нибудь известно о спутнике Финарры Стоун?
– Как я понимаю, он жив и здоров, хотя у него не осталось сил, чтобы отправиться на ваши поиски.
Фарор казалось, что она ничем себя не выдала, но Реш тут же добавил:
– Он, кажется, ваш кузен? Великое дело – кровное родство. – В его голосе слышалась легкая насмешка.
Капло снова откашлялся.
– В любом случае отдохните сегодня ночью с нами, смотрительница. Вижу, вы едва на ногах держитесь…
– Я прекрасно себя чувствую.
– Тогда пожалейте хотя бы лошадь, которая буквально шатается под вами от усталости.
Фарор пристально посмотрела на него, но взгляд лейтенанта оставался столь же невинным.
– Мне не по душе спать рядом с мертвецами.
– Как и всем нам, но наш чародей утихомирит любых духов, даже самых отчаянных. Так что ничья душа не пострадает и…
– Не важно, насколько запятнаны руки, – прервала его Т’рисса.
Спешившись, она, не обращая ни на кого внимания, направилась к пруду.
– До чего же тут тихо и спокойно, – пробормотала она и, сбросив импровизированную одежду, шагнула, голая, в воду.
– Что, обязательно так таращиться, лейтенант? – спросила Фарор Хенд.
Хижины разобрали на дрова для костров. Пока готовилась еда, монахи по двое и по трое заходили в пруд, чтобы смыть следы сегодняшней бойни. Похоже, то, что вода, которую они потом пили, оказалась с примесью крови, никого особо не беспокоило. Поручив лошадь молодому монаху, Фарор Хенд согласилась занять выделенный ей свободный шатер и разбила свой собственный лагерь неподалеку от остальных. Она пока не решила, как относиться к Капло Дриму. А вот чародей Реш, судя по всему, прелюбопытный тип, из тех, кого совершенно не смущают собственные габариты. Фарор иной раз приходилось встречать как мужчин, так и женщин, которые чувствовали себя неуютно в своем теле: одним казалось, что они занимают чересчур много места, другие же и вовсе воображали себя иными, нежели были в действительности, а в результате постоянно наталкивались на разные предметы или ломали их. Даже походка способна об очень многом поведать.
В дальних лагерях смотрителей, где находили свой дом многие, кто не сумел приспособиться к жизни, Фарор частенько замечала, как новички поначалу робели, памятуя о былых душевных ранах, насмешках и пренебрежении со стороны общества, но робость их постепенно исчезала по мере того, как все они со временем находили радушный прием. Уверенность в себе была семенем, способным прорасти в любой почве, сколь бы истощенной та ни была. Фарор видела такое много раз.
Однако подобные слабости не были свойственны чародею Решу из
