причем об условиях ее получения благоразумно умалчивалось. Однако Витте, по-видимому, искренне верил, что виноват Дурново. Полученные Витте приблизительно в это же время сведения о высылке в административном порядке до 45 тысяч человек укрепляли его в этом мнении».
«Оставаться пешкой в руках генерала Трепова и великого князя Николая Николаевича я не могу», — заявляет Витте. Конечно, фактор выборов, их исхода был в преддумский сезон решающим. Но он действовал опосредованно, преломляясь в сознании конкретных лиц, участников событий, смешиваясь с их собственными расчетами, в том числе и карьеристскими. Для «государственных столпов» важно прежде всего не допустить просчета, не пострадать лично, «не погубить себя». Предстоящая встреча с Думой, крестьянской по составу и кадетской по настроению, многих не могла не страшить. Эта перспектива внушала опасения премьеру. Ведь от былой осенней его популярности среди кадетов и следа не осталось к весенней распутице. У кадетов было основание считать, что именно они свалили премьера, что павший — «их жертва». Конечно, выясняя причины смены кабинета (смены правительственного курса?), надобно учитывать и раскладку сил в царском окружении. Камарилья придворная всегда чутко реагирует на изменение ситуации и ловко ловит ветер в свои паруса. Одним из главных инициаторов отставки Витте был генерал Д. Ф. Трепов. Его порученцы вели переговоры с Горемыкиным о том, чтобы предложить царю его кандидатуру на пост председателя Совета министров.
Витте же назвал своим преемником Дурново. По словам Гурко, он «решил действовать напролом» и в прошении об отставке заявил о несовпадении своих взглядов со взглядами Дурново в надежде, что выбор будет сделан в его пользу. Однако царь еще за две недели до этого сказал Гурко: «Главное, чтобы правительство было в верных руках. Вы понимаете, о ком я говорю». Как считал Гурко, отставки Витте добивались братья Треповы, А. В. Кривошеин, Горемыкин, а также действовавший через Д. Ф. Трепова Дурново. «Однако сам Дурново от этого ничего не выгадал», — замечал Гурко. Кружок, через который министр внутренних дел действовал против Витте, рекомендовал царю сменить и Дурново, чтобы «доказать таким образом общественности, что увольнение Витте вовсе не означает поворота политики в сторону реакции. Устранение от дел одним общим указом Витте и Дурново должно было, наоборот, как бы связать эти два лица воедино и таким образом окончательно развенчать Витте в глазах передовых элементов страны»13.
Итак, накануне открытия Думы власть Витте теряет. Император уволил его в отставку. Накануне царь вечером в 6 часов, а это час наиболее важных для Николая II встреч, «принял Дурново, а затем Горемыкина»; 15 апреля «принял отставку Витте», 17 апреля «принял Горемыкина и предложил ему составить новое министерство». Фактически это было правительство Горемыкина — Столыпина. И дело даже не в важности поста министра внутренних дел (управляющего делами империи), а в личности Столыпина. Новая звезда всходила над российскими просторами. В дневнике Николая за 25 апреля читаем: «Принял Горемыкина и Столыпина, нового министра внутренних дел». 28 апреля принял других министров: Стишинского — землеустройства и земледелия; Извольского — министра иностранных дел; Шванебаха — государственного контролера. Записи характерны, хотя и лаконичны. Через сдержанность царя проступает его особая заинтересованность в этих деятелях. Речь идет о ключевых позициях и раскладке сил в новом кабинете. Обращает внимание тот факт, что царь использовал при формировании кабинета не принцип единой команды (а это требовалось по закону), а «систему противовесов». Он образует две пары, а именно: Горемыкин — Столыпин и Стишинский — Гурко, так любимую автократами14.
По убеждению императора (тут его мнение совпадает с мнением высшего света, столичной аристократии, придворных кругов — вечного эха царского голоса), консерватор Горемыкин будет сдерживать левого октябриста Столыпина. В Министерстве земледелия, тогда имевшем особую значимость, сторонник общины Стишинский противостоит «хуторянину» Гурко. Но прав ли оказался Николай в качестве конструктора противовесов?
Позиция Горемыкина ясна, он не только был убежден, что Думу придется «взять в штыки», но действовал в этом направлении, как только стал премьером. Сразу же велел Крыжановскому подготовить новый избирательный закон, что вице-министр и сделал. Это был знаменитый «бесстыжий» закон, осуществленный через год, но заготовлен он был еще в мае 1906 г. по инициативе «Горемыки». Премьер велел все дело вести тайно от Столыпина, которому вначале не доверял. Крыжановский считает, что для этого были основания, что Столыпин «в начале министерской карьеры, в сущности, не имел государственных взглядов. Склонен был к так называемым передовым течениям, дружил с обер-прокурором Святейшего синода А. Д. Оболенским, который и вывел его в люди (через Витте?), он во многом снял пенки с трудов своих предшественников. Земельные преобразования он взял из рук Горемыкина и „Гурки“ (то есть Гурко — но ведь это антиподы. — А. С.). Отсюда, — замечает Крыжановский, — пестрота и бессвязность законодательного творчества того времени, когда рядом уживались прямо противоположные проекты и течения». В высшем свете шла молва: «Столыпин — и нашим и вашим, утром он — либерал, вечером — наоборот», — записала Богданович 29 апреля. Это подтверждают суждения Крыжановского. Можно ли считать такую личность «противовесом» премьеру? Все познается в сравнении. На входящего в реку текут новые воды, говорил когда-то Гераклит. А Столыпин шагнул в бурлящий поток, окунулся с головой.
Спрашивается, из кого же состояла эта «камарилья», назначенная, как мы говорили выше, в апреле 1906 г. В свете всего сказанного необходимо остановиться на характеристике лиц, выбранных государем на ключевые посты в новом правительстве апреля 1906 г.
Прежде всего, впервые на столичном горизонте появился, в качестве министра внутренних дел, Петр Аркадьевич Столыпин. Введенные в научный оборот, особенно в последнее время, исторические источники указывают на то, что Николай II увидел в саратовском губернаторе сторонника сотрудничества с Думой. Бесспорно, государь знал об обширных связях П. А. Столыпина в среде земских деятелей, с которыми он работал на всех этапах своей служебной деятельности. На государя произвел большое впечатление письменный доклад П. А. Столыпина о прекращении аграрных беспорядков в Саратовской губернии. Царь знал и ценил подходы его к аграрному вопросу.
Вместе со Столыпиным в состав правительства вошли такие открытые сторонники сотрудничества с Думой, как: министр иностранных дел А. П. Извольский, министр финансов В. Н. Коковцов и, в то время либерально настроенный, министр юстиции И. Г. Щегловитов. В общественном мнении это были либеральные сановники, и они заняли ключевые посты в новом кабинете.
Нельзя, конечно, забывать, что это первое правительство, призванное найти новые пути для управления государством в условиях конституционного по существу законодательства, возглавил типичный представитель старой петербургской бюрократии И. Л. Горемыкин. Таковым он
