Рейтинговые книги
Читем онлайн И один в поле воин - Юрий Дольд-Михайлик

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 70 71 72 73 74 75 76 77 78 ... 116

- Какая пассия?

- Но прикидывайтесь наивным, фон Гольдринг, мне известно об этой француженке из ресторана больше, нежели вам.

- Я вас не понимаю, Кубис,- недовольно произнес Генрих. - Мы видимся почти каждый день, в трудных случаях вы идете ко мне, зная, что я всегда рад помочь вам, а одновременно у вас есть от меня какие-то секреты... Вы мне их не говорите, если нельзя, но тогда я прошу и не намекать на них.

- Впервые вижу вас сердитым, барон. А я и не собираюсь от вас ничего скрывать. А о вашей симпатии к мадемуазель узнал случайно, когда решил арестовать ее.

- Арестовать Монику, за что?

- Согласитесь, барон, если мы перехватываем три письма этой красавицы, и во всех трех идет речь о плохой погоде, и о повышении рыночных цен, а погода стоит прекрасная, и цены неизменно высоки, то мы можем поинтересоваться - откуда такой интерес к метеорологии и экономике.

- И вы считаете, этого достаточно, чтобы арестовать девушку?

- К этому прибавьте еще то, что она расскажет на допросе. Но Миллер, узнав о моем решении, не согласился со мною, сославшись на вашу симпатию к мадемуазель. Вас, Гольдринг, он почему-то побаивается. Вот и вся тайна.

- И когда вы собираетесь ее арестовать?

- Сегодня. Ведь мы получили приказ об усилений репрессий против маки и их друзей. Так даете пятьдесят марок, барон, или, рассердившись, накажете меня голодным вечером?

- Вы же знаете, что я вам никогда не отказываю. И не откажу. Только я просил бы вас не скрывать от меня того, что касается меня даже частично.

- Будет выполнено, - по-военному ответил Кубис, буду считать это процентами на одолженный капитал.

- Считайте это просто обязанностью друга.

Получив 50 марок, Кубис вышел из номера, весело насвистывая какую-то мелодию.

Часы показывали без четверти десять, и Генрих спустился в ресторан, надеясь увидеть Монику, но девушки в зале не было. Мадам Тарваль сказала, что она у себя.

- Тогда разрешите подняться, мне нужно сказать мадемуазель несколько слов. А если меня будут спрашивать, скажите, что я ушел. Сегодня мне не хочется никого видеть,- попросил Генрих.

Сообщение Кубиса очень встревожило Генриха. Правда, Миллер пока не решается трогать Монику, да и Кубис сделает все, чтобы не закрыть себе кредит у богатого барона, но так будет продолжаться до тех пор, пока сам Генрих вне опасности. Если же с ним что-либо случится, Монику непременно арестуют, раз уж гестапо так заинтересовалось ее особой. Разве его не могло убить во время бомбардировки поезда, шедшего в Дижон? Или во время налета маки, когда он сопровождал Пфайфера? Узнав о его смерти, Миллер, ни минуты не колеблясь, схватит девушку и отомстит за всю вынужденную снисходительность к ней. Нет. Нужно, пока не поздно, спасти ее, даже если ему придется расстаться с Моникой.

- Знаете, Генрих, с сегодняшнего дня я буду считать, что вы владеете даром гипноза,- улыбнулась девушка, когда на пороге ее комнаты появился Генрих.

- Почему вам пришла в голову такая мысль?

- Только что я думала именно о вас.

- И я о вас.

- Выходит, вас ко мне привела передача мыслей на расстоянии.

- Я бы очень хотел, чтобы вы могли прочесть мои мысли, - невольно вырвалось у Генриха. Он спохватился, испугавшись того, что чуть не сорвалось с его губ, и уже другим тоном прибавил:- У меня есть дело, Моника, и дело не очень приятное.

Глаза девушки померкли, с губ сбежала улыбка.

- Вы так хорошо начали и... так плохо кончили! печально произнесла она.- А я думала, что вы просто пришли ко мне посидеть, чуточку соскучились... Дело, неприятности... Я так устала от них! Словно на мою долю не осталось никаких радостей. Знаете, давайте о всем неприятном поговорим завтра. Хотя нет, тогда я всю ночь не буду спать. Говорите лучше сейчас, только без длинных предисловий.

- Ладно! Без предисловий, так без предисловий. Только сначала один вопрос. Вы могли бы куда-нибудь исчезнуть, хотя бы на некоторое время?

Моника побледнела.

- Как быстро это нужно сделать?

- Пока я здесь - опасность не так уж велика, но я могу уехать, уехать на долгое время, а может быть, и навсегда, и тогда!..

Генрих не сказал, что будет тогда, а Моника не спросила. Низко склонив голову, она заплетала кисти скатерти в мелкие косички. Только по дрожанию пальцев можно было понять, что она волнуется.

- Вы не ответили мне на мой вопрос,- мягко сказал Генрих, чувствуя непреодолимое желание прижаться губами к этим тонким, дрожащим пальцам, поднять эту низко склоненную голову. Но Моника подняла ее сама.

- Вы... вы действительно можете уехать?.. Совсем? спросила она тихо.

- Я - военный, а военных не спрашивают, где они хотят быть, их посылают туда, где они нужны. Когда я уеду отсюда или со мной что-либо случится, Миллер арестует вас. Я сегодня узнал, что ваши письма проверяются, что...

- О Генрих! - Моника вскочила с места. Но не испуг, не страх были в ее широко открытых глазах, а тоска и растерянность перед иной опасностью потерей того, кого она любила.

И Генрих без слов понял, что происходит сейчас в душе девушки. Ведь и его сердце разрывалось от жалости, боли, тревоги за нее. Они глядели друг другу в глаза, и все условности, стоявшие между ними, вдруг куда-то исчезли, казалось, во всем мире их осталось только двое - две пары глаз, два сердца.

- Генрих! Мы убежим отсюда вместе, - сказала Моника просто, так просто, словно они не раз говорили об этом.- Мы убежим в горы, там нам никто не страшен! Убежим завтра же! Ведь и вас могут раскрыть, вы же не фашист, вы наш друг!

Моника положила руки на плечи Генриха. В этом доверчивом жесте, сияющих глазах была вся она, волнующая, юная в чистая, мужественная в любви, как и в борьбе, и в то же время такая беззащитная и перед своей любовью, и перед опасностью, нависшей над ней. Генрих чуть приподнял плечо, повернув голову, он поцеловал одну руку девушки, потом другую. Моника улыбнулась ему глазами и продолжала говорить серьезно и горячо:

- Если б вы знали, Генрих, как я испугалась, когда впервые поняла, что полюбила вас! Я чуть не умерла от горя. Это так страшно, прятаться от самой себя со своей любовью, чувствовать, что она унижает тебя. Зато потом, когда я поняла, что вы нарочно положили письмо Левека так, чтобы я прочла, после Бонвиля, после того, как вы спасли Людвину... И когда я поняла, что и вы меня любите... Ведь это так, Генрих?

- Да, так, Моника.

- Я знала, давно знала! И все же я счастлива услышать это от вас! Мы убежим с вами в горы, и никогда, никогда не будем разлучаться! Правда?

Как она верила в это, как она ждала одного коротенького слова "да".

Генрих осторожно снял руки девушки со своих плеч, подвел ее к кушетке, усадил, а сам примостился на маленькой скамеечке у ее ног.

- Я не могу сделать этого, Моника, - он смотрел на нее с огромной нежностью и грустью.

- Почему? - этот вопрос, тихий, чуть слышный, прозвучал, как громкий крик, кричали глаза Моники, вся ее напряженная фигура. Она рывком подалась вперед, застыла, умоляя и ожидая.

- Я не имею права этого сделать! Понимаете, Моника, не имею права!

- Но они обязательно схватят вас, Генрих. О, если бы вы знали, как я боюсь за вас! Я каждый день молюсь о вас, я не могу заснуть, пока не услышу, что вы вернулись. Дрожу от страха, когда вы куда-то уезжаете! Иногда я согласна бежать в гестапо, пусть меня пытают, как пытали Людвину, пусть расстреляют, лишь бы знать, что вас не схватили, что вам ничто не угрожает.

- Я тоже боюсь за вас, Моника, я отдал бы всего себя, последнюю каплю крови, чтобы защитить вас. И все же я не могу пойти с вами к маки, хотя уверен, что они меня примут.

- Но почему? Почему? Ведь вы же не с ними, не с теми, кто надел на вас этот мундир, вы же с нами!

- У меня есть обязанности.

- О, вы не любите меня, Генрих!- с отчаянием воскликнула девушка.

- Моника! - Генрих сжал ее руку.- Если бы я мог объяснить вам все, вы бы поняли и не делали мне так больно, как делаете сейчас. Но я не могу ничего объяснить, Не имею права! Даже вам, хотя верю и люблю вас.

- Как я была счастлива только что и как быстро это прошло. Что ж, я не могу просить у вашего сердца больше, чем оно может дать... Немного влюбленности, немного жалости и... много осторожности.

- Но я же не себя берегу, Моника! И даже не вас, хотя нет для меня человека дороже, чем вы.

- Боже мой, Генрих, вы говорите какими-то загадками, вы весь для меня загадка. Я даже не знаю, кто вы, и чего вы хотите.

- Того же, что и вы. Я хочу видеть свою родину свободной. У меня, как в у вас, есть своя цель, ради которой я согласен умереть, вытерпеть самые страшные мучения

- Почему же вы не хотите бороться рядом со мной?

- Есть разная борьба, и, может быть, мне на долю выпала самая трудная.

- Вы не скажете мне, Генрих, ничего, чтобы я поняла?..

- Моника, вы не должны спрашивать, я не смогу вам сейчас ответить. Как бы ни хотел! Я и так сказал больше, чем имел право сказать... Но обещаю вам одно: когда кончится война, я приду к вам и вы узнаете все. Если верите мне, если хотите ждать!

1 ... 70 71 72 73 74 75 76 77 78 ... 116
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу И один в поле воин - Юрий Дольд-Михайлик бесплатно.

Оставить комментарий